Надежды леди Коннот - София Джеймс

– Ты будешь завтра стоять рядом со мной на церемонии?

– Завтра? Боже мой! Неужели ты выходишь замуж завтра?!

– Сент-Картмейл получил особое разрешение. Я надену синее шелковое платье – мне сшили его к балу у Крессуэллов в начале сезона, но я не ездила на тот бал, потому что заболела.

Ее самое роскошное платье было богато отделано серебристой парчой и брюссельскими кружевами. На рукавах и по подолу шли вышитые серебром цветы и раковины. Удивительным в нем было то, что на свету платье переливалось необычайным образом.

Сефора сама себе удивлялась. Неужели сейчас она способна думать о столь ничтожном предмете, как цвет и фасон платья? Но если она не будет думать о чем-то мелком и простом, она просто распадется на куски! Будет ли Фрэнсис Сент-Картмейл настаивать на первой брачной ночи до того, как они сумеют получше узнать друг друга? А может, он просто увезет ее в свое фамильное поместье в Кенте и там оставит – нежеланную супругу, женщину, которая стала его женой в результате целой вереницы глупых ошибок? Неподходящая невеста…

На самом деле он виноват не во всем. Вина лежит и на ней. Она по собственной воле отправилась к лорду Дугласу, разрываясь между надеждой и безнадежностью. Кроме того, он насильно не вливал в нее виски. Более того, он пытался помешать ей пить слишком много – он предложил ей всего глоточек, чтобы она перестала дрожать.

Неужели он сейчас сидит в своем лондонском особняке неподалеку отсюда и проклинает тот день, когда он прыгнул с моста в Темзу, чтобы спасти ее? И неужели романтические намеки сестры на грядущую брачную церемонию так же наивны, как и ее собственные мысли о защищенности?

Сефора покачала головой. Она была твердо уверена в одном: ей повезло, потому что она не получила в мужья властного герцога Уинбери. Уже за одно это она должна испытывать вечную признательность.

Она надела синее с серебром платье, в руке она сжимала букетик гардений с зелеными листьями. Он заметил, что крапивница вернулась – ярко-красные отметины виднелись возле локтей и на шее, скрываясь под лифом платья. Рядом со своими родственниками она казалась особенно маленькой и бледной…

Его шафером стал Люсьен Говард, граф Росс. Он согласился в последнюю минуту, хотя вначале Фрэнсис собирался прийти в церковь один. Он все же опомнился и попросил о помощи. Не так Фрэнсис представлял себе день своей свадьбы – все наспех, а невеста выглядит столь испуганной, будто готова упасть в обморок, стоит ему прикоснуться к ней.

– Твоя нареченная не кажется особенно счастливой.

Люсьен говорил правду. Девушку, которая сказала ему «да», сейчас словно окутывал туман. Может, ей кажется, что стоит ей моргнуть – и все развеется, как дым, а ее жизнь снова вернется в привычную, накатанную и спокойную колею, какой она была меньше недели тому назад.

Других гостей на свадьбе не было. Священник озабоченно и встревоженно смотрел на небольшую группку присутствующих. Хорошо, что наверху заиграл орган. Музыка приглушала неловкую тишину и дарила происходящему смутный намек на религиозную торжественность.

– У тебя есть кольцо?

– Да. – Фрэнсис достал из нагрудного кармана коробочку и передал ее другу. Люсьен открыл крышку.

– Солидная вещь.

Удивление друга стало своего рода сигналом для священника, и он подозвал их к себе. Старинные слова англиканской брачной церемонии эхом отдавались в пустой церкви.

«Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святаго Духа со всеми вами…»[1]

Фрэнсис встал рядом с Сефорой Коннот. Он уловил аромат цветов, которые она держала. Вблизи он заметил, что она пытается унять дрожь, сосредоточившись на священнике, который поднял руки, приветствуя их.

Зато сестра невесты не сводила с него взгляда. В ее черных глазах он прочитал откровенное одобрение. Мария Коннот, в отличие от Сефоры, не была похожа на особу, которую можно чем-то запугать. Он задумался о том, насколько сестры разные. Что сделало одну сестру смелой, а вторую – напуганной, из-за чего одна готова сражаться, а другая – бежать?

Как будто по собственной воле, глаза Сефоры встретились с его глазами, и он увидел в них помимо страха еще и решимость. Не раздумывая, он потянулся к ее руке; она сжала его пальцы своими. Они были похожи на двух потерпевших кораблекрушение.

Наконец брачные обеты были произнесены, и новобрачные обменялись кольцами. Кольцо с бриллиантами и рубином его бабушки идеально подошло Сефоре; маленькие камешки оттеняли форму ее руки. Старинное и необычное кольцо – такое уже не повторить.

Все закончилось, не успела она и глазом моргнуть. Священник хмурился, Фрэнсис Сент-Картмейл упорно молчал. Ее мать тихо плакала, а отец стоял с каменным лицом.

– Можете поцеловать новобрачную.

Но он не стал ее целовать. Лорд Дуглас просто провел большим пальцем по ее щеке, а затем отвернулся и заговорил со стоящим рядом Люсьеном Говардом.

– Вы сегодня же отправитесь в Кент? – спросил ее шафер через несколько секунд, когда они вышли из церкви и расселись по экипажам: после церемонии все должны были ехать в особняк Олд-фордов на Портман-сквер, где их ждал свадебный завтрак.

– Там живут его родственники, милорд? – осведомилась Сефора, удивленная, что в церкви не было никого из близких ее мужа.

Люсьен покачал головой:

– Место родственников для Фрэнсиса занимают друзья. Его родители умерли, когда ему было десять лет. Наверное, пусть лучше он сам расскажет вам о себе, хотя не скрою: до последнего времени он был одинок.

Одинок… Сефора угадала это по его глазам, по тому, как он иногда наблюдал за остальными – замкнуто и отстраненно. Он мало кого подпускал к себе. Ей хотелось его развеселить, очень хотелось, хотя бы ради того, чтобы увидеть ямочку у него на щеке.

Как будто прочитав ее мысли, Фрэнсис обернулся с полуулыбкой, которая сделала его беззащитнее и моложе. Его глаза оставались такими же бездонными, смешанного зелено-карего цвета.

– Скоро все закончится.

Он хотел, чтобы все поскорее закончилось? Ему тоже неприятны наигранная радость и фальшивые поздравления? Мать по-прежнему плакала; она не дала дочери никаких материнских наставлений. Казалось, церемония радовала только Марию.

– Я хочу выйти замуж так же, – весело заявила сестра, – без суеты и всякой напыщенности. А потом мы с мужем уедем в Италию и будем один год и один день наслаждаться теплом!

* * *

Полчаса спустя все сидели в столовой дома Олд-фордов. Подали завтрак – искусно приготовленные угощения. Но Сефора почти не могла есть. Скоро они останутся наедине с Фрэнсисом Сент-Картмейлом, и все ее недостатки выйдут на поверхность… Лорд Дуглас обнаружит то, чего еще не знает сейчас.

Ей не хватает сообразительности, отваги и оригинальности. Возможно, для лорда, который не раз переплывал океан, стоял на дальних берегах, лицом к лицу сталкивался с опасностью и выжил после многочисленных схваток, ее обыденность станет самой ужасной правдой.