Жнец - Нил Шустерман

Дефектная логика. Вранье. Роуэн совсем не про это думал. А затем заговорил жнец Фарадей – голосом спокойным и ровным, но с такими обертонами, что мороз шел по коже.

– Тебе не следовало так поступать.

– Я приму любое наказание, которое вы сочтете уместным.

– Дело не в наказании.

Тем временем жнец Кюри опрашивала прочих учеников. Одного отправила прочь, двоих оставила на сцене.

– Может быть, жнец Кюри увидит в том, как я поступил, проявление благородства? – предположил Роуэн.

– Думаю, да; как и все остальные, – сказал Фарадей. – Мотивы могут быть весомее оружия.

– Что еще раз доказывает, – сказала Ситра Роуэну, – что ты идиот.

На это Роуэн усмехнулся с самым бесшабашным видом.

Ситра решила, что сказала о случившемся последнее слово, и все закончилось – до той поры, пока они не вернутся домой, где жнец Фарадей, вне всякого сомнения, наложит на них суровое, но справедливое взыскание, соответствующее проступку каждого. Но она ошибалась.

После того как сообщество вволю поиздевалось над учениками, внимание жнецов стало ослабевать. По мере приближения окончания конклава жнецы все громче перешептывались по поводу обеда. Оставшиеся вопросы повестки интересовали совсем немногих. Вопросы по содержанию здания конклава, должны ли жнецы информировать сообщество о том, что собираются омолодиться, чтобы ни у кого на следующем конклаве не вызвать шока своим новым внешним видом, и тому подобное.

Все постепенно сворачивалось, но тут один из жнецов встал и громко обратился к Ксенократу. Это была молодая женщина в зеленой мантии, украшенной изумрудами. Одна из компании жнеца Годдарда.

– Прошу извинить меня, Ваше превосходительство! – начала она, хотя обращалась не столько к Высокому Лезвию, сколько ко всему конклаву. – Я поняла, что очень обеспокоена этими новыми учениками. Особенно – учениками Досточтимого жнеца Фарадея.

Ситра и Роуэн подняли головы. Фарадей – нет. Он словно застыл, безучастно глядя перед собой. Или набирался решимости, готовясь к развитию событий?

– Насколько мне известно, жнецы никогда не брали себе двоих учеников сразу и не устраивали между ними состязания за право получить кольцо.

Ксенократ взглянул на парламентария, который мог прояснить законные основания обсуждаемого дела.

– Закон не запрещает это, жнец Рэнд, – сообщил парламентарий.

– Я понимаю, – продолжила жнец Рэнд, – но в данном случае соревнование превратилось в товарищество, взаимопомощь. Как мы узнаем, кто из них лучший, если они будут продолжать помогать друг другу?

– Ваше замечание принято, – сказал Ксенократ, но жнец Рэнд на этом не остановилась.

– Я предлагаю, – сказала она, – для обеспечения реальной состязательности добавить небольшое условие.

Жнец Фарадей стремительно поднялся, словно взлетел из своего кресла.

– Я возражаю! – крикнул он. – Конклав не может определять условия, на которых я готовлю своих учеников. Это только мое право – обучать, тренировать и наказывать их.

Жнец Рэнд вскинула руки в жесте притворного великодушия:

– Я просто хочу, чтобы ваш выбор был честным и справедливым.

– Вы считаете, что можете отвлечь внимание конклава своими побрякушками? Мы не так наивны, чтобы лишиться рассудка от мишурного блеска.

– Что вы предлагаете, жнец Рэнд? – спросил Ксенократ.

– Я возражаю! – вновь крикнул Фарадей.

– Вы не можете возражать против того, что еще не объявлено.

Фарадей ждал.

Ситра наблюдала, чувствуя себя почти посторонней, – зрителем на теннисном матче; и сейчас разыгрывался решающий мяч. Но ведь она была не зрителем! Она была мячом. И таким же мячом был Роуэн.

И жнец Рэнд сказала – голос ее напоминал атакующего скорпиона:

– Я предлагаю: после того как один из учеников получит кольцо, первым его заданием станет забрать жизнь у проигравшего.

Вокруг раздались вздохи и возмущенные голоса. Но и – Ситра не могла поверить своим ушам – возгласы одобрения и даже смех. Ситра и на секунду не могла допустить, что женщина в зеленом говорит это серьезно. Может быть, это еще один уровень испытания? Фарадей от возмущения вышел из себя; поначалу он не мог даже говорить. Наконец он яростно загрохотал, подобно силам самой природы, подобно штормовой волне, ударяющей в берег:

– Это – пощечина нам всем! Всему, что мы делаем! Мы заняты «жатвой», в то время как вы со жнецом Годдардом и его учениками превращаете нашу миссию в кровавый спорт.

– Ерунда! – возразила Рэнд. – В моем предложении есть смысл. Угроза быть уничтоженным заставит выйти победителем того, кто более достоин жнечества.

А затем, к ужасу Ситры, вместо того чтобы отвергнуть предложение жнеца Рэнда как нелепое, Ксенократ обратился к парламентарию.

– Существует ли правило, запрещающее подобное? – спросил он.

Парламентарий, подумав, сказал:

– Поскольку нет прецедента двойного ученичества, нет и правил, которыми можно руководствоваться в данном случае. Предложение не выходит за рамки наших правовых норм.

– Правовых норм? – вскричал жнец Фарадей. – Правовых норм? Нашими правовыми нормами должны быть моральные принципы сообщества жнецов. Это варварское предложение!

– О, прошу вас! – произнес Ксенократ, жестикулируя несколько преувеличенно. – Поменьше мелодрамы! В конце концов все это – последствия вашего решения взять двоих учеников, хотя достаточно было бы и одного.

Затем часы начали бить семь.

– Я требую обсуждения и голосования! – воскликнул Фарадей, но часы уже пробили три раза, и Ксенократ проигнорировал его просьбу.

– Пользуясь полномочиями Высокого Лезвия, я определяю дополнительное условие в деле Роуэна Дамиша и Ситры Террановой: тот из них, кто победит, по получении кольца обязан будет забрать жизнь другого.

И, стукнув по трибуне молотком председательствующего, он распустил конклав и определил судьбу учеников Фарадея.

Временами я тоскую по общению с «Гипероблаком». Я думаю, каждый из нас всегда втайне желает того, чего не может получить. Другие могут обратиться к «Гипероблаку» за советом, попросить разрешить трудный спор. Кто-то поверяет ему свои секреты, поскольку известно, что оно наделено сочувственным, непредвзятым мнением и никогда не сплетничает. «Гипероблако» – лучший в мире слушатель.

Но не для жнецов. Для нас «Гипероблако» хранит молчание. На веки вечные.

Конечно, у нас есть полный доступ ко всем знаниям, которые оно хранит. Сообщество жнецов использует «Гипероблако» в разнообразных целях, но для нас это в основном база данных. Инструмент, и ничего более. Как сущность, как форма сознания «Гипероблако» для нас не существует.