Золотая шпага - Юрий Никитин

– Молодой барин со своей молодой женой. Здесь уп­равляетделами двоюродный брат, отец малость присматривает… Старшие братья обещалинаезжать, помогать, ежели что.

– Куда они уехали?

– В путешествие, – ответил садовник, в голосе былонеодобрение. – Что за жизнь, если начинается с дороги? Тут такой сад,такие розы, только тут рай…

– В путешествие за кордон? – спросил Засядько,хотя уже понимал, что это именно так.

Садовник пожал плечами:

– Нам было сказано: не то в Грецию, где много солнца и моря,не то в Италию, где теперь уже война кончилась, а море такое же теплое… Чем имнаша Русь не мила?

Засядько обратно пустил коня шагом. В душе было горькои пусто. И здесь его обокрали. На этот раз окончательно. Грессер увез Кэт,словно чувствовал, что он за ней явится хоть из преисподней. И заберет,пусть даже обвенчанную, пусть замужнюю жену. И Кэт, послушная родительскойволе Кэт, не ответит так, как вбивалось в души и головы православной моралью.Кэт сумеет бросить все и уйти с ним. У Грессера хватило проницательностиэто понять, потому так поспешно и увез ее за рубеж, а там след затеряется.Будет под разными предлогами переезжать с места на место в ожидании, покапамять о нем выветрится!

Стиснув зубы, он вернулся в полк. Пытаясь заглушить боль всердце, с головой ушел в работу. Полк переформировывался, отдыхал, пришлопополнение, он с утра упражнял новобранцев. Однажды вечером составил списоккниг, которые нужно прочесть, и отправился по библиотекам и книжным лавкам. Установившаясяза ним слава храброго офицера льстила его самолюбию, однако он понимал, что ксвоей главной цели он не продвинулся ни на шаг. Разве что успел в Миланепознакомиться с работами гениального Леонардо. Но великий флорентиец, к егоразочарованию, ни словом не упоминал о ракетах. И Александр продолжалискать нужные ему сведения, перечитывая груды книг. Теперь не только полчаса,но и минуту не считал слишком малой частицей времени.

Еще в заграничных походах в промежутках между боями он сжадностью набрасывался на итальянские газеты, которые интересовались деламичужих государств гораздо больше, чем собственными. Из них Засядько узнал остранностях Павла I, который при всей своей жестокости к солдатам постаралсяоблегчить участь крестьян, ограничив их труд на помещиков трехдневной барщиной.Это он, послав Суворова «спасать царей», освободил из Петропавловской крепостимятежного генерала Костюшко и двенадцать тысяч его боевых соратников, которых всвое время полонил тот же Суворов. В немногочисленных английских газетах,которые доходили до Италии, указывалось, что Павел I потерял душевноеравновесие, узнав о событиях 1762 года, связанных с восшествием на престол егоматери.

Нервную болезнь его объясняли также продолжавшейся тридцатьчетыре года узурпацией трона, которую Екатерина осуществляла в ущерб прямомунаследнику престола, взаимной антипатией и недоверием между матерью и сыном, атакже господством фаворитов, дерзких и надменных по отношению к Павлу. Стараясьпонять смысл действий Павла I, Засядько иногда говорил себе: «Или тайнывысшей политики все еще недоступны мне, или же наш царь просто дурак ипротиворечит самому себе».

Однажды пронеслась весть о государственном перевороте.Сначала слухи были весьма неопределенными, затем облеклись в более достовернуюформу. В заговор против Павла вошли сыновья тех, кто был в заговоре противего отца: Панин и Талызин, фавориты его матери – три брата Зубовы,лифляндский барон Пален и ганноверец Беннигсен. В ночь с 11-го на 12 марта1801 года заговорщики проникли в Михайловский замок, где Павел жил как вкрепости. Утром, после его убийства, Пален пришел к Александру и сказал:«Довольно ребячиться, ступайте царствовать!»

Еще стало известно, что второй сын Павла I, великий князьКонстантин, твердо заявил: «После того, что произошло, мой брат можетцарствовать, если ему угодно, но если престол когда-либо перейдет ко мне, я егоне приму».

Пока другие офицеры полка проводили время в пирушках,Засядько тщательно анализировал сложившуюся обстановку в Российской империи. Онзнал, что воспитателем будущего императора Александра и его брата –великого князя Константина – был полковник Лагарп, республиканец изВаадского кантона, который старался дать обоим великим князьям демократическоевоспитание. Что же предпримет самодержавный император, которому едваисполнилось двадцать четыре года?

В первые месяцы своего царствования Александр I уни­чтожалвсе то, что сделал отец. Объявил амнистию, вернул сосланных, разрешилкрестьянам брать лес из казенных угодий, освободил священников от телесныхнаказаний, разрешил выезд из России и ввоз из Европы книг. Типографии,запечатанные в июне 1800 года, были вновь открыты. Уже не запрещалось одеватьсяпо западной моде – носить длинные панталоны, круглые шляпы, пышныегалстуки, которые Павел преследовал как признаки якобинства.

Офицеры славили нового императора и пили за его здоровье,ибо Александр I отменил еще и напудренные косы.

Особым указом запрещалось продавать крестьян без земли,крестьянам разрешалось вступать в брак без согласия помещика, помещик могнаказывать крестьянина не больше чем пятнадцатью палочными ударами. Это былообнадеживающее начало, но… и эта мера оказалась призрачной. Помещики продолжалипродавать крепостных даже в столице, женили крестьян против их желания и безсчета наказывали палочными ударами прямо под окнами царского дворца.

В один из дней Александр Засядько получил письмо ототца, который велел ему срочно съездить в Соловецкий монастырь. Новый императорРоссии освободил из заключения и Петра Калнышевского, последнего кошевогоЗапорожской Сечи. Его вместе с казацкой старшиной взяли в плен и увезли еще 6июля 1775 года, когда царские войска заняли и разрушили Сечь.

Подъезжая к монастырю, Засядько старался высчитать возрастКалнышевского. Он помнил рассказы деда о славных украинских рыцарях, о боевыхподвигах запорожцев, совершавших набеги на турецкие берега. Петро Калнышевскийуже тогда был кошевым атаманом…

Суровый монах, который открыл в воротах крошечную калитку,ответил ошеломленному Александру, что заключенному Калнышевскому недавноисполнилось… сто десять лет! Последние четверть века он находился в глубокойземляной яме, куда был брошен по указанию всемилостивейшей императрицыЕкатерины II. Сейчас он получил свободу, однако возвращаться на родинупочему-то не желает.

Сто десять лет! Александр был потрясен. В голове неукладывалась такая цифра. Он прожил всего двадцать два года, а уже былсвидетелем и участником стольких событий. Как же выглядит этот старец?

– Вас проводить или пойдете сами? – спросил монахнеприветливо.

– Сам, – ответил Засядько. – Укажите, в какуюсторону идти.

– Прямо по тропинке. Никуда не сворачивайте.

Засядько поблагодарил и быстро зашагал в указанномнаправлении. Дорожка вела к морю, оттуда тянуло пронзительной свежестью. Надголовой носились и кричали чайки. У самой воды спиной к нему сидел накамне человек. Засядько почувствовал, что у него от волнения замирает сердце.Перед ним был гигант. Он никогда еще не видел таких широких плеч и такоймускулистой спины.