Воспоминания о будущем - Кэт Патрик

Мы едем в молчании. Через несколько минут, возле моего дома,я говорю Люку «пока» и почти бегом бросаюсь внутрь. Удача сопутствует мне,потому что мамы нет дома. Я мысленно отпускаю язвительное замечание по поводу«поздней работы» над новым романом, а потом поднимаюсь в свою комнату изакрываю за собой дверь.

Только здесь, забравшись в постель прямо в одежде, натянуводеяло до шеи, я позволяю себе прокрутить в памяти все целиком. Крепкозажмурившись, борясь со сбивающимся дыханием, я переношусь в будущее, в тотдень, когда я стою на сыром кладбище в окружении моря людей в черном.

Из своих записок и компьютерного файла я знаю, что этоткладбищенский эпизод уже довольно давно всплыл в моей памяти. С тех пор онпостепенно разрастался в глубине моего сознания, тихо и неустанно напоминая отом, что когда-то кто-то умрет.

Но до сегодняшнего вечера я не подозревала, кто этот«кто-то».

Но сегодня сестренка Люка, милая и безмятежная, лежащая наспине в коробке, вдруг разорвала туман, и я увидела ясно, словно днем:маленькая яма, разверстая в земле передо мной, только что поглотившая маленькийгробик для маленького тела, лежащего внутри.

«Кто-то» — это ребенок. Ребенок, который умрет в будущем.

У меня перехватывает горло, но я задерживаюсь еще ненадолго,пропитываясь болью. Чем больше я смотрю на идеально прямоугольную яму в центретолпы скорбящих, тем сильнее чувствую, что меня вот-вот вырвет — и сейчас, и вбудущем.

Я помню, что была беременна.

Что, если это мой ребенок?

Эта мысль бьет меня в солнечное сплетение и швыряет в такуюбездну, из которой я не верю, что смогу выбраться.

Это слишком больно, чтобы справиться, слишком тяжело, чтобывыдержать.

Одна в своей комнате, накануне очередного школьного дня, впустом доме, где нет даже лгуньи-матери, забытая отцом, который сдался посленескольких попыток, ненавидимая в школе и, возможно, любимая мальчиком,которого даже нет в моем будущем, и оказавшаяся перед лицом грядущих похоронребенка!

Неважно, своего или чужого, я все равно не могу этоговынести!

Я еще выше подтягиваю одеяло к подбородку, потому чтоспрятаться от мира — это все, на что я сейчас способна.

Я одна, и я до смерти напугана. Это слишком.

Войдя в тяжелые двери, я распускаю полосатый шарф,обмотанный вокруг шеи, и устремляюсь в раздевалку. Когда я приглаживаюрастрепанные ветром волосы, то краем глаза замечаю какое-то ярко-зеленое пятно.

И у меня почему-то обрывается сердце.

Насколько я могу видеть, это всего лишь зеленые листовки,развешенные по стенам раздевалки и главного коридора. Но непонятная нервозностьеще сильнее охватывает меня, когда я подхожу к стене, чтобы разглядеть их.

Оказывается, это просто маленькие афишки Зимнего бала,который состоится в эти выходные. Возможно, я нервничаю из-за этого бала? Изсвоих записок я знаю, что Люк пригласил меня — тот самый Люк, которого я еще невидела сегодня и с которым встречаюсь уже четыре месяца.

Две девушки с одинаковыми гладкими прическами проходят мимои видят, что я читаю афишу. Они хихикают и перешептываются между собой. Яслышу, как одна из них шепчет: «Наверное, решила, что это опять про нее!»Вторая девушка так хохочет, словно умрет, если не отсмеется.

Взбешенная, но полная решимости переживать по болеесерьезным поводам, я шагаю по коридору к своему шкафчику, надеясь, что найдуего на том же месте, что и завтра.

На испанском у нас замена, поэтому Джейми садитсяотрабатывать произношение в паре с Эмбер Валентайн, бросив меня на растерзаниесердитой помощнице учителя по имени Энди, у которой, судя по всему, были другиепланы на этот урок. Я, конечно, не знаю, какими качествами должен обладатьпретендент на место помощника учителя, но, очевидно, знание предмета не входитв этот список, поскольку произношение у Энди еще хуже, чем у меня.

При этом она ровно семнадцать раз мученически закатывалаглаза при звуках моего испанского — я специально чертила палочки в блокноте, апотом подсчитала. В отместку я умолчала о зеленом кусочке еды, застрявшем междупередними зубами Энди.

После урока я бросаюсь догонять Джейми.

— Привет! — говорю я, когда она замечает, что мы вместе идемв столовую.

— Привет, — равнодушно здоровается Джейми.

— Как дела? пытаюсь навести мосты я.

— Прекрасно, — отвечает Джейми еще более равнодушно, еслитакое вообще возможно.

— Слушай, Джейми, я просто хотела поблагодарить тебя, —говорю я.

— За что? — без всякого интереса спрашивает она, избегаямоего взгляда. Мне вдруг кажется, что сейчас она еще больше отдалилась от меня.

— За телефон. Моего отца, — лепечу я.

— Не стоит, — отвечает Джейми и, повернувшись ко мне спиной,уходит в другую сторону, оставив меня в одиночестве посреди запруженногокоридора.

В утренней записке говорилось, что Люк сегодня в обед уехалдомой, чтобы помочь маме по хозяйству.

Мне ничего не остается, кроме как отправиться в женскуюуборную и проторчать там целый час, рассеянно листая подобранный экземпляр«Эммы» и мечтая о том, чтобы муки голода и страх перед будущим, которое я всеравно бессильна изменить, исчезли сами собой.

Наконец, звонок возвещает окончание обеденного перерыва, и,поскольку ни одно из моих желаний так и не исполнилось, я покупаю пачку сырныхкрекеров «Чизитс» и плетусь на историю, дав себе слово внимательно слушатьучителя, чтобы отвлечься от своих мыслей.

Отмытая до скрипа, одетая в красное коктейльное платье,обнажающее меня несколько сильнее, чем мне кажется уместным в этот вечер, ясижу и барабаню собачий вальс по крышке антикварного столика.

— Испортишь маникюр! — предупреждает мама из кухни, кивая намои только что накрашенные ногти. Она стоит, прислонившись к кухонной стойке, исмотрит на меня, прихлебывая чай из дымящейся кружки.

Я прекращаю барабанить, но не отвечаю.

— Нервничаешь из-за танцев? — спрашивает мама, чтобы немолчать.

Я слышу, как дедушкины часы в гостиной отбивают один удар,означающий полчаса. С минуты на минуту он будет здесь.

— Наверное, — отвечаю я, откидывая локон с плеча. Честноговоря, я нервничаю вовсе не из-за танцев. Я нервничаю из-за всей своей жизни.

Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, я смотрю на своизаписи, разложенные по всему столу, как дневник сумасшедшего. Я убила весь деньна тщательное изучение Люка, я готовилась к этому свиданию старательнее, чем вконце этого года буду зубрить материал к предварительному экзамену в колледж.Но все равно могла что-нибудь забыть. При этом я отлично понимаю — сегодня мойразум вряд ли в состоянии справиться с неминуемыми последствиями такой забывчивости.