Одержимый тобой - Валентина Кострова

— Все хорошо? — непривычно видеть слезливую партнершу после секса. Обычно все млели от удовольствия.

— Да, — глухо произносит девушка, пряча от меня глаза. Я беру ее за подбородок, внимательно всматриваюсь в глаза, пытаясь понять, о чем она думает. Не понимаю, но явно не трепещет от восторга. Сложно с ней, я привык к другим отношениям, но упрямо буду жевать этот кактус. Говорят, они красиво цветут.

— Говори.

— Все хорошо. Правда, — пытается улыбнуться, получается криво и неправдоподобно.

— Не ненавижу врунов. Давай будем честными друг перед другом. Ты можешь завуалированно общаться с папаней, с сусликом, с подругами, со мной лучше прямым текстом. Сделал больно?

— Нет.

— Причина слез?

— Просто, — мнется, взглядом блуждает по моему лицу, не смотрит прямо. Вздыхает. — Чувствую себя грязной.

— Грязной? — брови ползут вверх. Это что-то новенькое для меня. — Диана, это нормально получать удовольствие от секса. Тебе же было приятно? Только честно.

— Да, — глухо признается, ложится мне на грудь. — А ведь не должно так быть, но не могу себя контролировать. Как бы это пафосно не звучало, тело предает. Это неправильно, но я борюсь с собой, — сколько же обреченности в ее голосе, можно даже пожалеть, но не собираюсь. Меня ее метания дико раздражают.

— Просто признайся себе, что тебе нравится со мной трахаться, вот и все. Чем быстрее ты это признаешь, тем легче тебе будет самой, — пытаюсь удержать Диану на себе, но девушка сползает, недовольно поджимает губы, озирается по сторонам. — Что не так?

— Секс не заменит отношения, чувства, Адам, как бы красиво ты не говорил, — поспешно натягивает свою эротичную пижаму, собирает волосы, перекидывает их на одну сторону. — Почему ты не спросишь, чего я хочу?

— Я спрашивал.

— Это касалось секса. Ты ни разу не поинтересовался, чего я хочу от жизни. Хочу ли я быть с тобой. Просто поставил перед фактом.

— Давай не начинай, хорошо?

— Вот опять. То есть «моя женщина» — это просто женщина для траха, при этом чтобы молчала, вопросы не задавала, была послушной и на все готовой. Ты этого от меня ждешь? — бесится, я тоже начинаю злится. Встаю с кровати. Меня моя нагота не смущает, малышка краснеет.



— Завтра собираешь свои вещи, переезжаешь ко мне…

— Я не планирую к тебе переезжать. У нас разные режимы, ритмы, нет никакого смысла жить под одной крышей.

— Ты меня перебиваешь, — двигаю челюстью, смотрю на Диану тяжелым взглядом. — Когда я говорю, ты молчишь и внимательно меня слушаешь. Я не прошу тебя переезжать, я ставлю перед фактом. Не хочешь добровольно, свяжу по рукам и ногам, отвезу пленницей. Мне ничего не стоит сделать вид, что ты внезапно улетела заграницу. Никто искать не будет.

— Папа будет!

— Папа? — усмехаюсь, опасно сверкнув глазами, медленно обходя кровать. Диана пятится назад, пока не упирается попой в комод, я замираю на расстоянии вытянутой руки. — Он не будет тебя искать, так как на днях может оказаться за решеткой по обвинению в мошенничестве в особо крупном размере. И только в твоих руках его судьба, — склоняю голову набок, коварно улыбаюсь. Диана бледнеет, открывает рот, потом закрывает.

— Ненавижу! — шипит змеей малышка, вызывая у меня смех. И я смеюсь. Давненько меня ничего не забавляло, а девушка обещает мне веселое времяпровождение вне работы. Жажда покорить, подчинить заполняет меня по самую макушку.

— Это очень мило, — протягиваю руку к ее лицу, демонстративно отворачивает голову. — Помни, солнце, ты моя, — провожу пальцем по щеке. Диана резко поворачивает голову, смотрит в глаза, а потом плюет в лицо. Первое желание врезать ей, размазать по стене. Рука сжимается в кулак, отшагиваю от девушки, подавляя внутри вспышку ярости.

