Неопалимая - Маргарет Роджерсон

– Я нашел ее лошадь, Ваша Светлость.

Это был Энгерранд.

– Это моя лошадь, – холодно заявил Леандр, повысив голос, чтобы его было слышно за шумом речных порогов. – Она украла ее у меня.

Каждый мой мускул напрягся. Надеясь, что Севр заглушит тихий шелест моих движений, я аккуратно зарылась поглубже в листву.

– Ваша Светлость?

– Неважно. Куда делась беглянка? Она должна быть поблизости. Девчонка не могла убежать далеко.

Последовала пауза. Я повернула голову, чтобы взглянуть сквозь листву, и различила их двоих на тропе над склоном. Капитан Энгерранд держал поводья Погибели. Я предположила, что он и Леандр продолжили преследовать жеребца, прежде чем обнаружили, что тот без наездника, и повернули назад, чтобы разыскать меня. Энгерранд разглядывал крутой склон, где мое неконтролируемое падение прочертило заметную дорожку к краю обрыва.

Леандр проследил за его взглядом, и кровь отхлынула от его лица. Какое-то мгновение он выглядел потрясенным. Я уж было решила, что священник затеял представление исключительно для Энгерранда, но тот на своего спутника не смотрел – и когда капитан обернулся, Леандр с трудом вернул контроль над выражением лица; прежде чем разгладиться до обычной благочестивой маски, черты его на миг отобразили настоящий ужас.

– Мы потеряли ее, – мрачно заключил Энгерранд. – Бьюсь об заклад, что она ударилась головой, когда упала с лошади, и лишилась чувств. Такое случается. В прошлом году мы потеряли бойца таким же образом. Понять, насколько близко река находится к тропе, нелегко.

Пока Энгерранд говорил, рука Леандра судорожно сжалась. Рефлекторно он потянулся за своим кольцом с ониксом. Затем в волоске от реликвии его пальцы остановились.

Я затаила дыхание, ожидая, что он сделает. Только сейчас заметила, что клирик выглядит еще хуже, чем вчера: вместо обычных теней под глазами появились настоящие синяки, сравнимые с темной полосой скверны на скуле. Скорее всего, он вырвался из толпы с помощью своей реликвии, для чего пришлось использовать ее на десятках людей и истратить порядочно сил.

Пауза затянулась. Наконец Леандр опустил руку. У него было мало оснований подозревать Энгерранда во лжи. Следы говорили сами за себя. Следы, что остались от моего карабканья обратно по склону, смешались с первоначальными, и вряд ли Леандр смог бы их различить.

Удивительно, но рыцарь не смотрел на реликвию. Казалось, он даже не заметил внутренней борьбы священника.

– Она сорвалась с обрыва, – повторил капитан непреклонно.

– Тогда пусть твои люди прочешут реку, – бросил Леандр.

Энгерранд колебался.

– Ваша Светлость, знает ли она, как освободить Восставшего?

– Конечно, нет. Она не обучена.

– Говорят, что даже духи Пятого Порядка ослабевают у Севра. Я знаю об этом не так много, как вы, Ваша Светлость. Но если она упала со все еще призванным Восставшим…

Ему не нужно было заканчивать. Пенящаяся вода и зазубренные скалы погубили бы даже сильного пловца. У того, кто разделяет слабость духов к проточной воде, не оставалось никаких шансов.

Глаза Леандра снова устремились к реке. Одно долгое мгновение клирик смотрел на пороги. Через несколько секунд он побледнел.

– Ваша Светлость?

– Обыскать берега, – скомандовал он, приходя в себя. – Так далеко на юг, как это будет необходимо. Не останавливайтесь, пока не найдете… – Его лицо было белым, а глаза суровыми. – Пока вы не найдете ее, – закончил он и направил своего жеребца прочь.

Капитан Энгерранд задержался еще на мгновение, изучая следы, что я оставила в листьях. В его обветренных чертах, казалось, проступило что-то новое. Я гадала, чем он рискует, помогая мне, – своей семьей, дочерьми, о которых он упомянул на поле боя.

Капитан поднял голову, и его взгляд скользнул по моему укрытию. Затем он развернул своего коня, чтобы последовать за священником, увлекая за собой Погибель и отдавая приказы своим людям.

Я лежала неподвижно до темноты. По крайней мере, до того, как на лес опустился сумрак, что для человека со Зрением едва ли имеет значение. По мере того, как подступающая ночь окрашивала пейзаж оттенками синего и пурпурного, появлялись виспы, и теперь сотни их сверкали меж деревьев, отбрасывая призрачное серебристое сияние на холмы, освещая мой путь.

Я не позволяла своему взгляду задерживаться, пока пробиралась мимо. По своему опыту знала, что не смогу обнаружить никаких следов детей, душами которых когда-то были виспы. Даже вблизи духи напоминали лишь туманные сферы света, парящие в нескольких сантиметрах над землей.

Никто никогда не привязывал виспов к реликвиям. Согласно монастырской легенде, святой Беатрис пришлось голодать несколько недель, чтобы ее тело стало достаточно слабым и ею могла овладеть тень, но даже тогда та едва заметно дрожала в женском сознании, бессильная ее подчинить. Единственными историями о виспах были такие, где выживали путешественники со Зрением, заблудившиеся в дикой местности; они следовали за светом этих духов, что плыли впереди них, направляя в безопасное место. Я никогда не видела ничего подобного, но надеялась, что рассказы правдивы.

За окраиной моей старой деревни был участок, где детей хоронили в безымянных могилах. В такой деревеньке, далеко от маршрутов монастырских труповозок, только те, кто мог себе это позволить, отправляли умерших детей в монастыри, чтобы освятить их тела. Виспы не могли причинить никому вреда, рассуждали они, а одолжить лошадь стоило денег. И на эти расходы пришлось бы пойти большинству семей, чтобы вовремя доставить тело в монастырь. Трата лишней монеты могла означать, что второму ребенку придется голодать.

По ночам, подглядывая через щели в стенах сарая, я могла разглядеть тот участок и свет виспов, парящих над детскими могилами. К тому времени моя семья уже несколько месяцев держала меня в сарае. Я понятия не имела, что это за призраки и что означает их присутствие, но излучаемый ими свет все равно успокаивал. Почему-то они всегда ощущались родственными душами, подающими мне знаки через темноту.

Наконец я достигла опушки леса. Должно быть, слишком углубилась в свои мысли, потому что чуть не наткнулась на группу людей, слишком поздно услышав громкий треск от их шагов в подлеске. Я отступила как раз вовремя, чтобы остаться незамеченной, и спряталась за кустом, точно испуганный зверь.

– Так она и упала в реку и утонула, ага! Говорю вам, капитан мог бы и подмигнуть.

– Сомневаюсь, что старина умеет подмигивать, – ответил другой голос с явной гордостью.

– А вы видели тот серебряный огонь? – спросил третий, тоже мужчина. – Я никогда не видел ничего подобного. Никто не видел. Настоящую Весперу – вы вообще думали, что когда-нибудь увидите ее?

– Не Весперу, – поправил тихий голос. – Святую.

После этого заявления все погрузились в благоговейное молчание. Зашуршала ткань, раздался топот.