Дикарь и лебедь - Элла Филдс

– Я просто голову тебе морочу. Я все это выдумал, – сообщил он.

Мой гнев в секунду рассеялся.

– Все?

Его веселость как ветром сдуло. Лицо расслабилось, улыбка смягчилась, жестокая рука бережно заправила большую прядь волос мне за ухо. А затем нарочито медленно опустилась мне на плечо. Он посмотрел мне в глаза:

– Вообще все. Оливиана – младшая кузина моего дяди. Он знал, что у нее дар создавать красивую одежду, поэтому незадолго до родов нанял ее шить для меня все, что я пожелаю.

Значит, она, как я и подозревала, была молода – но не настолько, чтобы окрутить короля ради улучшения собственной жизни, поскольку знала, что с этой работой и так обрела гораздо больше, чем смела надеяться.

О себе я того же сказать не могла и потому почти завидовала ей. Не только возможности зарабатывать творчеством, жить как хочется и ни от кого не зависеть, но еще и потому, что себя я чувствовала куда менее достойной женщиной, чем она, поскольку являлась именно той вертихвосткой, какой чуть не сочла ее.

Чувство это было отвратительным. Мне хотелось ненавидеть всех вокруг, чтобы перестать ненавидеть саму себя в те моменты, когда Дейд прикасался ко мне, смотрел на меня или просто приближался. Хотя всегда так продолжаться, конечно, не может.

Я должна верить, что однажды привыкну извлекать выгоду из союза с королем-дикарем, который так меня вожделеет. Ценой спасения многих была всего лишь одна душа.

– О чем ты думаешь? – промурлыкал Дейд, повернув к себе мое лицо. Взгляд у него был пытливый, в нем светились одновременно терпение и нетерпение. У меня возникло чувство, что такая выдержка была ему не свойственна.

– Зачем ты так сказал? – прошептала я. – Зачем сказал все это? Хотя совсем недавно убеждал меня, что никогда не делал ничего подобного.

Дейд хмыкнул, погладил меня по щеке и задержал палец на моих губах.

– Пора бы тебе уяснить, что я люблю задевать всех за живое, – промурлыкал он, и рот мой инстинктивно приоткрылся. Я старалась не обращать внимания на его набухший подо мной член, но тот шевельнулся. – И больше всего мне нравится задевать за живое тебя – особенно если речь идет о твоих чувствах ко мне.

Я лизнула его палец – внутри меня натянулась тугая жаркая струна.

И лопнула, когда он глухо застонал. Я заключила в ладони его лицо – его щетинистые щеки – и поцеловала.

Вмиг испарились все отягощенные чувством вины сомнения, которые прежде мешали мне добиваться желаемого. Осталась только похоть, беспримесная и обжигающая, языки и зубы. Я притянула его к себе. Дейд притянул меня. Я прижалась к нему всем телом – мне хотелось, чтобы твердый член у него в штанах терся об меня чуть сильнее, чуть выше… Дейд отстранился, и я шумно выдохнула.

Он поддел мой подбородок пальцем и прошептал:

– Открой глаза.

Я воспротивилась, зная, что он в них увидит – мою готовность принять его ласки. Впрочем, он и так понимал, что я вся горю желанием.

– Открой, – повторил он жестче. Это был грозный приказ, ослушаться которого я не могла.

И я сдалась – веки раскрылись с усилием, но куда большего усилия мне стоило сдерживать внутри ту потребность, что так жаждала удовлетворения.

Губы Дейда приоткрылись, на нижней выступила капля крови.

– Ты – самое изумительное существо, которое я когда-либо видел. – Его слова прозвучали скомканно, будто он совсем не это собирался мне сказать. Дейд нахмурился.

Я провела пальцами по его густым шелковистым бровям, и его рот растянулся в улыбке. Та рука, которой он придерживал меня за талию, сползла на мой зад и задрала тонкую материю юбки.

– Знаешь, почему я не бросил тебя в темницу, как твоего принца, несмотря на весь тот яд, которым ты в меня плевалась?

– Нет, – выдохнула я, но он знал, что это ложь.

Король ухмыльнулся, и я еле подавила острое желание лизнуть ямочки у него на щеках. Его пальцы приблизились к моему паху, и я чуть отодвинулась, чтобы он мог дотянуться до панталон.