— На первый раз прощаю тебе эту выходку. На будущее думай своей головой. Ложись спать, — напрягается под моим холодным взглядом. Смотрит с опаской, в уголках глаз прячется ужас. — Я буду в гостиной на диване, — слишком явно выдыхает с облегчением. Усмехаюсь, оставляю Диану в одиночестве, не стремясь ее успокоить, развеять внезапные страхи. Пусть ночью подумает своей красивой головкой и сделает правильные выводы. О том, что Диана послушно завтра переедет ко мне, я ни на минуту не сомневаюсь. Папу она очень любит.



PRO Диана

Чувствую себя героиней мелодрамы или любовного романа, ставшей против воли узницей грозного, привлекательного психопата. Адам псих. Правда, свои порывы жестко контролирует. На его месте псих, который подвержен внезапным приступам агрессии, вчера бы меня ударил, размазал по стенке. Адам ушел от греха подальше. Всю ночь не спала, прислушивалась к его шагам по квартире, подсознательно ожидая, что сейчас ворвется в комнату и возьмет меня силой. Не пришел, а утром обнаружила сидящим за столом на кухне перед пустой чашкой. Один взгляд черных глаз с мрачным выражением хватило для того, чтобы без лишних разговоров собрать чемодан вещей и покорно уехать с ним в его дом.

— Думаю половины гардеробной тебе хватит, — бросает быстрый взгляд на мой чемодан, который держит Иван. Рядом с ним стоит Зина, домработница, хранительница порядка этого дома. Размер гардеробной впечатлил бы любую модницу, которой всегда мало места для нарядов. Мне лично хватало шкафа. Я придерживаюсь одного правила: если вещь не носится два года, она исчезает из моего гардероба. Так же не держу на полках испорченные вещи. И не люблю тратить деньги на одежду-однодневки, сегодня модно, завтра уже в этих вещих ты выносишь мусор.

— Зина поможет тебе, — телефон в руках неожиданно вибрирует, отворачивается от меня, прикладывает мобильник к уху. — Да, — ровным голосом отвечает, оставляет меня с домработницей, Иван уходит вместе со своим хозяином.

— Мне хватит одной секции для вешалок и несколько полок, — вежливо улыбаюсь женщине, которая не смеет улыбнуться мне в ответ. Ни кивка, ни понимающего взгляда, молча подходит к указанной половине, которую нужно освободить, перевешивает пиджаки, рубашки, брюки Адама на другую сторону. Все идеально выглажено, ни единой складочки, словно только что привезли из магазинов. Пока Зина делает «перестановку» в вещах, я открываю свой чемодан. Конечно, по- хорошему нужно все погладить, потом уже вешать.

— Зина, — поворачиваюсь к домработнице. — А где у вас тут подсобка, гладильная, прачечная?

— Я поглажу, — впервые мне улыбаются, я понимаю, что она очень симпатична. Тут меня догоняет не очень приятная мысль с вопросом: Адам с ней спит или как?

— Спасибо, — мне не нравится направление моих мыслей, по идеи мне должно быть все равно с кем этот мужчина проводит время, он не мой. Впрочем, я тоже не его, хоть и думает, что принадлежу. Зина уходит с моими вещами. Неведомая мне сила тянет к вешалкам. Неуверенно прикасаюсь к краям рукавов пиджака, неожиданно прижимаюсь лицом к ткани, делаю вдох и чувствую еле уловимый его запах. Я даже не знаю из каких ноток он состоит, но точно одно: такого запаха я нигде еще не встречала. Смотрю на выдвижные ящики, открываю первый. Галстуки. Разные: однотонные, с линиями, в крапинку. Комичных нет. Вряд ли есть. Следующий ящик: запонки. Папа не любит этот атрибут, Адам тоже, потому что я ни разу их на нем не видела. Везде порядок, строго все на своих местах.