Жена врага. Я тебя присвою - Вероника Колесникова

Неужели это конец?

Анжелика

— Садись в машину! — командует Хищник, и я выполняю его приказ.

Делаю всё на автомате, двигаясь, несмотря на то, что всё тело бьёт сильнейшей дрожью. Я испугалась, поэтому практически не чувствую ног — они откликаются на мои приказы как-то на автомате. Сначала я думала, что отец успел выстрелить первым, но потом поняла, что это была я. Кажется, я прострелила ему ногу, потому что он всё ещё сидит на асфальте, а его псы окружили его и пытаются оказать помощь.

Ну вот и всё. Я хочу сбежать подальше, избавиться от этого ноющего, уничтожающего чувства и больше не видеть эту кровь.

Я стреляла в человека!

В машину пытаются стрелять, поэтому я затыкаю уши, чтобы больше не слышать эти ужасные звуки. Сергей едет быстро, и уже скоро мы уезжаем от того злосчастного места. Не знаю, почему отец тоже оказался там и как смог отследить меня, но рассчитываю на то, что в ближайшее время ему будет не до разборок со мной. Когда Давиду станет известно, что отец мог поймать меня, но упустил возможность, он уничтожит его… Раздавит как таракана, и мне не жаль. Он сам выбрал такой путь, когда связался с гнилым человеком. Впрочем, он и сам недалеко ушёл.

Руки трясутся. Не знаю, когда Хищник успел забрать у меня пистолет, но когда прихожу в себя, мы едем, а оружия уже нет у меня в руках. Сергей молчит. Он сосредоточен на дороге, а я не знаю, что тут можно сказать. Мне кажется, что теперь и он возненавидит меня. Посчитает убийцей, будет бояться находиться рядом со мной.

Я чудовище.

Слёзы катятся из глаз, но одно я понимаю точно — я снова сделала бы это. Если бы я не выстрелила, то отец убил бы Хищника или меня.

Нет…

Меня он не стал бы убивать…

Он отдал бы меня Давиду, чтобы выслужиться перед ним, чтобы получить деньги за то, что вернул блудную жену.

Он прекрасно знает, что Чопурия убьёт меня, но всё равно желал вернуть меня ему, чтобы не навлечь на себя гнев моего… Бывшего? Нет… Давид никогда никем не был мне. В душе я считала его просто зверем, мучавшим меня. Он был своего рода маньяком, держащим меня рядом на привязи, а я просто подстраивалась под обстоятельства и пыталась быть послушной, чтобы выжить.

— Как ты? — спрашивает Сергей, заезжая во двор своего дома и закрывая за нами ворота.

Он поворачивается в мою сторону, и мой взгляд прилипает к ссадинам на его лице, к крови в уголках губ. Тянусь рукой и провожу подушечками пальцев по его щеке. Он негромко цокает — больно.

— Я должна позаботиться о тебе, а потом можешь решать, что со мной делать! — говорю уставшим голосом.

— О чём ты? Что я должен с тобой делать?

— Если решишь наказать меня, я всё пойму! — покорно отвечаю я.

Я привыкла к тому, что меня постоянно наказывали.

Отец…

Давид…

За неповиновением всегда следовало наказание.

— Глупая!

Хищник обхватывает моё лицо ладонями и заставляет посмотреть ему в глаза.

— Какая же ты глупая! Я не собирался и не собираюсь наказывать тебя. Почему, вообще, я должен делать это? Я уже сказал тебе, что ты моя. Моя женщина. Я не Давид и не твой отец! Я не собираюсь наказывать тебя, потому что ты человек. Если ты не желаешь быть моей женщиной, то сможешь уйти, когда всё это закончится. Я не буду принуждать тебя и держать рядом силой. Я не стану бить тебя и причинять тебе боль! Слышишь?

От этих слов внутри всё рвётся на части. Слёзы текут по щекам, обжигая кожу, и мне кажется, что у меня начинается самая настоящая истерика. Меня трясёт как безумную, мне приятного от услышанного и невероятно хорошо.

— Серёж, я не хочу уходить от тебя! — говорю я, и вижу, что в его глазах на мгновение вспыхнуло что-то - тепло, надежда… Не знаю, что это было, но он в одно мгновение сокращает расстояние и впивается в мои губы.

Страстный поцелуй начинает перерастать во что-то большее. Руки Сергея бродят по моему телу, пробираясь под одежду, но я останавливаю его.

— Твоя рука! Ты ранен! Не стоит сейчас делать это. Позволь мне позаботиться о тебе! Прошу!

Хищник какое-то время смотрит на меня затуманенным взглядом, а затем на его губах появляется улыбка. Он кивает и открывает дверцу машины.

Я стараюсь больше не думать о том, что сотворила. Надеюсь, что смогу подавить в себе это ярое желание убить отца и Давида, навсегда вычеркнув их из своей жизни.

Когда мы заходим в дом, я застываю на пороге, понимая, как могу раздавить своего мужа. Не спешу делиться своими мыслями с Хищником, чтобы он не сорвался прямо сейчас. Ему следует восстановиться, прийти в себя, а потом я всё скажу. Пока лишь пытаюсь понять, когда именно я смогу пробраться в дом.

Если заполучить тот чемоданчик, то компромата, хранящегося в нём, хватит для того, чтобы уничтожить Давида Чопурию и до конца дней отправить гнить за решётку.

— Анжелика, послушай, случившееся там… — начинает Сергей, присаживаясь на кухне, а я беру в руки аптечку, достаю из неё вату, бинты, перекись и зелёнку. Рана неглубокая, поэтому затянется самостоятельно.

— Это всё моя вина… Я оказалась слишком проблемной пленницей! — говорю я и нелепо улыбаюсь, пытаясь скрыть боль.

— Ты оказалась лучшим, что произошло в моей жизни в последнее время! Не говори больше о проблемах! Я горжусь тобой и твоим поступком! Ты сделала в тот момент единственное, что могло спасти нам обоим жизнь! — с низкой хрипотцой в голосе произносит Хищник, и на глаза тут же наворачиваются слёзы.

«Я горжусь тобой!»…

Никто и никогда не говорил мне таких слов раньше. За этим мужчиной я готова пойти куда угодно…

— Сейчас будет немного больно! — говорю я и принимаюсь обрабатывать главную рану, решив, что к ссадинам на лице перейду чуточку позже.

Сергей

— Не таким ожидал знакомство с родителями, — неловко шучу, когда ловлю ее взгляд. Она тут же сжимается и будто выпускает наружу свои иголочки. Я провожу по ее плечу рукой, успокаивая ладонью.

Анжелика бросает взгляд на фотографию в рамке, с которой на нас смотрят мои родители и выдыхает.

Знаю, о чем она думает, и мне самому не нравятся эти мысли. У нас не та история любви, когда знакомят со своими родителями, переживая – примут или нет. Не такое развитие событий, когда планирую первое свидание.

Но мне нравится в ней все.

Особенно сейчас, после того, как она сделала свой выбор – ушла из прошлой жизни в никуда, ко мне.

Мне нравится, как она суетится.

Как волнуется.

Как заливается румянцем рядом.