Почему маму всё достало - Джилл Симс

– Наверно, люди верят, что это принесет им удачу? – попыталась я объяснить эту странность.

– Да пошли они со своими предрассудками! Мне наплевать на них и на их удачу, по мне, так пусть их переедет автобус, а ко мне пусть НЕ СМЕЮТ даже приближаться, – возмутилась Ханна. – Еще кофе налей, будь добра.

– Ты уверена? Что-то ты слишком быстро его проглотила, – неуверенно спросила я.

– ДАЖЕ НЕ СМЕЙ ТАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ! – заорала Ханна. – Мне хватает этого сумасшествия дома, где у мужа мозги набекрень от беспокойства за мою беременность, и поэтому он не дает мне ни малейшей возможности получать хоть какую-то радость от жизни, еще эти толпы ловящих удачу придурков тянут свои ручонки к моему животу, так и ты туда же! Знаешь последние новости из мира беременных, Эллен? Надо спать на левом боку. Хорошо для ребенка. Лучше поступает кислород или что-то типа того. Конечно же, ты монстр, если спишь на правом боку. Чарли предложил поставить в кровати перегородку, чтобы я не ворочалась во сне. Я послала его с перегородками по точному адресу и сказала, чтобы он приберег их для себя вместо костылей, а сама буду спать так, как мне нравится.

– Тортик будешь? – предложила я умиротворяющим и максимально успокаивающим голосом.

– Тортик? – жалким эхом повторила Ханна. – Ой, нет, весь этот сахар и жир может навредить ребенку, и у плода даже может развиться внутриутробный диабет. Вообще, когда меня тянет на что-нибудь сладенькое, я стараюсь заглушить это желание фруктом. А НУ ПОСТАВИЛА НА СТОЛ ЭТОТ ТОРТ, ЭЛЛЕН РАССЕЛЛ, КУДА ПОНЕСЛА НАЗАД В ХОЛОДИЛЬНИК, ДАЖЕ НЕ СМЕЙ!

– И ты знаешь шо ишо? – пыталась продолжать Ханна с набитым ртом, жадно пережевывая огромные куски торта. Меня немного насторожило, как быстро она запихивала торт себе в рот двумя руками, запивая большими глотками обжигающего кофе; было очевидно, что от тортика не останется ни рожек ни ножек и мне придется полдничать пустым чаем, но я благородно промолчала, потому что Ханна сейчас за себя не отвечала и ела за двоих. – Мы перестали ужинать в ресторанах! – сказала она, давясь куском, и крошки торта полетели во все стороны.

Барри, чей внутренний радар улавливает малейшие кусочки еды в радиусе километра, замаячил позади Ханны, но Джаджи даже не пошевелился, чтобы поднять свой зад с дивана, он настолько избалован, что только кусок стейка может его соблазнить.

– Господи Иисусе! – вздрогнула Ханна. – Это еще что такое?

– Новая собака Джейн! Вообще-то я заводила его для себя, но они с Джейн так сдружились. Только не говори про него ничего плохого в присутствии Джейн. Она может обидеться. Хоть ты ее крестная, но если скажешь что-нибудь не то про Барри, то считай, что ты для нее больше не существуешь.

– Эмили говорила, что у Джейн появился какой-то волкодав, – сказала Ханна. – Огромный какой! Я думала, ты предпочитаешь собак поменьше размером?

Я еще раз посмотрела на Барри. Ханна была права. Он огромный. Я уверена, что раньше… он… не возвышался… так сильно… над столом. Да нет, мне кажется. В приюте уверяли, что он на тот момент вырос окончательно, уж они-то там знали, о чем говорили. Или нет?

– Ну так вот, – продолжала Ханна. – Я говорила, что Чарли сейчас не заставишь пойти ужинать в ресторан. Он где-то прочитал, что беременным можно питаться только в тех ресторанах, у которых есть особое разрешение, где сказано, что на их кухнях нет листериоза. То есть таких ресторанов в природе не существует.

– Мы с тобой, когда были беременны, ты с Эмили, я с Джейн, все время ели в кафешках и столовых, – сказала я. – Ничего с нами не случилось, мы выжили. Дети тоже. Единственная причина, по которой мы не ходили в рестораны, когда вынашивали наших мальчиков, – финансы, первые дети доконали наш бюджет, да и ходить в рестораны с орущим малышом кайфа мало. Сейчас просто обходи стороной забегаловки с люля-кебабами и заведения в названиях которых встречается «Ш», а не «Ц», например, и будет тебе счастье. А Чарли просто паникер.

