Неопалимая - Маргарет Роджерсон

В этот момент со стороны реки послышался шум. Гигантский разводной мост через Севр опускался. На другой его стороне уже собрались всадники, чтобы пересечь его: рыцари в сияющих на солнце доспехах и горстка облаченных в рясы священнослужителей. Они были так далеко, что казались игрушечными.

Когда мост коснулся берега и процессия ступила на него, одна фигура отделилась от остальных и поскакала вперед, галопом, прямиком к нам. Я не узнала его, пока он не подскакал ближе, и солнце не осветило ярко его золотистые волосы.

– Эта девушка украла реликвию святой Евгении, – произнес он ясным, уверенным голосом. – Она в опасности, может стать одержимой. Именем Ее Святейшества Божественной приказываю задержать ее.

Наступившая тишина была настолько пронзительной, что я могла расслышать отдаленное хлопанье вымпелов над Бонсантом. Казалось, все затаили дыхание.

– Восставший, – прошептала я, настолько тихо, чтобы капитан Энгерранд не смог услышать. Он не ответил.

Солдаты обменялись взглядами. Они выглядели потрепанными и грязными по сравнению с полированным великолепием рыцарей на мосту. Позади них по толпе пронесся недовольный ропот. Я бросила на Энгерранда настороженный взгляд из-под капюшона и увидела, что он наблюдает за мной со сложным выражением лица – смирением, недовольством и решимостью. Он выглядел так, словно готовился принять решение, о котором пожалеет.

– Сэр, – взмолился один из солдат.

Энгерранд вздохнул. Он повернулся к своим людям и кивнул. Казалось, все произошло одновременно. Солдаты зашевелились. Я напряглась. В этот же самый момент старуха рухнула, причитая. Один солдат тут же развернулся, чтобы ей помочь, подставив подножку второму, который нерешительно тянулся к моему стремени, рассчитывая, похоже, промахнуться. Вопль спугнул лошадь Энгерранда, и она боком налетела на своего соседа. Лишь я оказалась достаточно близко, чтобы понять, что причиной стал не испуг животного: Энгерранд ткнул ее каблуком в бок.

Результаты оказались впечатляющими. Внезапно раздался рев и ржание лошадей. Ребенок стал красным, как свекла, и начал вопить. Маленькая девочка, что назвала меня Артемизией Наймской, с восторгом оглядела все это безобразие, сжала ручки в кулачки и восторженно закричала.

Молодой солдат, приблизившийся ко мне в этом хаосе, пригнулся, чтобы увернуться от гнилой репы, просвистевшей в воздухе. Он пылко осенил себя знамением.

– Беги, Госпожа, – сказал он и хлестнул Погибель по боку.

Конь рванул с сместа. Ошеломленная, я поймала его поводья и положила руку на шею в знак молчаливого извинения. Тяжелым галопом, сопровождая каждый шаг затрудненным, фыркающим дыханием, он понес меня прочь. И горожане, и солдаты расступались передо мной и осеняли себя знамением. Некоторые протягивали руки, чтобы провести пальцами по моим ботинкам или боку Погибели, словно паломники, касающиеся святыни, в поисках благословения.

Я не верила в успех побега. Погибель был измотан; на этот раз он не смог бы обогнать преследователей. Но тут я услышала пронзительный крик «Крошки!» и оглянулась через плечо. Беда вернулся и мстительно пикировал на толпу. Я с недоумением увидела, что беспорядок охватили весь лагерь, в том числе и процессию, пытающуюся покинуть мост. Лошади в попонах толпились, слишком плотно окруженные толпой, чтобы пуститься в погоню. Люди сомкнулись даже вокруг Леандра, зажав его в море тел.

Я отвернулась, склонившись над холкой Погибели. Мимо мелькало все больше лиц. Протянутые руки окружали меня, крики били по ушам. И затем я вдруг вырвалась из плотного шума, вони и давки толпы, а передо мной, словно гобелен, развернулся простор долины.

С одной стороны раскинулось поле битвы: некогда зеленые луга превратились в бурую пустошь после удара Восставшего. С другой стороны сверкала река, она была подобна листу кованой стали и извивалась по направлению к лесу. Впереди маячили тени деревьев.

По мере того, как шум толпы стихал, а холмы приближались с каждой секундой, покачиваясь вверх-вниз, трудно было не думать, что я бегу в неправильном направлении. Того, что сделала сегодня, хватит ненадолго – эти люди все еще нуждались в моей помощи. Мне нужно попасть в Бонсант. Я должна найти способ, даже если бы все силы Круга в Ройшале вознамерились схватить меня.

– Восставший, ты нужен мне.

Тишина.

Его молчание неожиданно задевало. Хоть я и не доверяла ему, но уже привыкла полагаться на его советы. В течение короткого, ужасного мгновения я не знала, что делать.

Но тут же отбросила неуверенность. Нужно добраться до леса. Затем решить, что делать дальше, с его помощью или без нее. У меня нет выбора; я не могу долго ехать верхом на Погибели с такой скоростью, если не хочу загнать его насмерть.

Передо мной вырастали холмы. Тени ветвей тянулись за моим плащом, обдавая влажным, прохладным дыханием леса. Грохот копыт Погибели приглушился до мягкого барабанного перестука по листьям.

И тут позади меня раздался крик.

Я рискнула оглянуться, уже зная, что увижу. Леандр. Он вырвался из толпы и галопом мчался за мной. Беглого взгляда хватило, чтобы встретиться взором с пылающими яростным огнем зелеными глазами.

В нескольких шагах позади громыхал капитан Энгерранд, его жеребец пошатывался, а на черных боках выступила белесая пена.

Конь Леандра был свеж и быстро нагонял меня. Пока я силилась придумать хоть что-нибудь, услышала глухой стук и, ощутив на миг тошнотворную невесомость, оказалась выброшенной из седла. Должно быть, Погибель запнулся о корень, пронеслось в голове, когда мир перевернулся с ног на голову. Я увидела мелькнувшее небо, а затем упала на землю.

Удар вышиб из легких весь воздух. Не в силах остановить движение, я кувырком полетела вниз по склону, запутавшись в зарослях. Опавшие листья забивались в рот, душили, путались в волосах, впивались своими колючими краями в рукава, воротник и чулки.

Наконец я сумела затормозить у подножия, продолжая потихоньку сползать вниз и оцепенев от шока. Вдалеке послышались крики. Кровь ревела в ушах. Я протянула руку в поисках опоры, но ладонь встретила лишь воздух.

Смахнув грязь с лица, я поняла, что шум в ушах не был отзвуком моей собственной крови. Я находилась на краю склона, отвесно обрывающегося буквально в паре шагов. А внизу ревел Серв. Течение реки бушевало, выбрасывая брызги на острые камни, торчавшие словно зубы из пенящейся воды.

На мгновение все остальное перестало существовать. Белые брызги и зазубренные, сверкающие скалы, казалось, увеличивались в размерах, заполняя все поле зрения, подобно зияющей пасти чудовища. Даже на такой высоте мелкие капельки воды оседали на моем лице. Я ощутила, что медленно соскальзываю с края. И тут же отшатнулась назад, скребя ногтями по земле и цепляясь за что ни попадя. Хватаясь за траву, вырывая ее охапками, в отчаянной попытке вскарабкаться, я сумела добрать до неглубокой ямы под вывороченными корнями одного из деревьев, где и повалилась на бок, задыхаясь. И тут раздался голос.