Тайник абвера - Александр Александрович Тамоников

шкафчики, посуда. Пришлось проверять каждую банку. Большинство банок были пустые, в некоторых оставалась засохшая и потемневшая крупа.

Спасло Бориса, увлекшегося розысками, только то, что остекленная дверка шкафа была открыта, и именно в ней он заметил движение и фигуру мужчины. Судя по отражению, мужчина заглядывал на кухню, но еще не вошел. Соображать, кто это и как он сюда попал, времени не было. Единственное, что промелькнуло в голове оперативника, – этот человек не станет стрелять, он побоится шума. Сунуть руку в карман брюк и вытащить пистолет Коган все равно бы не успел. Да он и не пытался этого сделать. Не поворачиваясь, он сгреб с полки две кастрюли и, обернувшись к незнакомцу, швырнул их ему в голову.

Да, незнакомец не собирался стрелять. Это был мужчина лет 30–35, среднего роста, спортивного телосложения. В его правой руке мелькнула финка. Пока незнакомец уворачивался от кастрюль, Коган успел соскочить с табурета на пол. Никакого оружия, даже кухонного ножа ему сейчас не подвернулось, и пришлось защищаться от нападения тем, что было рядом. Убивать этого человека нельзя, показывать ему, что меня не так просто взять с простым ножичком, Коган тоже не собирался. Самое время было потянуть резину и попытаться понять, кто это такой и что он делает в этой квартире. Как он сюда попал, очевидно: через черный ход.

Поигрывая перед собой справа налево ножом, мужчина стал приближаться. Странно, но во всех его повадках чувствовалось блатное прошлое. Или настоящее? Коган хорошо знал, что частенько уголовники не шли на сотрудничество с немцами, считая, что противостояние с милицией, с государством – это внутреннее дело страны и ее граждан. А вот оккупанты – это совсем другое, это уже не по понятиям. Хотя достаточно было беспринципных и среди блатных, кому важнее нажива и сладкая жизнь. И откуда посыплется манна небесная, их не волновало.

Первый же выпад прошел мимо лица Бориса. Оперативник быстро сместился в правую сторону с небольшим наклоном, это позволило ему подхватить с пола табурет и нанести удар, вложив в него всю силу. Но противник оказался шустрым и успел отклониться. Удар табурета пришелся на дверной косяк, отчего со стены посыпалась штукатурка, а сам табурет развалился на части. Кажется, в планы этого человека лишний шум не входил, и он с беспокойством бросил взгляд по сторонам. Это замешательство было на руку Когану, он выбросил вперед ногу, нанося удар в живот. Все тот же дверной косяк помешал противнику вовремя отскочить. Удар пусть и не в полную силу, но достиг цели. Незнакомец вскрикнул и снова выставил перед собой нож.

Пришло время пытаться достать пистолет. Но противник, кажется, заподозрил, что в кармане Когана может оказаться что-то серьезное. Он снова стал размахивать ножом, делая обманные движения. Помещение кухни было тесным, тут маневрировать и отскакивать некуда. И Коган рискнул. Он пропустил удар ножом снизу, но в самый последний момент перехватил кисть противника скрещенными руками. Но тот снова показал свою прыть и отличную реакцию. Борис не успел перехватить вооруженную руку, и незнакомец снова отскочил назад.

От толчка плечом кухонный шкаф пошатнулся, под ноги полетела посуда, что-то со звоном разбилось. Противник снова с беспокойством оглянулся. Кажется, ему сейчас больше хотелось скрыться, а не убивать незнакомца. Но он все же предпринял последнюю попытку и, сделав несколько обманных движений вооруженной рукой, ударил Когана слева, а потом добавил ногой, пытаясь провести подсечку. Рука противника прошла мимо, лишь скользнув по плечу, а вот удар ноги чувствительно задел колено. Коган попытался отскочить, но тут же понял, что это такое со звоном разбилось об пол. Это была бутылка с остатками подсолнечного масла. Противник, видимо, это понял, поэтому и предпринял отчаянную попытку напасть.

Коган, поскользнувшись на разлитом масле, растянулся на полу. Его противник явно не ожидал такого успеха и не сумел вовремя отскочить. А может, просто слишком долго размышлял, куда ему двигаться – вперед или назад. За эту секунду замешательства Коган успел поймать незнакомца за ногу и вывернуть ее. Тот дернулся и тоже с грохотом рухнул на пол. Борис тут же бросился вперед, пытаясь вскочить на ноги. Но проклятое масло не позволило сделать это быстро. Противник изо всех сил отчаянно ударил ногами навстречу. Удар пришелся в грудь, и Коган буквально отлетел к стене, чувствительно ударившись спиной и затылком о стену. Оперативник видел, как незнакомец, выронив нож, перевернулся на полу и, вскочив на ноги, бросился к черному ходу в дальней части коридора. Броситься за ним следом Борис не успел. От удара со стены сорвались большие часы в деревянном корпусе и упали прямо ему на голову. От удара по темени в глазах замелькали искры и как будто потемнело. Чувствуя, что падает, Коган успел вытащить из кармана пистолет и нажать на спусковой крючок. Первый выстрел он еще слышал, но потом потерял сознание.

Или ему просто показалось, что он потерял сознание. Коган был здесь, и в то же время его здесь не было. Он видел пыльный пол, на нем половик, сдвинутый в сторону, видел валявшуюся финку и пистолетную гильзу. Но он ничего не чувствовал и не мог пошевелиться. Хотя нет, довольно быстро он ощутил, что в голове саднящая тупая боль, что тошнота подкатывает к горлу. Но звуков не было. «Может, я умер?» – подумал он. Неожиданно звуки вернулись вместе со стуком двери и топотом ног. Сильные руки перевернули его на полу, и Коган увидел перед собой лицо Буторина. Тот шевелил губами и, кажется, ругался.

– Никак нельзя тебя одного отпускать, – прорвался через тошнотворную липкую тишину голос Виктора. – Что это ты тут устроил с грохотом и стрельбой? Где болит? Ты ранен?

– Через другую дверь ушел, – прошептал Коган и застонал от ломящей боли в голове. Кто-то приложил к его темени мокрую холодную тряпку.

К вечеру Борису полегчало. Он сидел с перевязанной головой, на темени под повязкой тупо пульсировало, будто там билось второе сердце. Приехавшие Шелестов и Сосновский сидели напротив и слушали его рассказ, как он попал в квартиру, как начал поиски тайника и как неожиданно появился незнакомец. И о том, как Бориса подвело растительное масло.

– Я думаю, что этот человек приходил не просто так, а зачем-то, – рассмеялся Сосновский. – Боюсь, что он тоже хотел что-то найти, но теперь все знают, что квартира под наблюдением. Прошляпили мы ее, а какой хороший вариант с засадой мог бы быть.

– Неважно, – отмахнулся Шелестов. – Мы знаем, что в квартире ничего ценного для немецких агентов