Жена врага. Я тебя присвою - Вероника Колесникова

— Нет! Это совсем не то. Реагент позволяет моно видеть цвета. Я вижу, как покраснели твои щёки. Вижу твои тёмные волосы, твои яркие глаза. Я вижу цвета, с которыми ты соприкасаешься, Анжелика. Не знаю, кажется, это что-то на психологическом уровне… Я давно перестал вдаваться в мельчайшие детали своего недуга, потому что понял, что деньги не помогут его исправить. Он слишком редкий, ещё неизученный до конца наукой зверь, если можно так сказать, поэтому… Не забивай себе голову, просто уясни одно — ты открываешь для меня ворота в мир цветов. Когда я вижу тебя, я вижу сочность красок, и это сводит меня с ума.

«Это сводит меня с ума»…

«Не каждому моно везёт встретить реагента»…

Эти слова начинают пульсировать на задворках сознания.

Я понимаю, что Сергей не станет убивать меня и пытаться избавиться. Он не захочет отдавать меня Давиду или кому-то ещё. Я нужна ему. Нужна, потому что я — его глаза… Я дарю ему яркость цветов. Вот как он обнаружил меня в лесу, когда я впервые сбежала от него. Сердце начинает чаще колотиться в груди, потому что до конца принять, что такие люди на самом деле существуют, и это не фантастический триллер, сложно, но это может стать моим шансом. Хищник будет зависеть от меня… Я смогу манипулировать им. От последней мысли становится противно, потому что я понимаю, что именно это со мной и делали всю жизнь — манипулировали мной, угрожали, заставляли делать то, что было выгодно им. Я не собираюсь становиться такой, как мой отец или Давид, но я хочу жить.

— О чём ты задумалась? — спрашивает Хищник, поймав моё замешательство.

Я выдавливаю улыбку и смотрю ему прямо в глаза, утопаю в них и думаю, что в такого, наверное, я смогла бы по-настоящему влюбиться… Однажды.

— Непросто принять, что среди обычных людей ходят такие, как ты… Ты странный.

— Боишься меня?

— Нет! — отвечаю без тени сомнения. — Ты спас меня от Давида… Страшнее его вряд ли кто-то существует.

— Ты не права, Белоснежка! Ты не права! — отвечает Хищник и задумывается. Он проваливается в свои мысли, и я решаю не тревожить его. Закрываю глаза и растворяюсь в его объятиях.

— Что насчет тебя, Анжелика? Ты так и не ответила! Кем был тот мужчина, с которым я видел тебя впервые? Это твой отец продал тебя Давиду?

— Ты уже сам ответил на этот вопрос… Ему нужны были деньги, а я была разменной монетой, путёвкой в лучшую жизнь…

— Он будет следующим! — цедит сквозь зубы Сергей, и меня пробирает до мурашек.

— Следующим?

— Я отомщу ему сразу же, как только расквитаюсь с Чопурией.

Горло перехватывает, и я не могу выдавить даже слово. Никто и никогда не хотел мстить за меня, но и смерти своим обидчикам я не желала… Если в запале я и думала, что мечтаю об их гибели, то меня быстро отпускало, и я понимала, что не хочу становиться такой же, как они.

— Ты другой! Не стоит пачкать руки в их крови! — говорю я, пытаясь убедить Хищника остановиться. — Твоя сестра вряд ли одобрила бы такое отмщение…

— Ты ничего о ней не знаешь! — зло отвечает Сергей и поднимается. Он быстро одевается и уходит, а я натягиваю на себя простынь и пытаюсь не заплакать. Я просто хотела уберечь его от ошибки, но, видимо, не справилась с этой задачей. Или это я ошибалась, а он был прав? Возможно, Давид и мой отец действительно из той группы людей, которые недостойны жизни?

Сергей

За Чопурия следят так, как не следят за президентом. Обоссался, малыш. Нагнал столько охраны, подключил властей, чтобы не было возможности попасть в больницу и прикончить одним махом…

Ну что же…я могу и подождать.

Есть вариант пройти под личиной врача, мой человек может устроить и это. Но слишком рискованно. Теперь, когда я вижу Анжелику каждый день, кажется, мне уже не хочется так легко расставаться со своей жизнью.

Удивительно, как ее присутствие меняет все вокруг. Как она озаряет светом мою жалкую одноцветную жизнь. Как заставляет биться сердце. Чувствую себя настоящим слюнтяем, но при этом понимаю, что отказаться от нее не могу и не хочу.

Между нами все очень сложно, запутанно и зыбко.

Мне не по нутру принуждать ее, потому что вижу – жизнь и без того обошлась с ней несправедливо, но я отчаянно хочу иметь ее рядом.

Слушать, как она стонет во время оргазма, видеть, как опускает взгляд, ловить ее дыхание.

Она не ушла из дома, хотя дверь открыта. Она не уехала никуда, хотя могла бы это сделать – я выхожу из дома каждый день по делам чертова Чопурии и не держу ее на привязи. Она не хочет возвращаться к мужу и совершенно точно не может вернуться к отцу.

От воспоминаний об этом разговоре мои руки сжимаются в кулаки. Потому что я вспоминаю этот момент, когда увидел ее, и слова, которые сказал: «Я вернусь за тобой». Что ж, я вернулся. Вернулся для того, чтобы сделать твою и без того нелегкую жизнь еще хуже, отчаянней, сложнее.

Машина подо мной ревет на все свои лошадиные силы.

И я вдруг совершенно неожиданно для себя меняю траекторию движения.

Выкручиваю руль и подрезаю какого-то мудака на джипе, игнорирую его сигнал клаксона.

Не нужно мне в офис, не хочу сегодня выслушивать все, что не касается одного человека, который пробирается под кожу так сильно, что не вымыть мылом, не вытравить химикатами.

Я возвращаюсь домой, для того, чтобы успокоить Анжелику. Чтобы показать ей, что ничего страшного нет, что все пройдет.

— Собирайся, — оставляю на кровати пакет с вещами, которые купил по пути в бутике.

— Что? Куда мы едем? — она взволнована и испугана. Прижимает ладони к горлу – будто хочет удержать сердце, которое хочет вырваться наружу.

— Прогуляться.

— Сергей! Но как…что…куда…

Прикрываю за собой дверь – если задержусь еще на мгновение, снова не смогу удержаться, и стяну с нее шмотки, потому что видеть ее цвет, ее трогательную нежность и не прикоснуться – это невозможно. Тем более теперь, когда я знаю ее вкус, ее аромат, ее сладость.

Через несколько минут она сбегает по лестнице вниз.

И я снова не могу оторвать от нее глаз.

Легкое платье обвивает ноги, узкие лодыжки соблазнительно скрыты в тонких туфлях на небольшом каблуке, скромное декольте намекает на сокровища, которые таятся под тканью. Я сглатываю вязкую слюну. На кончиках пальцев покалывает электричество. Кажется, если щелкнуть пальцами, весь дом взлетит к чертям от напряжения, которое в один миг разрастается между нами.

Разворачиваюсь и выхожу на улицу, завожу мотор.

Анжелика медленно идет за мной.

Кажется, она не чувствует опасности, но это подвешенное состояние выматывает ее, лишает энергии, и мне хочется уже разрубить этот гордиев узел. Простым сексом этого не решить, он только все усугубляет.