Неопалимая - Маргарет Роджерсон

Вблизи Бонсант утратил часть своего величия. Вид в основном состоял из стен. Знамена висели, пропитанные росой, высокие серые крепостные стены, что выступали из скал берега, были покрыты лишайником. Солдаты, патрулировавшие крепостные стены, были так высоко, что походили на игрушечные фигурки, а их местонахождение выдавал случайный блеск стали. Отсюда я могла бы изучить оборону Круга, прежде чем пересечь мост.

По берегу разносились жуткие стоны и скрипы, напоминающие песни китов, что временами доносились до нас из морских глубин на побережье Наймса. Они исходили от Призрачного Рубежа, как объяснил мне Восставший, когда огромные деревянные балки расширялись и сжимались в сырости, упираясь в металлические элементы разводного моста.

– Металл, конечно, освящен, но это не самое неприятное. Я не пересекал Севр с тех пор, как меня сковали, и мне не очень хочется делать это снова.

– Разве переход по мосту не изменит ситуацию? Мы будем высоко над водой.

– Безусловно. Находясь на мосту, ты не утонешь. Однако ты можешь страстно возжелать смерти, пока тебя тошнит через перила. Я смогу подавить свою силу, чтобы уменьшить воздействие на твое тело, но ты все равно будешь чувствовать себя плохо, пока мы будем переходить его, и тебе придется скрывать это от других людей. Ваш Круг будет искать признаки одержимости.

Никто из нас не упомянул, что проблемы удалось бы полностью избежать, если бы я была способна вернуть Восставшего обратно в его реликвию хотя бы на несколько минут.

– Наклонись и посмотри в эту лужу, – внезапно сказал он.

– Что?

– Твое отражение, – нетерпеливо ответил он. – Я хочу увидеть, как ты выглядишь.

Вскоре он должен был пожалеть об этом.

– Только не кричи.

– Почему я должен кричать?

Я пожала плечами. Именно так отреагировала Маргарита, когда впервые приехала в монастырь и обнаружила, что я наблюдаю за ней из-под кровати в нашей общей комнате. Но, возможно, именно эти прятки сыграли решающую роль.

Я склонилась над лужей, наблюдая, как мое отражение появляется в воде. Серые глаза, выделяющиеся на фоне чумазого лица, покрытого грязью и засохшей кровью. Кожа под ними выглядела жуткой в своей бледности, окруженная спутанным занавесом длинных черных волос, утыканных, подобно птичьему гнезду, колючками и листьями. В целом, это был не самый худший вариант того, как я выглядела по утрам.

Я ощутила, как Восставший отшатнулся.

– Если мы наткнемся на священника, он меня не узнает, – заметила я.

– Если Круг увидит тебя в таком виде, они решат, что ты порабощена!

– У меня глаза не светятся.

– Это не всегда достоверный признак, – напыщенно бросил Восставший. – Опытные духи знают, как это предотвратить. В любом случае, – торопливо продолжил он, возможно, понимая, что раскрыл слишком многое, – мы не хотим давать им повода обращать на тебя особое внимание, а ты выглядишь словно раб, который провел две недели, бродя по диким местам и пытаясь питаться ветками и мхом, потому что понятия не имеешь, как заботиться о своем человеческом сосуде. И пахнешь ты так же, если уж на то пошло.

Справедливое замечание. Я намочила в луже уголок своего плаща и оттерла лицо, что Восставший вытерпел в колючем молчании. У меня было ощущение, что он хотел пожаловаться на холод, но не мог, поскольку я действовала согласно его совету.

– Промой заодно порез на руке. Я сочту за личное оскорбление, если ты доберешься так далеко только для того, чтобы умереть от заражения.

Я уже и забыла о своей руке. Тонкий, неглубокий разрез выглядел так, будто кожу прямо через перчатку рассекло оперением болта. Я больше жалела о том, что испортила добротную вещь. Из-за шрамов не было возможности взять в руки иголку и нитку, чтобы ее заштопать.

После того как почистила рану, к удовлетворению Восставшего, я засунула мокрую ткань плаща под свою накидку и оттерла подмышки и другие части тела, до которых сумела дотянуться. Восставший, казалось, совершенно не интересовался происходящим, как и в тех случаях, когда я облегчалась в лесу или в горшке повозки.

– Это правда, что духи ничего не помнят о своей человеческой жизни?

– Да, – терпеливо ответил он.

До этого момента я никогда не задумывалась о том, что кому-то пришлось поговорить с духом, дабы узнать эту информацию. Я всегда просто воспринимала это как одно из знаний Круга.

– Значит, ты не знаешь, кем ты был при жизни – мужчиной или женщиной.

– Нет, и я не понимаю, почему это имеет значение. Люди так утомительны. О, у тебя есть болтающиеся гениталии. Поздравляю, ты наденешь доспехи и будешь махать мечом. О, ты попала в другой тип. Тоже плохо – выбирай, либо рожаешь детей, либо становишься монашкой.

Все не так уж просто, но я решила, что не хочу спорить об иерархии Круга с духом Пятого Порядка.

– Было бы полезно, если бы ты действительно что-то вспомнил. Мы до сих пор не знаем, почему твоя душа превратилась в Восставшего.

– Несомненно, потому что я был ужасно мерзким и злым, – выплюнул он.

Вполне вероятно, но у меня сложилось впечатление, что я расстрою его, если соглашусь. Вместо этого я ничего не сказала, почистив как сумела грязные ногти напоследок, прежде чем снова натянуть перчатки.

– Как тебе? – спросила я, снова склонившись над теперь мутноватой лужей.

Он неохотно осмотрел меня.

– Лучше, – признал дух, а затем мрачно добавил: – Но тебе придется что-то сделать с этими волосами.

Остаток утра мы провели, изучая различные препятствия, которые могли встретиться нам на мосту, и то, что я должна буду сказать, если меня остановят. К тому времени, когда солнце поднялось над городскими крепостными стенами, мне почти удалось выковырять большинство колючек из своих волос. Мы обсуждали, нужно ли утверждать, что я из Ройшала или из Монтрпрестра, когда на берегу раздался грохот, и я подняла голову, чтобы увидеть возвышающийся пролет Призрачного Рубежа. Медленными, тягучими рывками мост отклонился от городских стен и начал опускаться над рекой, издавая мучительный, протяжный стон, словно живое существо в агонии.

Я напружинилась за выступом скалы, затылок покалывало. Мне никогда раньше не приходилось видеть ничего подобного. Казалось невозможным, чтобы что-то настолько большое могло двигаться, тем более по воле людей. Вдоль стены я мельком заметила бешеное вращение лебедок и шкивов, пока рабочие спускали канаты. Внизу на порогах реки стояли закрепленные массивные сваи, чтобы принять на себя вес моста. Призрачный Рубеж накрывал их глубокой тенью, пока, наконец, с хрустом и скрежетом камня не уперся в противоположный берег.

Толпа уже собралась, но ни один человек не подошел к краю моста. Я решила, что, скорее всего, некоторые из них еще помнят о вчерашнем воздействии реликвии Леандра. К счастью, хотя я и находилась слишком далеко, чтобы разобрать детали, но не заметила никаких признаков его черной рясы среди рыцарей и священнослужителей, собравшихся на другой стороне.