"Загадка" Смерша - Николай Лузан

Радиограмма «Иосифа» добавила новых забот Куреку и Курмису, но они их не обременили. Потеря рации и части вещей существенно на ход операции не влияла. Для Курека было гораздо важнее то, что Лещенко, выдвигая дополнительные условия своего сотрудничества, от него не отказывался. Гарантии вывезти его в США в случае опасности Курек готов был дать, не задумываясь, — они ему ничего не стоили. Его занимало больше другое — как с максимальной пользой использовать уникальные возможности Лещенко. Судя по запросу «Иосифа», он готов был поставлять информацию по самому широкому спектру вопросов. С этим Курек и его подчиненные как раз и пытались определиться, когда зазвонил телефон прямой связи с Кальтенбруннером.

Курек снял трубку и поначалу напрягся, но после первых фраз Кальтенбруннера расслабился. Тот поздравил с успехом в работе с «Иосифом» и потребовал взять материалы по операции и явиться к нему в кабинет. Курек ринулся к сейфу, выложил на стол все, что у него имелось по операции, отобрал наиболее важные документы, сложил в папку и поспешил на доклад. В приемной Кальтенбруннера было многолюдно, но он принял Курека вне очереди, что лишний раз говорило о том, какое значение шеф Главного управления имперской безопасности придавал работе «Иосифа» и предстоящей вербовке Лещенко.

С материала на него Курек и начал доклад. Кальтенбруннер внимательно слушал и изредка задавал уточняющие вопросы. Завершая доклад, Курек предложил провести вербовку Лещенко от имени американцев и закрепить ее получением от него информации об объемах и номенклатуре поставок США и Великобритании в СССР. Эту свою позицию он обосновал тем, что вербовочное предложение от спецслужб Германии — заклятого врага СССР — могло только оттолкнуть Лещенко от сотрудничества.

Кальтенбруннер нахмурился, но в душе согласился с предложением Курека. Располагая объективной информацией о состоянии собственных войск и войск противника, о возможностях экономики Германии и противостоящих ей стран антигитлеровской коалиции, он отдавал себе отчет: судьба рейха и его собственная решалась не в песках Северной Африки, где генерал-фельдмаршал Роммель играл в кошки-мышки с британским маршалом Монтгомери, а на Восточном фронте, на бескрайних русских просторах.

Весна 1944 года складывалась не в пользу вермахта, он терпел одно поражение за другим в схватке с Красной армией. Лучшие полководцы Германии: командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал Кюхлер, командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Буш и командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Манштейн ничего не могли противопоставить внезапным и неожиданным ударам войск маршалов Жукова и Рокоссовского. Советская контрразведка надежно хранила в тайне их военные планы. Поэтому Кальтенбруннер — профессионал до мозга костей — согласился с доводами Курека о том, что вербовка Лещенко под американским флагом в той обстановке, что складывалась на фронтах, являлась единственным выходом.

С этим решением Курек покинул кабинет, а в его ушах продолжал звучать голос Кальтенбруннера: «Вальтер, не мельчите, как ростовщик-еврей. Сделайте ему этот чертов паспорт! Завалите паршивыми фунтами и долларами! Гарантируйте отправку хоть в рай! Только скорее вербуйте и выжмите все, что можно. Времени у нас нет. Действуйте, Вальтер. Действуйте!»

В сложившейся ситуации вопрос о подготовке «Иосифом» теракта против Кагановича отошел на второй план. Волков, Попов и Лещенко с его секретами живыми стоили гораздо больше, чем мертвый нарком. Ради этого «Цеппелин» готов был обещать Лещенко все что угодно. В тот же день Берлинский радиоцентр направил в адрес «Иосифа» следующую радиограмму:

«Берем на себя гарантии, что «Л» в случае опасности будет доставлен за границу и получит необходимые документы. Достаньте нам через «Л» фамилии и адреса начальников отделов его учреждения. Наилучшие пожелания в успешной работе».

В ответной радиограмме от 19 апреля «Иосиф» сообщил то, чего с таким нетерпением дожидались в «Цеппелине»:

«О работе с «Л» договорились. Вербовал «В» от имени американцев. Вручил «Л» 5000 долларов и 20 000 рублей. На его вопрос о документах убедил не беспокоиться, гарантировал ему, что паспорт он получит, как только возникнет необходимость в бегстве из СССР».

В Берлине ликовали, а в Москве вскоре взгрустнули, и было отчего. Кальтенбруннер и Курек захотели лично из первых уст получить информацию о работе своей разведывательной группы в Москве и лишний раз убедиться в ее надежности. 24 апреля из «Цеппелина» в адрес «Иосифа» поступило распоряжение:

«Обергруппенфюрер и мы вместе с ним гордимся вашей блестящей работой. В полном объеме подключайте к ней «Г». Поступающая от вас информация заслуживает самых высоких оценок. В связи с исключительной ценностью «Л», в интересах максимального использования его возможностей необходимо в ближайшее время направить к нам «Волкова». Вместе с ним переправьте фото «Л» для оформления ему американского паспорта. На время отсутствия «Волкова» поручить «Г» работу на рации. О дате отправки «Волкова» сообщите дополнительно. Да поможет вам Бог!»

Контрразведчики Смерша оказались между двух огней. Невыполнение приказа Кальтенбруннера было равносильно провалу операции. С другой стороны, направление Волкова в Берлин также ставило под серьезное сомнение ее дальнейшее продолжение. Несмотря на то что за ним были сожжены все мосты, ни Окунев, ни Утехин с Барышниковым не могли дать гарантий того, что, окажись он в подвалах мясника Мюллера, от одного имени которого даже у самых неразговорчивых развязывались языки, ему удастся устоять. Но это была только одна часть проблемы, вторая заключалась в Гальфе. Упрямый нацист не шел на контакт, и потому его использование в качестве радиста в радиоигре с «Цеппелином» исключалось. Получался замкнутый круг, из которого контрразведчики отчаянно пытались найти выход.

Предложение Окунева «похоронить» Гальфе, устроив несчастный случай, и тем самым снять проблему радиста, нашло поддержку у Барышникова и Утехина лишь отчасти. Это лишь на время сохраняло «Иосифа» в игре, а в дальнейшем грозило обернуться провалом. Новый курьер-радист германской разведки мог оказаться не лучше Гальфе. Поэтому, чтобы выиграть время, контрразведчики решили оставить Гальфе в живых, но «сломать» ему руку, а функции радиста временно передать Виктору.

Определившись с Гальфе, они взялись за решение ключевой проблемы: выполнение приказа Кальтенбруннера о командировке в Берлин Волкова — Дуайта— Юрьева. Казалось бы, его «гибель» при переходе линии фронта могла бы стать неплохим решением. Но, поразмыслив, Утехин и Барышников сошлись во мнении: этим они только еще больше осложнят ситуацию. Вывод из оперативной игры, да еще в самый ее ответственный момент, двух основных игроков — кадровых сотрудников германской разведки, пользующихся у нее полным доверием, даже у человека, далекого от спецслужб, вызвал бы обоснованные и веские подозрения. И здесь не требовалось иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, какие шаги предпримет «Цеппелин». Они были предсказуемы. Как это уже было с Делле, в Москву по не контролируемому Смершем каналу мог прибыть очередной курьер-ревизор. После короткого, но жаркого спора Барышников с Утехиным сошлись на том, что надо выиграть время, а для этого Волкова командировать на фронт и дальше действовать по обстановке.