Кириньяга. Килиманджаро - Майк Резник

запротестовал он. – Какой от нее может быть вред?

– От всего может быть вред, смотря по обстоятельствам.

– Не верю, – отрезал Ндеми.

– Ты сомневаешься в словах своего мундумугу? – поинтересовался я.

– Нет, – нервно сказал он. – Если ты что-то говоришь, значит, это правда. Но я не понимаю как.

Я усмехнулся.

– Вот поэтому ты еще и не стал мундумугу.

Он остановился и показал на нескольких импал, которые паслись ярдах в трехстах от нас.

– Даже от них может быть вред? – спросил он.

– Да.

– Но какой? – возмутился мальчик, нахмурясь. – Как только возникает опасность, они не пытаются противостоять ей, а просто убегают. Нгаи не дал им рогов, так что защититься им нечем. Они не настолько тяжелы, чтобы вытоптать наши посадки. Они не в состоянии даже пинать врага копытами, как зебры. Я правда не понимаю.

– Я расскажу тебе историю про уродливую буйволицу, и ты поймешь, – сказал я.

Ндеми довольно улыбнулся: он любил, когда ему рассказывали всякие интересные истории. Я отвел его в тень колючего кустарника, мы сели там лицом друг к другу.

– Однажды буйволица шла по саванне, – начал я. – Гиены недавно задрали ее первого буйволенка, и она сильно тосковала. На пути ей встретилась новорожденная импала, мать которой тем же самым утром убили гиены.

– Хотела бы я взять тебя к себе в дом, – сказала буйволица, – потому что мне одиноко, а сердце у меня любящее. Но ты не буйвол.

– Я тоже очень одинока, – сказала импала. – Если ты оставишь меня здесь одну, беззащитной, я уж точно не переживу эту ночь.

– Да, тяжко это, – согласилась буйволица. – Ты импала, а мы буйволы. Ты не принадлежишь к нашему племени.

– Я стану отличным буйволом, лучшим изо всех, – взмолилась та. – Я буду есть вашу пищу, пить вашу воду и следовать вашими путями.

– Как можешь ты стать буйволом? У тебя даже рога не растут.

– Я нацеплю на голову ветки деревьев.

– Ты не сможешь валяться в иле, чтобы очистить шкуру от паразитов, – заметила буйволица.

– Возьми меня домой, и я покрою свою шкуру таким густым слоем ила, как ни один буйвол, – ответила импала.

И на каждое возражение буйволицы импала находила ответ, и в конце концов буйволица уступила и привела импалу в стадо с собой. Большинство членов стада сошлись во мнении, что такого уродливого буйвола, как это существо, свет еще не видывал…

Ндеми захихикал.

– …но поскольку импала очень старалась стать похожей на буйвола, они позволили ей остаться. Однажды молодые буйволы пошли пастись на некотором расстоянии от стада, и на пути им попалась глубокая трясина.

– Надо нам вернуться в стадо, – сказал один из них.

– Ну почему? – возразила импала. – На той стороне отличная вкусная трава.

– Потому что взрослые говорили нам, что если мы ступим на такую трясину, она провалится под нами и засосет, и мы погибнем.

– Я в это не верю, – сказала импала. С этими словами она прошла прямо по центру заболоченного участка. – Видите? – спросила она. – Меня же не засосало, тут безопасно.

И трое молодых буйволов прошли по трясине, и каждого засосало под поверхность болота, и они утонули.

– Это всё ошибка твоей уродины, – сказал вожак стада. – Это она сказала нашим детям, чтобы те прошли по трясине.

– Но ведь она не желала им вреда, – возразила приемная мать импалы. – Она говорила чистую правду, ведь для нее проход был безопасен. Она всего лишь стремится жить в стаде, стать такой, как мы. Не изгоняй ее.

Вожак задумался. Он был не столько умен, сколько великодушен, и пожалел уродливую буйволицу.

