Жена врага. Я тебя присвою - Вероника Колесникова

— Кто ты? — вдруг тихо спросила она. — Кто ты такой?

Ответа на этот вопрос у меня не было. Для нее. Ей не нужно было знать, кто я.

Потому что несмотря на это дикое, ненасытное притяжение, которое разрывало нас на части, я понимал: в ее глазах я – ничтожество, похититель, преступник. Да я и был таким.

Я мог предложить ей только свое горячее сердце, свою душу, всего себя. Но было одного страшное обстоятельство, которое перечеркивало бы все, что я бы ни предложил. Это – мой поступок.

Я украл ее.

Держал в плену.

Запугивал собой.

Такая девушка достойна большего. Лучшего настоящего, светлого будущего.

Я поцеловал ее в висок и снова почувствовал, как по венам начинает течь теплое золото желания. После того, как я впервые почувствовал мягкость ее кожи, мне постоянно хотелось прикасаться к ней, быть с ней, быть в ней. Ее присутствие действовало теперь на меня не просто возбуждающе. Оно просто заслоняло собой весь остальной мир.

Вдруг Анжелика провела рукой по моей груди. Сама. Легонько. Будто оценивая себя. Пределы, на которые была способна. Я не мешал ей. Ждал, смотрел, давая возможность отступить в любое мгновение.

Она сделала небольшой шаг назад, и мне захотелось зажмуриться – чтобы не дать ей отступить от своего желания, которое начало распускаться в ее сердцевине.

Но Анжелика снова удивила меня.

Она медленно потянула за край футболки, стянула ее через голову и посмотрела на меня – глаза в глаза.

Ее совершенное, красивое тело было словно вылеплено из гипса, окрашено в нежнейшие цвета, манило попробовать его на вкус. Молча, не говоря ни слова я протянул руку и медленно провел кончиком пальца по вершинкам ее грудей, бедру, ощутив податливость кожи.

Взял за тонкие пальцы и потянул на себя, сделал шаг назад.

Едва ноги коснулись огромной кровати, лег на нее спиной, чтобы Анжелика точно знала, что ее никто не принуждает ни к чему, что она – сама является хозяйкой положения.

И она послушалась.

Ноготками она царапнула кожу чуть ниже пупка, и огладила рукой восстающий от скромной ласки член. Извернувшись, села в ногах. Я протянул руку, погладив ее бедро. Почувствовал, что она тоже уже возбуждена – мы были словно настроены друг на друга, хотелось и ждалось соединиться, чтобы снова стать одним целым, а не разбитыми на кусочки деталями пазлов.

Круглые ее колени крепко охватили мои бедра и она стала медленно опускаться на то, что ее ждало, стоя во весь рост. Я знал, что через секунду наступит наслаждение, столь же сильное, как и испытанное несколько часов назад. Я ждал, затаив дыхание.

Я почти ощутил, как мой член погружается в горячую глубину. Медленно, неотвратимо, влажно, смертельно томительно. Ни на одну минуту тело девушки не оставалось неподвижным, и в то же время изгибы ее были такие вкрадчивые и медлительные, что казалось я никогда больше не смогу отвести взгляда от девушки, что истязала меня лаской.

Сжав между указательным и большим пальцами рук ее заострившийся сосок, я оттянул его немного на себя и Анжелика тут же открыла глаза, в которых я прочел все: опьянение страстью, миллион цветов и отголосок какого-то знакомого чувства, давно забытого, которого я не видел и не чувствовал уже много времени. Это было начало, самое зарождение любви.

Восторг невероятного, острого наслаждения пронзил меня.

Я притянул ее к себе ближе, и она опустилась на меня до конца, перестав дразнить и мое, и себя. Приподняв ее за бедра, я снова вошел и снова приподнял. Она отдавалась мне легко, с удовольствием доверившись, передав бразды управления нашими телами по пути к наслаждению мне.

Я ускорил движение собственных бедер, догоняя ее оргазм, чтобы почувствовать небывалое облегчение после фейерверка эмоций.

Анжелика

Лёжа на груди Хищника головой, я слушаю удары его сердца. После первого раза мы перебрались на кровать, где и рухнули обессиленные и измождённые удовольствием. Мне не даёт покоя вопрос: почему он пожалел меня? Почему не оттолкнул и не попытался избавиться? Мне не хочется разрушать ту нежность, которая образовалась между нами, но и держать язык за зубами очень сложно.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я, не решаясь оторвать голову и посмотреть в глаза.

Дыхание мужчины становится более рваным, сбивается. Он делает глубокий вдох, отчего его грудь сильно приподнимается, а меня покачивает. Не хочет отвечать? Желает остаться для меня анонимным похитителем, который вскоре исчезнет из моей жизни?

— Сергей, — отвечает через пару секунд.

Сергей.

Властное имя.

Звучное и идеально подходящее для такого мужчины как он.

Облизываю верхнюю губу и хочу произнести его имя вслух, сказать его, пробуя на вкус, как пробовала его губы, но пока не решаюсь этого сделать.

— В тот раз ты обознался… Когда мы впервые встретились. Ты принял меня за свою сестру, но мы ни капли не похожи… Ты находился под какими-то препаратами, понимаю, но чтобы так обознаться… Почему это случилось?

Я всё-таки отрываюсь от его горячего тела, упираюсь локтем в матрас и смотрю ему в глаза. Зрачки расширяются на пару мгновений, а затем медленно сужаются. Сергей глядит в потолок какое-то время, но переводит своё внимание на меня и выдавливает улыбку.

— Я моно! — отвечает он.

— Мо… Что? — не совсем понимаю сказанные им слова и теряюсь.

— Моно… Никому неизвестна эта моя особенность. Об этом знали только мои родители и сестра. Я болен монохроматизмом. Это очень редкий недуг. Мало людей на этой земле слышали такое название, вот настолько редкая болезнь мучает меня. Весь мир для меня предстаёт в чёрно-белых оттенках. Я не вижу цвета, просто не различаю их, пока не появляется яркое пятно — реагент. Не всем моно везёт встретить своего реагента, мне повезло дважды.

— Реагент? — спрашиваю, потому что совсем ничего не понимаю.

Путаюсь в своих догадках, отчего у меня начинаются панические атаки. Даже дышать становится трудно. Если я чего-то не понимаю, то страшно пугаюсь, боюсь, что смогу неправильно отреагировать, сделать что-то не то… Жизнь с Давидом сделала меня такой запуганной. Мне кажется, что если я сделаю какой-то неверный шаг, то потом будет больно, очень больно. Дышу чаще и стараюсь унять волнение.

— Ты мой реагент, Анжелика… И Аня им была! — с грустью отвечает Хищник и прижимает меня к себе.

— Это что-то вроде книжного родства душ? Вы с Аней были предназначены друг для друга?

Не до конца понимаю, что несу вообще. Разве могут быть какие-то отношения между братом и сестрой? Конечно, не везде они под запретом, но у нас они считаются порочными и неправильными.

Взгляд Хищника темнеет. Его злят мои слова, и я тут же пытаюсь придумать оправдание, только бы не оказаться наказанной. Я уже научена горьким опытом и прекрасно осознаю, что за свои слова нужно отвечать.