Дикарь и лебедь - Элла Филдс

его сбежала капля крови – эти два слова, произнесенные вслух, рассекли все мое существо надвое.

Улыбка Дейда не угасла, но он убрал руки из-за головы, обхватил меня и провел ладонью по моей спине. Его коготь медленно прополз вдоль позвоночника, разорвав ткань невесомой белой ночной сорочки. Та повисла у меня на плечах, едва не обнажив грудь.

Король не сводил глаз с моего лица.

А потом выбил из моей руки кинжал – тот звякнул об пол – и схватил меня за волосы на затылке.

Я впилась в его губы. Набросилась на него исступленно и жадно, поймала зубами его язык.

Он зарычал, перевернул меня на спину и навис надо мной – глаза его горели. Опустил голову, хрипло усмехнулся и легонько прикусил мне верхнюю губу.

– Так ты и правда моей смерти желаешь, солнышко?

Тени от его раскрывшихся крыльев, пусть и невидимых в этом обличье, легли на стены, и все вокруг, кроме него самого, погрузилось в полную темноту. Я не ответила, не была на это способна. Бедра раздвинулись сами собой, подпустив его тело к моему, и все мысли разлетелись в стороны – только страх забрезжил где-то на горизонте разума.

Дейд жарко усмехнулся в мои ненасытные губы. Упершись локтями в постель, он убрал волосы с моего лица.

– Если бы желала, то кинжал приставила бы к голове, а не к горлу, половинка моя.

Я раздраженно засопела.

– Прекрати так говорить.

Золотистая бровь выгнулась в дугу.

– Стыдимся, что ли?

Он знал, что прав, и меня это не смущало, поэтому я прошипела:

– Куда сильнее, чем ты способен вообразить, дикарь.

Если Дейд и обиделся, то хорошо это скрыл. Он хмыкнул, снова ненадолго прильнул к моим губам и заворковал, чередуя слова с легкими дразнящими поцелуями:

– Я хочу застыдить тебя по-настоящему… – Я почувствовала, как его пробрала дрожь, как натянулись мускулы и сухожилия, когда мои руки скользнули вниз по его спине. – Я хочу трогать тебя, пытать тебя своим ртом, пальцами, – он шумно выдохнул, – членом. – Он напряженно сглотнул, и его голос зазвучал иначе, стал еще более хриплым. – Я хочу, чтобы ты взмокла – взмокла так, чтобы пульс у тебя всегда взмывал бы в небо при одной лишь мысли обо мне.

Я застонала, обхватила его за крепкую талию, прижала короля к себе. Его бедра взяли ритм, он провел рукой вдоль моего тела и оттянул вниз истерзанную сорочку. Глядя мне в глаза, оторвался от моих губ, и его рот начал путешествие вниз, к моему подбородку, и ниже – туда, где на шее бился пульс. Дейд дотронулся до этого места языком, и мы оба резко вздохнули. Когда губы его добрались до моих ключиц, он приподнялся, чтобы взглянуть на мои груди.

– Проклятье, – прорычал он и принялся мять, облизывать и ласкать их, сводя меня с ума так, что я извивалась под ним, пылая огнем и сгорая с каждым выдохом.

Опустившись на колени у моих раздвинутых ног, он рассек когтем сорочку до конца. Коготь щекотно прошелся по моему животу, остановился у лобка и втянулся. Дейд сорвал с меня остатки ткани уже руками и уставился на то, что прежде скрывалось под ними. Снова выругался.

– Ты всегда без панталон спишь?

– Я… я… – У меня пересохло в горле.

– Не отвечай, – прохрипел он.

Меня охватила паника – я не знала, что делать с руками, со своим обнаженным телом, распростертым под этим гигантом, чьи глаза, словно два кипящих океана, смотрели на меня в упор.

А потом он прикоснулся ко мне. Глядя мне в глаза, с осторожностью прикоснулся к моей коже и попал в точку – и застонал, когда нашел то, что искал.

– Кажется, на мне штаны сейчас лопнут.

– Сними их, – взмолилась я, вдруг испытав острое желание увидеть его без всего.

Дейд не послушался, и я нахмурилась. А затем его нежные пальцы – пальцы, которыми он отрывал головы от тел и уничтожал города и деревни, – дотронулись до моего паха так осторожно, словно я переломилась бы пополам, не обращайся он со мной настолько бережно. Подушечки пальцев, затем костяшки погладили меня вверх и вниз. Дотронувшись до моих складочек, он чуть раскрыл их, и я издала протяжный громкий стон – стон наслаждения, которого не испытывала никогда в жизни.

