Дикарь и лебедь - Элла Филдс

дети. Звериные тени проникли в долину, и дети закричали, и все вокруг стало багровым и темным.

И, что куда страшнее, это оказался вовсе не сон.

Я бродила по садам, по покрытой росой траве, обнаруживая растения, которых в собственных землях не встречала, однако, вдохнув их аромат, с удивлением понимала, что тот мне знаком. Перед огородом, занимавшим солидную часть территории замка с западной стороны, были разбиты две длинные грядки с аптекарскими растениями и пряными травами.

Все знали, что здешних солдат лечат наши целители, но, встретив зелень из родного края, я ощутила новый прилив горечи.

Я вернулась в Цитадель – там было тихо. В саду я собрала бархатцы и амброзию и прикрепила их к длинным широким рукавам своего небесно-голубого платья. Лиф его не прилегал к телу, бархатная ткань, прикрывавшая грудь, свободно ниспадала, как ночная сорочка или рубашка для живописи. В Синшелле такой фасон сочли бы неприличным.

Но я была вдали от дома и уже успела привыкнуть к тому, как хлопок свободно колышется на уровне щиколоток. Казалось, кто-то изобрел нечто среднее между дневным и ночным облачением – и получился идеальный наряд.

Подобные вещи, как правило, создавали золотые фейри, но за время, проведенное здесь, я успела избавиться от наивных домыслов, что у багровых нет собственных талантливых портных. Я сделала мысленную пометку расспросить об этом Гвен при следующей нашей встрече.

Когда я вышла из-за лестницы в вестибюль, мимо меня прошагала рыжеволосая фейри, с которой я прежде не сталкивалась. Я кивнула ей и коротко улыбнулась, но она не подняла на меня глаз. В ее руках – дрожащих руках – я заметила судок.

И фартук ее был в пятнах крови. Свежей крови, осознала я, когда вдохнула поглубже.

О, звезды. Кого он замучил сегодня? Да еще и прислугу в этом задействовал? Те вроде бы относились к нему с почтением. Определенно побаивались его. Но отрицать восхищение и преданность, с которыми относился к Дейду его народ, тоже было нельзя.

Я схватилась за мраморный поручень. Велела себе не вмешиваться. Я здесь не для того, чтобы радеть за его прислугу. Мне вообще здесь не место.

Откуда-то из глубин Цитадели донесся лязг, и через миг накатила еще одна волна запаха крови. Ноги понесли меня вниз по лестнице, вперед по коридору, мимо множества огромных пустующих комнат, и в конце концов привели на кухню.

Потеряв след, я двинулась обратно, отлично понимая, что с Дейдом такого бы не случилось. Он, с его куда более мощным, чем у большинства из нас, нюхом, уже нашел бы источник запаха. Эта навязчивая мысль лишь подлила масла в огонь моего желания узнать, что тут происходит, поэтому я вернулась к закрытой двери посередине коридора. Та была не заперта.

Убедившись, что вокруг ни души, я вошла туда и, прикрыв за собой дверь, очутилась в полной темноте.

На кончиках пальцев вспыхнули огоньки, и я увидела, что нахожусь в очередном коридоре, столь же красивом, как и тот, из которого я сюда попала. Почему же здесь так темно? Мало того – он был зачарован, догадалась я, чтобы стоны, доносившиеся из дальнего его конца, не проникали в Цитадель. Коридор под некрутым углом уходил вниз. Я пошла на звук, на острый запах смерти, крови и других телесных жидкостей.

С каждым шагом становилось все холоднее. В конце коридора меня ждал резкий поворот, за ним – еще один, и я, прикрыв рукой глаза, вышла на свет. В настенных рожках плясал огонь. Судя по всему, я оказалась в темнице. Отгороженные железными решетками камеры пустовали, только призраки давно сгинувших душ царили в дальнем конце продолговатого тесного подземелья.

С одной из стен и потолка свисали цепи и десятки орудий для пыток, а посередине темницы к потолку и полу был прикован принц – весь в крови и с подбитым глазом, руки и ноги растянуты как на дыбе.

– Кфо сфесь? – прошамкал он. Во рту у него был металлический кляп. – Кфо эфо? Кфо? – Его голова моталась из стороны в сторону, словно он искал меня взглядом. Но он меня не видел, иначе знал бы, что я стою прямо перед ним, зажав рукой рот. Сердце мое ушло в пятки.