Прошла неделя. Уродливая буйволица, которая умела прыгать выше самой высокой травы, подскочила в воздух и увидела, как в траве крадется стая гиен. Она ждала, пока те не подойдут, потом выкрикнула предупреждение и убежала. Все буйволы побежали вслед за ней, но гиены схватили отставшую приемную мать уродливой буйволицы, повалили на землю и загрызли ее.

Большинство буйволов стада были очень благодарны уродливой буйволице, что та их предупредила, но за ту неделю вожак стада сменился, и этот был умнее своего предшественника.

– Уродливая буйволица виновата, – рассудил он.

– Как так? – спросил один из старших буйволов. – Она предупредила нас о приближении гиен.

– Она предупредила, только когда стало слишком поздно, – указал вожак. – Если бы она подняла тревогу, когда впервые заметила гиен, мать ее все еще была бы среди живых. Но она забыла, что мы не умеем бегать так же быстро, как она, и оттого мать ее погибла.

И с тяжелым сердцем новый вожак изгнал уродливую буйволицу из стада, потому что между быть буйволом и хотеть стать буйволом очень большая разница.

Я закончил и откинулся к стволу дерева.

– А уродливая буйволица выжила? – спросил Ндеми.

Я пожал плечами и смел насекомое, карабкавшееся по моему предплечью.

– Это уже другая история.

– Она не хотела никому навредить.

– И тем не менее навредила.

Ндеми чертил пальцем в грязи несколько черточек, обдумывая ответ, потом поднял на меня глаза.

– Но, если бы она не прибилась к стаду, гиены все равно могли бы убить ее приемную мать.

– Возможно.

– Значит, это не ее вина.

– Если бы я заснул под этим деревом, а ты увидел, как в траве ко мне ползет черная мамба, и не разбудил бы меня, – спросил я, – винили бы тебя в моей смерти, если бы мамба меня укусила?

– Да.

– Но если бы тебя здесь не было, мамба убила бы меня все равно.

Ндеми нахмурился.

– Это сложно.

– Еще бы.

– С трясиной все было проще, – сказал он. – Это, несомненно, ошибка уродливой буйволицы, потому что без ее настояния другие буйволы не пошли бы туда.

– Это так, – сказал я.

Ндеми несколько мгновений сидел неподвижно, раздумывая над тонкостями басни.

– Ты хочешь сказать, что вред можно причинить множеством способов, – сказал он.

– Да.

– И что нужна мудрость, чтобы понять, кто действительно виноват, поскольку глупый вожак не понял опасности, какую несли действия уродливой буйволицы, а мудрый понял, что она виновна уже своим бездействием.

Я кивнул.

– Ясно, – сказал Ндеми.

– Какой урок можно отсюда извлечь касательно истории с манамуки? – спросил я.

Он подумал.

– Если деревне будет грозить опасность, ты должен будешь мудро рассудить, ответственна ли за это Мванге, хотя она хочет просто жить с нами, как одна из кикуйю.

– Верно. – Я поднялся.

– Но я по-прежнему не понимаю, какой вред она может нам причинить.

– Я тоже, – ответил я.

– А узнаешь ли ты опасность, когда увидишь ее? – спросил он. – Или эта опасность может прикинуться благодеянием вроде предупреждения стада о приближении гиен?

Я не ответил.

– Кориба, почему ты молчишь? – спросил Ндеми после паузы.

Я вздохнул.

– Есть вопросы, на которые даже мундумугу не может ответить.

* * *

Пятью днями позже Ндеми, как обычно, утром ожидал меня у порога хижины.

– Джамбо, Кориба, – сказал он.

Я проворчал ответное приветствие и подошел к разложенному им костру. Я сидел долго, скрестив ноги, прогоняя холод из старых костей.

– О чем будет сегодняшний урок? – спросил мальчик наконец.

– Сегодня я научу тебя, как молиться Нгаи об изобильном урожае, – ответил я.

– Мы это уже учили