Подметив это – он подмечал все, – Дейд повторил движение, но вместо костяшек воспользовался пальцем – а перед тем облизнул его.

Словно загипнотизированная, я, не дыша, наблюдала за ним. Его веки затрепетали, густые ресницы опустились. Его пальцы гладили и кружили, а я закусила губу – во всем теле стало щекотно, а кровь в жилах забурлила так, что это казалось опасным для жизни.

– Поцелуй меня, – выдохнула я, и в тот же миг он прижался ко мне всем телом, продолжая медленно вести меня к экстазу.

Наши губы встретились и расстались, движения его языка вторили круговым движениям его пальцев.

– Сперва, – сказал он низким грудным голосом, – когда я понял, что произошло той ночью в пещере – что я теперь повязан с тобой, – я не мог в это поверить. – Его дыхание проникло мне в рот. – Я не хотел в это верить…

Палец, дразня, подобрался к моей щели, и мы застонали.

– Но вновь увидев тебя, я понял, что, хоть ты и лебедь, это действительно случилось, почувствовал, что именно так все и должно быть, как бы я этому ни противился. И теперь… – Его пальцы описали еще круг, он провел зубами по моему подбородку, вниз к шее, лизнул то место, где лихорадочно бился пульс. – Теперь, когда ты лежишь в моей кровати, в моих объятиях, готовая раскрыться мне навстречу… – Он зарычал, нежно закусил мою кожу. – Я точно знаю: звезды создали тебя для меня.

Я не могла вымолвить ни слова, едва ли веря в сказанное им, но не могла и отделаться от чувств, которыми меня затапливало от его прикосновений – от самого его присутствия рядом. Глаза мои распахнулись, когда он потерся об меня – его ноздри раздулись, а томный взгляд все метался по моему лицу – внимая, запоминая.

Его брюки сползли, – впрочем, полностью он их не снял, – и горячая плоть прижалась к моей.

– Ты говорил… – Я с трудом сглотнула и схватила его за загривок, когда он попытался приподняться. – Говорил, что у тебя это впервые.

– Я не солгал. – Дейд шумно выдохнул – там, где прежде были его пальцы, ко мне теперь прижимался его член. Тверже камня, он елозил по мне, но внутрь не проникал, и я словно балансировала на краю обрыва, дожидаясь решающего толчка, чтобы полететь вниз.

Одурманенная этими ощущениями, я слизала кровь с его шеи. Порез затянулся под моим языком, и Дейд, содрогнувшись, ускорил темп. У меня из глаз полетели искры, наши натужные вздохи слились в безжалостную мелодию страсти.

– Опал, – простонал он, и мое имя впервые в жизни прозвучало вот так – как клятва, состоявшая всего из четырех букв.

Меня захлестнуло волной, я сорвалась с обрыва, растаяла под ним, а он все бился в меня, удерживая мою голову в ладонях. Я с трудом приоткрыла глаза и вдохнула. Его глаза пылали синим огнем, он дотронулся пальцем до уголка моих губ, изверг проклятье и замер. На живот выплеснулось что-то теплое – и все выплескивалось, пока меня не отпустила дрожь и не обмякли губы, прижатые к его губам.

Из глотки Дейда вырвался удовлетворенный рык, он уронил голову и, прильнув к моей шее, застыл так на несколько секунд. Затем крякнул, перекатился на спину, так и не выпустив меня из объятий, – моя голова оказалась у него на груди, – и пророкотал:

– Только попробуй уйди.

И я осталась.

До самого утра – а на рассвете его призвали дела.

18

Опал

Возможно, с виду Цитадель Тьмы казалась заброшенной, но внутри в ней бурлила и кипела жизнь.

А я уже устала разглядывать одни и те же стены, перелистывать одни и те же скучные книги и прокручивать в голове одни и те же опасные мысли.

Выворачиваясь наизнанку, а потом обратно, эти мысли извивались, раздваивались и расползались в разные стороны, а затем снова сбивались в комки растущей тревоги, что не давала мне сидеть на месте и вынуждала расхаживать по комнате.

Накануне я весь день проторчала у себя в покоях, догадываясь, что короля терзают нерешительность и вожделение – так же как и меня. Признаваться себе в этом мне ужасно не хотелось, но именно такие чувства я и испытывала. Дейд не постучался ко мне, не ввалился по-хозяйски в мою комнату – ведь