Принц Брон был почти неузнаваем. Если бы не его личный запах, смешавшийся с запахами пота, крови и других, еще более омерзительных жидкостей, то я бы, возможно, и не поняла, что это он.

Где ты был?

Нигде.

Я стиснула зубы.

Цепи лязгнули, и Брон застонал – это был скорее протяжный всхлип, после которого у него из ноздрей потекли кровь и слизь. Я попятилась, не в силах отвести глаз от кровавых подтеков, царапин, глубоких порезов и синяков, которыми он был покрыт с ног до головы. А вот пол под ним отмыли – причем недавно.

Я должна ему помочь. Он пытался без спроса овладеть мной. Против моей воли. Возможно, он был очень пьян, но это его не оправдывало.

Он был таким же монстром, как и тот, кто спас меня от него.

И все же я никак не могла оставить его здесь умирать.

Но и сдвинуться с места и хоть как-то помочь ему я тоже не могла.

Слезы подступили к глазам, но так и не пролились. Я медленно пошла к выходу из этой проклятой тесной пещеры, созданной для пыток и убийств. Вокруг снова сгустилась тьма.

Я замерла у закрытой двери. Дождавшись, когда в коридоре за ней затихнут шаги и смешливый голос Гвен, я вышла.

Вернулась к себе в покои, села на свою прелестную кровать и уставилась на собственные руки, от которых не было никакого прока.

19

Дейд

Похитить сопливого королевича было бы не так просто, но вот заманить в ловушку оказалось легко.

Я поймал его утром в тот день, когда, вернувшись в замок, застал лебедь в холле у наших комнат. От одного вида этого напыщенного ублюдка, от мысли о том, что Опал позволила его недостойным губам прикоснуться к ней, у меня закипала кровь.

Я оставил указания воинам, а сам переместился обратно в Цитадель, чтобы увидеть лебедь. За что едва не схлопотал книгой по морде.

Вспомнив о том, как она использовала книгу в качестве оружия, я ухмыльнулся. Она определенно умела драться, но перед лицом страха слишком часто забывала, на что способна.

Мой приятель, который мастерски подделывал чужой почерк, отправил принцу послание. Письмо от лица моей дорогой Опал сообщало, что она в бегах и просит встретиться наедине у Колодца желаний. Этот древний колодец находился в Синшелле, в нескольких милях от границы с Эррином – достаточно далеко, чтобы человечьи солдаты не заметили нашего приближения.

Не заметил его и принц. Он был достаточно глуп, чтобы поверить в содержимое письма, однако ему все же хватило ума прибыть на встречу со стражей.

Благодаря третьему легиону восемь его товарищей стали наживкой для морского дракона – принц с ужасом смотрел, как мои ребята взмывают с утесов и бросают его людей в Ночное море. Деваться ему было некуда.

От Брона прямо-таки разило страхом, но он все равно гневно воззрился на меня.

– Чего ты хочешь?

Я улыбнулся во весь рот:

– Я уж думал, что ты, кретин, не спросишь.

И врезал принцу кулаком по роже. А дяде велел проследить, чтобы жабеныша доставили ко мне в темницу.

Мне хотелось вонзить ему в брюхо когтистую лапу, чтобы сквозь окровавленные пальцы засочились его кишки. Хотелось овладеть лебедью у него на глазах, показать ему, каково это, когда она сама охвачена страстью, чтобы он понял: никогда – ни в этой жизни, ни в какой иной – ему не суждено такого испытать.

Мне хотелось насадить его сраную голову на копье и выставить ее на всеобщее обозрение. Но горячиться было ни к чему. Нет, торопиться я не стану. Буду смаковать каждую минуту, заставлю его пожалеть о том дне, когда он положил глаз на мою половинку, и проделаю это с огромным тщанием и вниманием к мельчайшим деталям.

Вальяжно шагая вдоль стены, я провел рукой по своим орудиям – кровь закапала на каменный пол. О, чего только не видели и для чего не использовались эти инструменты. Заметив, как блестят ножницы, я выбрал их – в ход их пускали явно не так часто, как ножовку, молоток и все остальное.

Принц выл и стонал. Я насвистывал песенку – образ Опал, распростертой подо мной в постели, то и дело всплывал у меня перед глазами. Если честно, большую часть времени я думал только о ней.

Поцелуй меня,