– Я ТАК ЕМУ И СКАЗАЛА! – отчаянно воскликнула Ханна. – А тортика больше нет? Мне нужно все время что-нибудь есть, чтобы не тошнило. По утрам меня так мутит, хотя сейчас еще приступа не было, но если я долго не ем, то боюсь, начнется. Ой, я ТАК устала быть беременной, Эллен, а ведь только двенадцатая неделя пошла. На следующей неделе иду на ультразвук. Не хочешь со мной пойти?

– А Чарли с тобой не пойдет? Не хочу ему мешать переживать отцовство. И потом, с работы будет нелегко отпроситься, но я попробую.

– Да нет, не нужно отпрашиваться. И ты права, Чарли там будет лезть повсюду, – мрачно заметила Ханна. – Он устроил спектакль на первом УЗИ. Реально попросил медсестру подогреть гель для УЗИ, потому что холодный гель может вызвать шок у ребенка, а это нежелательно! А теперь он носится с идеей, как объявить всему миру, что я ношу его ребенка. Последний сценарий – это запостить на фейсбуке фото, где Эмили и Лукас будут держать снимок УЗИ, а на них будут футболки «Большой Брат» и «Старшая Сестра». Дети в шоке. Они предложили написать на футболках «Моя мать все еще ого-го!» и закрыть эту тему. Я их понимаю. На таких фотках прелестно смотрятся малыши, а не эти подростки-переростки, которым было стыдно мне в глаза смотреть целую неделю после того, как я им сказала, что беременна. Для них было шоком, что мать все еще занимается сексом. А все вокруг так и заливаются, как мне повезло, как я должна быть счастлива и как много женщин вокруг, которые готовы на все, лишь бы забеременеть, так я и счастлива, я радуюсь, и я знаю, что столько женщин проходят через адский ад, лишь бы только забеременеть, но это же не значит, что у меня теперь нет права на плохое настроение и что мне бывает хреново и меня пучит и тошнит от всех этих советов и рекомендаций, что мне есть, что мне пить, как мне одеваться, как себя вести, а мне еще грозят геморрой, бессонные ночи, грязные пеленки, так еще никуда не денешься от этого орущего младенца, к которому ты привязана день и ночь, и меня, кажется, начинает мутить, ой тошнит уже, и хочется выть и стенать, а мне этого нельзя делать, потому что я должна помнить, как же мне нахрен повезло забеременеть.

– Мне кажется, тебя тошнит оттого, что ты только что проглотила полкило бисквита и пол-литра кофе, – уточнила я. – Думаю, беременность тут ни при чем. Итак, ты сейчас выговорилась, тебе хоть немного полегчало?

– Вообще-то да, – призналась Ханна. – У тебя нет имбирного печенья? Говорят, оно помогает от тошноты.

– Нету, – твердо ответила я. – Тебе хватит. Ты реально ешь за двоих, а мне хватает Питера, который регулярно уничтожает все запасы еды в этом доме, еще вас тут двоих не доставало.

– Ты такая жадная! – обиделась Ханна. – Как будто я не твоя лучшая подруга. А где твои дети? Моих забрал Дэн на выходные, так что я наслаждаюсь тишиной и покоем в доме.

– Где им быть? Дрыхнут в своих берлогах… Джейн вчера тусила на вечеринке – мне пришлось забирать ее и еще трех ее подружек-хохотушек в полвторого ночи. Запах сидра явно витал в машине, но, слава богу, никого не вырвало в салоне, так что все они отсыпаются в комнате Джейн. А Питер заночевал у Сэма и Колина, так что он и Тоби, несомненно, всю ночь гамили так, что у них дым пошел изо всех мест, и в комнате Тоби можно топор вешать, так что скоро они сюда заявятся и для каждого надо приготовить семейную пачку хлопьев и по два литра молока. Надо набраться смелости и зайти в логово этих пьяных тигриц, растолкать девчонок, а то ведь сегодня очередь Саймона забирать детей. Я опасаюсь близко подходить к Джейн, когда у нее похмелье. Вообще-то я в целом опасаюсь приближаться к Джейн. Ты знала, что она себе пупок проколола?