Бабочки и порочная ложь - Кейли Кинг

голову в ее сторону, она уже смотрит на меня. Словно ожидая моего разрешения, она вскидывает бровь. На мгновение мне кажется, что она начинает понимать свою новую роль, что в обозримом будущем она не сможет сделать ни шагу без моего разрешения. Эта вера мимолетна, потому что с яркой улыбкой — выражением лица, которое, я думаю, мне больше никогда не доведется, — она покидает свой пост рядом со мной.

Расхаживая вокруг стола, она направляется к техасцу.

— Ничего страшного, дорогой! Что мы пьем сегодня вечером? — ее голос сладок, как сахар, но я знаю, что он пропитан ядом. Она такая же змея, как и коррумпированные политики, сидящие вокруг нас.

Он ухмыляется ей, как влюбленный щенок, наслаждаясь тем фактом, что ее внимание сосредоточено исключительно на нем. Это тешит его эго так, как ему нравится.

— Виски. Jim Beam. Один кубик льда, — он передает Пози стакан, как только она подходит достаточно близко.

— Ты получишь его.

От кокетливого подмигивания, которое она бросает ему через плечо, моя грудь горит, а кровь закипает. Она знала, что это разозлит меня, и именно поэтому ее губы кривятся в понимающей ухмылке, когда она проходит мимо меня по пути в бар.

Мышцы напряжены, я неподвижно сижу на стуле и пытаюсь сосредоточиться на картах в руке. Но южный членосос не позволяет этому случиться, потому что снова открывает свой тупой рот.

— Уайльд, мне нравится новая девушка. Можем ли мы ожидать, что она будет здесь в будущем? Мне определенно нравится, когда вокруг меня расхаживает новая конфетка, пока я играю в азартные игры. Это уменьшит боль от потери моих денег из-за тебя, — он громко смеется, это хриплый звук, вызывающий ужасный приступ кашля.

Наклонив голову, я рассматриваю сидящего напротив человека, который выглядит так, будто за свою жизнь съел слишком много коров.

— Ты никогда не встречал двадцатиоднолетнюю девушку, которая бы тебе не нравилась, Мартин.

— В этом ты абсолютно прав! — он наклоняет на меня свою ковбойскую шляпу. Весь его облик здесь выглядит неуместным. Единственная причина, по которой я продолжаю приглашать его снова, заключается в том, что он никогда не знает, когда остановиться. Это эго, о котором я говорил, всегда удерживает его в игре дольше, чем следовало бы. Каждый раз, когда он садится за мой стол, я делаю как минимум пятизначную сумму.

Мартин пытается заставить меня улыбнуться или рассмеяться, как он, но он меня совершенно не впечатляет, и мое лицо выражает это.

— Она не «новенькая». Пози здесь не работает.

— Ох, ну откуда мне было знать? Ты одел ее, как тех других шлюх, вокруг которых ты гуляешь.

Откладывая карты, я наклоняюсь вперед и сжимаю руки на зеленом бархатном столе.

— Ты ошибочно полагал, что Пози здесь для твоего развлечения. Позволь мне внести ясность для тебя. Единственный человек в этом чертовом здании, которого она призвана развлекать и доставлять удовольствие, — это я. В следующий раз, когда ты попросишь ее принести тебе выпить или позвонить любимой, ты уйдешь отсюда без денег и языка, — все за столом замолчали, слушая. Хорошо. Я хочу, чтобы они тоже это услышали. — А теперь сделай нам обоим одолжение и перестань смотреть на то, что принадлежит мне.

Боковым зрением я вижу, как Пози возвращается к столу с двумя напитками в руке. Я не уверен, что она услышала, но я знаю, что она что-то услышала, потому что она колеблется секунду, прежде чем пойти к Мартину.

Она была в двух футах от ковбоя, когда я остановил ее.

— Бабочка, — использование ее прозвища заставило ее резко остановиться и дернуть головой в мою сторону. Ее брови подозрительно нахмурены, но она все равно делает то, что ей говорят, когда я подзываю ее двумя пальцами. — Иди сюда.

Она полностью осознает взгляды всех, кто смотрит на нее, когда она обходит стол. Плавность и грациозность ее движений являются свидетельством ее лет, проведенных в танцах. Действительно жаль, что она облажалась в Джульярдской школе. Она ходила куда угодно. Если она все еще хочет, чтобы ее взяли в балетную группу, ей будет гораздо сложнее.

Остановившись передо мной, она тихо спрашивает:

— Да?

— Дай мне выпить, — Пози протягивает мне стакан, в котором плавает единственный кубик льда. И без того красное, опухшее лицо Мартина приобретает еще более глубокий оттенок, когда я несколько раз вращаю стакан дешевым алкоголем. — Jim Beam? Действительно?

С этими словами я держу его рядом и отпускаю. Тонкое стекло разбивается на куски о полированный бетонный пол подо мной, и виски брызжет на наши туфли. Звук грохота эхом разнесся по огромной комнате, и головы повернулись в нашу сторону. Все за моим столом ошарашены этим движением, их глаза бегают друг к другу, как будто они ведут невысказанный разговор.

Единственный человек, который не вздрагивает и не издает ни звука, стоит рядом со мной. Совершенно не обращая внимания на мои выходки, она просто подталкивает носком туфли разбитое стекло вокруг своих ног.

— Ты знаешь, где находится бар, Мартин, — техасец выглядит так, будто хочет протянуть руку через стол и задушить меня. — Я предлагаю тебе принести свой собственный напиток, — говорю я ему, отпуская его.

Он тяжело дышит, когда отталкивается от стола, то ли от злости, то ли у него больное сердце, мне неизвестно, да мне все равно.

Пози наклоняется через мое плечо и ставит передо мной пополненный стакан виски. Она уже собирается отстраниться, когда я вижу отпечаток розовой помады на ободке. Это тот же оттенок, в котором она вышла из гримерки. Моя рука сжимает ее запястье, прежде чем она успевает отойти от меня.

В этом положении ее лицо находится прямо над моим плечом, поэтому я слегка поворачиваю голову, чтобы заговорить с ней.

— Тебе понравился мой скотч? Это из бутылки сорокалетней давности, которая стоит больше, чем ты когда-либо будешь.

Если мои слова и затрагивают ее, она этого не показывает. На самом деле, она почти не пропускает ни секунды. Ее узкие плечи приподнимаются, и она шепчет мне на ухо:

— Это неудачная цена, потому что это отвратительно.

— Возможно, ты просто еще не ощутила этого как следует, — я отодвигаю стул от стола, чтобы убедиться, что там достаточно места, и тяну за запястье, которое все еще держу в плену. — Садись, — приказываю я, указывая на свои колени.

Меня не волнует, что за нами наблюдают еще четыре игрока и дилер, или что я задерживаю игру. Это гораздо интереснее и важнее.

Ожидая, что она колеблется и будет бороться со мной, я удивляюсь, когда