Бабочки и порочная ложь - Кейли Кинг

поверить. Мне нужно все, чтобы оставаться совершенно неподвижной и не опираться на его сильное тело.

Сердце колотится, кровь хлещет у меня в ушах, путь Рафферти останавливается на талии моих стрингов прямо под пупком. Если бы он сдвинулся на два дюйма ниже, он бы коснулся меня. Я бы потеряла много денег, если бы кто-нибудь спросил меня много лет назад, окажемся ли мы с Рафферти когда-нибудь снова в таком положении. Но сейчас он так близко, и это заставляет меня сомневаться в каждой мысли, которая у меня когда-либо была.

Я нахожусь достаточно близко, чтобы чувствовать, как его грудь расширяется с каждым его вздохом. Сейчас это происходит в неровном и быстром ритме. Осознание того, что я влияю на него так же, как и он на меня, наполняет меня чувством победы.

К несчастью для меня, это ощущение длится всего секунду или две, потому что Рафферти осознает свою ошибку. Его рука, оставляющая мои стринги и обхватывающая кожаный ошейник, подобна лью ледяной воды на нагретую обстановку. Подобно щелчку переключателя, эйфорическая энергия возвращается к враждебной, к которой я быстро привыкаю.

— Жалкая, тебе это нравится, — рычит он мне на ухо. Его пальцы обхватывают воротник, заставляя его щипать чувствительную кожу моего горла.

Я могу стоять здесь и позволить ему задеть мои чувства, или я могу бросить его слова ему в лицо. Ураган разнообразных эмоций, бушующий в моих жилах, заставляет меня выбрать последнее.

— Я жалка? Это немного лицемерно со стороны парня, чей член сейчас тыкает мне в спину.

Я не заметила этого, пока он не схватил колье и не притянул меня ближе к себе. Теперь это все, что я могу чувствовать.

— Мне разрешено возбуждаться. Какой смысл иметь хорошую маленькую шлюху, если ты не даешь ей работу, о которой она должна заботиться?

Схватив меня за воротник, он яростно отталкивает меня от себя. Пока я пытаюсь успокоить боль в шее, он бросает в меня одежду. Я сдерживаю вздрагивание, когда кожа шлепается по моей коже, а металлическая вешалка царапает грудь.

Мне удается поймать его прежде, чем она упадет на пол.

— У тебя есть десять минут, чтобы подготовиться.

Глава 18

Раффрети

Первоначальная идея этого плана заключалась в том, что если бы я одел ее как шлюху, то все присутствующие тоже увидели бы ее таковой. Если бы я знал, как это обернется для меня неприятными последствиями, я бы позволил ей остаться, черт возьми, дома.

Пози вышла из гримерки, выглядя как произведение искусства. Вместо того, чтобы мои посетители смотрели на нее, как будто она всего лишь дешевый кусок мяса, они смотрят на нее, как на что-то, выставленное в чертовом Лувре. Смысл того, что здесь работают женщины, заключается в том, что они призваны заискивать перед игроками и заставлять их чувствовать себя важными. Никогда не должно быть наоборот.

Но я не могу их винить.

Верх напоминает что-то вроде жгута. Оно переплетается через ее грудь и плечи с помощью однодюймовых кожаных ремней. Два кусочка образуют букву X над ее сосками, но кроме этого, ее круглая грудь идеального размера выставлена на всеобщее обозрение. Поверх черных стрингов, с которыми я играл ранее, надет кожаный пояс для подвязок. Он обхватывает ее талию и бедра, оставляя полностью обнаженной ее задницу.

Хотя этих двух вещей было достаточно, чтобы привлечь внимание, она не остановилась на достигнутом. В гримерке она нашла чулки в сетку и черные сапоги до колен. Ее длинные волосы также были собраны в гладкий хвост, и она нанесла себе макияж косметикой, лежавшей на туалетном столике. Темная тень вокруг ее глаз только делает их еще более привлекательными.

Мы держим гримерку полностью заполненной различными вещами, поскольку обеспечиваем одеждой девушек, которые здесь работают. Я понятия не имею, что там хранится, поскольку Кейсон курирует подобные вещи, но если бы я знал, что она выйдет в этих дополнениях, я бы убрал их из здания до того, как она туда вошла.

Какая-то часть меня тихо злится, что они так ею восхищаются. У меня сложилось ложное впечатление, что мне все равно, обратят ли другие внимание на Пози, что их взгляды не разозлят меня. Я считал, что чрезмерно ревнивая часть меня умерла вместе с моей мамой, и это единственная причина, по которой я реализовал этот план. И снова я сильно заблуждался. Мне приходится изо всех сил стараться не накинуть пальто на ее обнаженные плечи и не увести ее от их одобрительных взглядов.

Пока все остальные бесстыдно смотрят в ее сторону, я изо всех сил стараюсь ее игнорировать. Ее нынешний внешний вид не идет ни в какое сравнение с тем неблагоприятным состоянием, в котором она меня оставила перед тем, как я вышел из раздевалки. У меня нет проблем с включением Пози, когда я контролирую сценарий, в котором это происходит. Как кладбище. Сегодня вечером я забыл само значение контроля.

Я не должен был ее трогать, а только наблюдать. Это правило было предано забвению, когда она стояла передо мной почти обнаженная и смотрела на меня так же, как когда мне было семнадцать лет. Я позволил себе снова погрузиться в эти воспоминания и чувства и на мгновение забыл, кто она и что она сделала.

Возможно, я и смог бы остановиться, но весь последний час, пока она стояла позади меня, как безмолвная тень, я изо всех сил пытался восстановить контроль. Мой член, все еще пульсирующий по ней, отвлекал меня всю эту игру. Если я не найду способ взять себя в руки, в конце ночи я буду тем, кто должен денег. А это не так. Дом всегда побеждает, а я, черт возьми, дом.

Поднимая со стола пустой стакан рокс, я машу им Пози.

— Другой, — возможно, если добавить еще немного алкоголя, это поможет мне игнорировать ее.

Потянувшись через мое плечо, она забирает его у меня. Моя челюсть сжимается, когда ее тонкие пальцы касаются моих.

— Ты хочешь того же?

— Сделай двойное, — стискиваю я сквозь зубы.

Она отходит от стола не более чем на фут, когда ее окликает румяный нефтяной магнат из Техаса.

— Эй, дорогая, не могла бы ты принести мне еще добавки? Если, конечно, это не составит труда.

Со своего места напротив стола он с дружелюбной улыбкой поднимает пустой стакан. Он кажется безобидным благодаря своему южному обаянию и дружелюбной внешности, но он больший кусок дерьма, чем большинство преступников, украшающих мои столы.

Когда я поворачиваю