– Потому, – произнес он и прикусил мой подбородок. А затем притянул мою голову к своей, и наши носы соприкоснулись. – Потому, что твои глаза, твое сердце и твое тело говорят мне правду. – Мои веки затрепетали и закрылись, его пальцы оказались именно там, где нужно, и принялись массировать это место, а его губы зашептали мне в скулу: – Ты хочешь меня. Пусть ты и презираешь себя за это, но не можешь отвергнуть меня, потому что при одной лишь мысли обо мне сгораешь живьем.

Мое дыхание участилось, бедра напряглись.

– Тебе приятно? – Он задал вопрос, в ответе на который не нуждался, затем резко выдохнул, нежно поцеловал меня в губы и проворковал: – Как же ты взмокла, солнышко. Такая жаркая и такая ненасытная. – И тут что-то острое уперлось в меня, и я застыла, но он накрыл мой рот своим, а его коготь рассек панталоны. – Хочу трогать тебя без преград.

Карета подскочила на булыжнике, но это не помешало королю продолжать ласки. Его губы – горячие, ищущие – соединились с моими, и я подумала, что могла бы погибнуть, целуя его, и не заметить этого. Мне было бы все равно.

Он распалился и горел, я задыхалась и стонала в голос, а он ласкал меня так, что я, казалось, взлетала на головокружительную высоту. Свободной рукой Дейд гладил меня по спине, запускал пальцы мне в волосы, прижимал к себе. Я раскачивалась на нем, вместе с ним, дышать было нечем, но мне и не хотелось, если это означало, что придется оторвать свои губы от его.

– Растай для меня, лебедь, – прорычал он мне в рот, а затем впился в губу. – Растворись.

Его палец надавил сильнее, ускорился, и глаза мои распахнулись – из них словно полетели искры, – волосы разметались, и я прохрипела:

– О звезды, я…

Король глухо застонал, и я оказалась спиной на сиденье – ноги раздвинуты, юбки затрещали и сбились на талии, – и тут его рот снова прильнул к моему, а член уперся в промежность.

Горящими глазами он посмотрел на меня, запустил руку мне в волосы, а я погладила его щеку и шепнула:

– Давай сильнее и закинь мою ногу на себя.

Услышав приказ, Дейд замер. А затем ноздри его раздулись, он сделал, как я попросила, грязно выругался, и его огромное тело нависло надо мной, и он устремился за наслаждением, и я – за своим.

Несколько хриплых вздохов спустя он сверкнул глазами, и изо рта его вырвался безмолвный рык. Моя спина выгнулась, и сквозь овальное окно я увидела небо.

Дейд содрогнулся надо мной – юбки мои намокли и теперь были в пятнах. Мне было все равно. Я хотела еще.

За затылком у меня была жесткая стенка кареты, но я этого не чувствовала. Чувствовала лишь зубы короля, которыми он провел вдоль изгиба моей шеи, его ритмично движущийся язык, его засасывающие губы.

Мы оба были неопытны, и я бы никогда не подумала, что превращусь в такое существо. В похотливое, ненасытное создание, которому было наплевать на любые предосторожности и вообще на все.

Ради этого мужчины я бы пожертвовала почти чем угодно. Ради того, чтобы его руки гладили меня, его губы прижимались к моей шее, целовали мою грудь и ее пики, ради гортанных стонов удовольствия, которые он издавал, когда мои пальцы зарывались в густую шевелюру, утопали в ней.

Да, ради короля волков я отдала бы собственную душу. Вот почему в моменты просветления все во мне бунтовало против желания отдаться ему целиком.

И я использую это чудовищное стремление к самоуничтожению с выгодой для себя – сколь бы малой она ни была.

Карету снова подбросило на камне. Король выругался; когда карету перестало трясти, сел и повернулся ко мне. А я, поморщившись, потерла макушку и рассмеялась, и через секунду он подхватил мой смех.

Дейд помог мне сесть, обхватил мое лицо ладонями и поцеловал в лоб, одновременно ощупав мне затылок.

– Я в порядке, – со смехом выдохнула я.

Он сказал «фух!» и еще раз поцеловал меня в лоб. Затем вздохнул, усадил к себе на колени и попытался придать мне приличный вид.

– Нам нужна карета побольше.

Что-то сжалось у меня внутри, но я проигнорировала это чувство, что было несложно, когда я вспомнила, что