Воспоминания о будущем - Кэт Патрик

— Лондон? Ты нашла в моем объяснении что-то смешное? — сноваспрашивает мисс Харрис, не дождавшись моего ответа. Она небрежно взмахиваетсвоими крашеными рыжими волосами, и я невольно думаю, не завидует ли миссХаррис моей естественной рыжине.

— Нет, мисс Харрис, — спокойно отвечаю я, продолжаяулыбаться. Я честно стараюсь подумать о чем-нибудь грустном, но улыбка прилиплак моему лицу, как жук к ветровому стеклу.

Пошла вон, улыбка, отстань от меня!

Но проклятая ухмылка не собирается со мной расставаться иостается на месте. Мисс Харрис целую вечность, не моргая, пристально смотрит наменя. Наконец, видимо, решив, что имеет дело со случаем безнадежнойиспорченности или умственной отсталости, она со вздохом поворачивается к доске.

Мои одноклассники выпрямляются на своих стульях, а ярасслабляю затекшие мышцы, хотя не помню, когда я их напрягла. Глубоко вдыхаюзатхлый воздух науки и разжимаю пальцы, судорожно стиснутые на сиденьеметаллического стула.

Райан Грин больше не смотрит на меня, его взгляд теперьприкован к чему-то, что он старательно рисует в тетради.

И только теперь, когда урок уже подходит к концу, никто несмотрит на меня, не замечает произошедшего и нисколько не интересуется им,загадочная ухмылка медленно угасает у меня на губах, забирая с собой частицухорошего настроения.

— Что случилось? — шепчет Люк в трубку.

— Ничего, — вру я.

— Нет, правда? Я же слышу по твоему голосу, что что-тонеладно.

Я кисло улыбаюсь. Почему я тебя не помню?

— Да нет, ничего. Просто плохой день.

— Я могу чем-то помочь?

— Мне приятно просто поговорить с тобой, — тихо говорю я.

— Я знаю, — шепчет Люк, так что у меня мурашки бегут поспине. — Прости, что не позвонил раньше. Мы с отцом уезжали и только недавновернулись домой.

— Пустяки, — говорю я и пожимаю плечами, хотя он этого всеравно не увидит.

— Ладно, расскажи мне про... — Люк внезапно замолкает. —Подожди секундочку, — быстро шепчет он.

Я слышу шорох руки Люка над микрофоном трубки и приглушенныйженский голос. Люк отвечает чуть громче, но тоже неразборчиво.

Вскоре он возвращается.

— Прости, — говорит Люк. — Это мама. Она хочет, чтобы язаканчивал. Говорит, что слишком поздно болтать.

— Ну да, — отвечаю я, пытаясь скрыть разочарование, хотяпрекрасно знаю, что моя мама думает то же самое. — Ладно, может, завтранаверстаем.

— Надеюсь, — говорит Люк, не скрывая огорчения, и я невольноулыбаюсь.

— Спокойной ночи, Люк.

— Сладкого сна, Лондон.

И он отсоединяется.

Лежа в темноте, я несколько секунд смотрю на телефон,наслаждаясь спокойствием, которое подарил мне этот короткий разговор с Люком. Язнаю, что нужно дописать детали этого разговора в напоминалку, лежащую наночном столике, но не хочу торопиться.

Когда я уже готова заставить себя включить свет и разрушитьхрупкое состояние просветления, в темноте снова раздается назойливый мотивмоего телефона, и у меня подскакивает сердце.

— Да? — быстро говорю я.

— Я забыл сказать тебе, что ты сегодня была простоослепительна, — шепчет Люк в трубку.

Я лежу в темноте и чувствую, как у меня вспыхивают щеки. Вживоте сладко замирает.

— Спасибо, — шепотом говорю я.

— На здоровье.

Несколько секунд мы оба молчим. У меня сами собойподжимаются пальцы на ногах от почти болезненной интимности этого молчания. Ялежу в своей постели, сжимая телефон, как спасительный круг, слушая размеренноедыхание Люка и все убыстряющийся грохот своего сердца.

Если бы он был здесь, я бы его поцеловала.

— Ладно, мне пора идти. Мама может войти, — шепчет Люк,нарушая молчание.

— Ладно, — выдыхаю я, не в силах выдавить больше ни слова.

— До завтра, — говорит он.

— Пока, Люк, — с трудом выговариваю я.

— Пока, Лондон, — шепчет он перед тем, как отключиться, именя снова бросает в дрожь при звуках моего имени, произнесенного его губами.

Я прижимаю телефон к груди, резко выдыхаю, а потом сажусь изажигаю лампу возле кровати. Прежде чем дополнить вечернюю записку, я открываютелефон и залезаю в папку с музыкой. Пролистываю список загруженных рингтонов,пока не нахожу песню, которую помню из завтрашнего дня. Довольная новоймелодией, счастливая тем, что этот безумный день наконец закончился, я делаюнеобходимые записи и засыпаю.

Через проход от меня на парте в соседнем ряду стоитцветастая сумка Джейми — полностью собранная и готовая к выходу. До конца урокаостается еще целых пять минут, но Джейми даже не пытается делать вид, будтопродолжает слушать.

Может быть, она нарочно добивается, чтобы ее снова оставилипосле уроков?

От этой мысли у меня мурашки бегут по спине.

Весь урок Джейми успешно игнорирует мое присутствие, чтодовольно просто сделать, поскольку сегодня у нас нет практических занятий.Никакой работы в парах. Никакого закрепления материала. Никаких совместныхзаданий.

Короче, никакой необходимости разговаривать друг с другом.

Звенит звонок, и Джейми вскакивает так стремительно, что явздрагиваю. И тут она поворачивается ко мне и бросает что-то мне на парту.

— Вот, — заявляет она, прежде чем развернуться и покинутькласс.

Через пятнадцать секунд класс пустеет. Даже миссис Гарсияуходит в свой кабинет, чтобы подготовиться к следующему занятию.

Да, у меня провалы в памяти, но я все равно знаю, что лежиту меня на парте.

Джейми может сколько угодно злиться на меня, но она пришламне на помощь.

И теперь все зависит только от меня — от того, хочу явстретиться со своим отцом или нет.

— Все в порядке? — негромко спрашивает мама. Мы сидим одни вкабинете доктора Зомбойа. Доктор вышла, чтобы принести мое дело, и, судя потому, как долго ее нет, это дело хранится где-то на краю света.

— Конечно, — вру я.

А сама думаю о фотографиях, которые просматривала сегодняутром. Думаю об открытках на день рождения. Мой отец пытался. Целых три года онпытался.

И теперь номер его телефона жжет мне карман.

— Ты выглядишь расстроенной, — шепотом сообщает мама, хотя вкабинете нет никого, кроме нас с ней.

— Я в порядке, — отвечаю я, улыбаясь ей фальшивой улыбкой.Она долго пристально смотрит на меня, а потом, не говоря ни слова, достает изсумки свой КПК и начинает проверять почту.