Либеральный лексикон - Ирина Борисовна Левонтина

часто употребляются в положительном смысле, но легко компрометируются. Поэтому их следует использовать с осторожностью, сопровождая необходимыми разъяснениями (напр., отмечать связь толерантности и веротерпимости). Во многих случаях уместнее говорить о великодушии, неосуждении, способности к диалогу, стремлении к взаимопониманию.

Плюрализм

Функционирование слова плюрализм в русском языке представляет очень интересную картину. До восьмидесятых годов прошлого века оно использовалось нечасто. В восьмидесятые годы частота его резко увеличивается, в частности в диссидентском и близком к эмигрантскому дискурсах. С конца 80-х годов частота еще раз радикально увеличивается, оно становится весьма популярным, в частности в прессе, однако к концу века его популярность падает. Мы не будем здесь приводить статистические выкладки, так как это потребовало бы слишком больших предварительных обсуждений технического характера, а нам в данном случае важна просто форма графика, а не точные значения.

Гораздо интереснее для нас не распределение частот, а семантические изменения, которые происходили с этим словом.

Ранний этап

Само по себе слово плюрализм имеет значение множественности. При этом семантически оно вполне прозрачно для обычного носителя литературного русского языка, хотя бы потому, что, скажем, изучавшие английский язык знают, что Plural – это множественное число.

На раннем этапе слово плюрализм использовалось для выражения значения множественности в самых разных контекстах (эта возможность, разумеется, у него сохранилась и позже):

Но и тут можно указать на плюрализм научных методов, соответствующий плюрализму наук. [Н. А. Бердяев. Смысл творчества (1913–1914)]

Конечно, с точки зрения идеалов, в викторианском смысле этого слова, однопартийная система не слишком отличается от современных форм политического плюрализма. [И. А. Бродский. О тирании (1980)]

Применительно к экономическому устройству слово плюрализм может использоваться по отношению к явлению, которое в советском языке обычно обозначалось как многоукладность:

Для социальной демократии необходимо сохранение свободы в самом производственном процессе, не сокращение, а расширение творческих элементов труда, а, как ее гарантия, непременный плюрализм хозяйственной организации. [Г.П. Федотов. Между двух войн (1946) // «Новый журнал», № 14]

Кстати, для историка и религиозного мыслителя Георгия Федотова понятие плюрализма власти было одним из принципиальных:

Несмотря на все реакции времен Ренессанса и абсолютной монархии, всевластию государства был положен предел. И этот предел был указан двумя началами, по-видимому всегда необходимыми для осуществления свободы: плюрализмом власти и абсолютным характером духовных (религиозных) норм. Переход от средних веков к новому времени принес не расширение, а умаление свободы. […]

Блестящий культурный Ренессанс в политической сфере означал появление тирании в Италии и королевского абсолютизма в заальпийской Европе. […] Ограничивается, если не исчезает совсем, плюрализм власти – одно из условий свободы. […] Церковь отступает от своих универсальных позиций, замыкается в стенах храма. Кесарь начинает владеть не только телом, но отчасти и душой подданных. […]

Свобода мысли в истории новых веков сменила свободу веры, как либеральная – то есть минималистическая – концепция государства – заняла место феодального плюрализма власти. Вернее, произошла перестановка ударений. Как будто бы новая чета свобод преемственно связана со старой. Свобода веры предполагает свободу неверия?

Но, когда свобода неверия (сомнения, исследования) становится центральной, меняется все человеческое содержание ее: из целостной, объемлющей все ценности и все стремления человека, она становится чисто интеллектуальной. Подобно этому, плюрализм власти, защищая личность, не подрывал государства, ни его нравственного достоинства. Новый либерализм, не отменяя, конечно, государства, его дискредитирует и обезоруживает. [Г. П. Федотов. Рождение свободы (1944)]

Слово плюрализм используется в разнообразных текстах для подчеркивания идеи разнообразия:

Неудивительно, что тема в вариациях, идея многообразия, комплексности индивидуума, в чем бы он ни выражался (в мировоззрении, в мечте о коллективе, в упражнениях моральной действительности), стала естественным приращением к теме символа (два ряда жизней, пересекаемых в третьей); триадизм, осложненный плюрализмом вариаций, тональностей, методов, – и идеологическая тема жизни, и мироощущение опыта, и муки моральной жизни, осложненные непониманием моего «Я» на протяжении «47» лет; это «Я» уже с семи лет знало и уже с 17 лет осознало, что никакое «Я» по прямой линии невыражаемо в личности, а в градации личностей, из которых каждая имеет свою «роль». [Андрей Белый. Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть во всех фазах моего идейного и художественного развития (1928)]

Методологическому плюрализму советские психологи противопоставили единую марксистско-ленинскую методологию, позволяющую проникнуть в действительную природу психики, сознания человека. [А. Н. Леонтьев. Деятельность. Сознание. Личность (1974)]

Как видно уже по последнему примеру, в советском языке плюрализм мог ассоциироваться с чем-то небезопасным, а в идеологических контекстах – часто и прямо враждебным, поскольку сама идея вариативности для догматического мышления чревата «ревизионизмом»:

Антикоммунисты всех мастей не знают покоя: они изыскивают утонченные методы клеветы на марксизм-ленинизм, на социалистическую систему, создают разного рода «концепции», призванные «научно» опровергать марксизм. […] Наиболее часто буржуазные идеологи и их ревизионистские подпевалы обращаются к утверждениям о необходимости «обновления марксизма»; рассуждают о «замкнутом», «локальном», будто бы «чисто русском характере» ленинизма; говорят о якобы свойственном марксизму плюрализме – то есть о многих «национальных формах марксизма», об «отсутствии единой сущности социализма», и тому подобное. [М. Б. Митин. В погоне за недоказуемым… (1971) // «Литературная газета», 1971.05.05]

И разумеется, слово плюрализм широко используется в философских контекстах в ряду: монизм – дуализм – плюрализм (философское наполнение тут может быть различным, но для нас сейчас это несущественно):

Личность иррациональна для рационалистической философии и всегда разложима и на что-нибудь сводима; пантеистический монизм или атомистический плюрализм оказываются роковыми пределами рациональной мысли. [Н. А. Бердяев. Философия свободы (1911)]

Теперешняя антропософия в статьях и речах, главным образом плюрализм и монизм, примеряемые не в символе – в синтезе пустого объятия. пустой вселенной с постоянным растаптыванием под ногами маленьких конкретностей, вроде. [Андрей Белый. Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть во всех фазах моего идейного и художественного развития (1928)]

Говорят, преподобный Серафим Саровский питался долгие годы какою-то болотною травою сниткою. Все эти реализмы, идеализмы, монизмы, плюрализмы, эмпириокритицизмы и другие засушенные «измы», которыми доныне питается русская интеллигенция, напоминают траву снитку. От умственного голода лица стали унылы, унылы, и бледны, и постны. [Д. С. Мережковский. Грядущий хам (1906)]

Чаадаев остро и метко критикует метафизический плюрализм – для Чаадаева, как для Паскаля