Воспоминания о будущем - Кэт Патрик

— Тебе незачем спешить, — напоминает Люк. — Мы можемподождать.

— Нет, пусть будет сегодня, — говорю я гораздо болеевластно, чем мне хотелось бы.

Люк смеется и достает свой мобильный.

— Ладно, давай.

Он набирает номер, записанный на клочке бумаги, и язакусываю ноготь на указательном пальце правой руки, замирая в ожидании, покаон слушает. Я представляю себе один гудок, другой, потом...

Вот глаза Люка чуть расширяются, и он застывает. Но черезсекунду снова расслабляется. Слегка поморщившись, захлопывает крышку телефона.

— Неправильный номер, — разочарованно говорит он.

— Предложили оставить голосовое сообщение для кого-тодругого? — спрашиваю я, поскольку мне нужно точно знать.

— Нет, просто не соединилось. Возможно, твой отецпользовался этим номером во время развода, а потом поменял его.

В тот же миг, словно по сигналу, со стороны кухни доноситсяприглушенный скрип, и мы с Люком моментально пересаживаемся в кресла-мешки. Мыоба знаем — он своим нормальным умом, а я по записям, — что сейчас его мамавойдет без стука, чтобы посмотреть, чем мы тут занимаемся. Абсолютно невиннаязатея позвонить моему живущему отдельно отцу может показаться подозрительной,если мы будем осуществлять ее, лежа на постели Люка.

Строго говоря, любые затеи, осуществляемые, лежа на постелиЛюка, заставят миссис Генри возмущенно приподнять брови, а мне сейчас толькоматеринского допроса не хватало!

Люк успевает вовремя включить телевизор, и его мама застаетнас за просмотром документального фильма о подледной рыбалке. Она приглашаетнас перекусить на кухню, и мы соглашаемся, потому что сейчас все равно ничегонельзя сделать для розыска моего отца.

После начос мы устраиваемся на огромном диване в гостиной иотдаем себя на растерзание двум одинаковым двухлеткам. Из своих записок я знаю,что уже проводила с ними время раньше, поэтому всеми силами стараюсь скрытьизумление при виде двух совершенно идентичных копий. Странно, должно быть,видеть себя в ком-то еще, как в зеркале.

Маленькие сестрички Люка напяливают на себя столько одежды,сколько только может на них налезть, и разыгрывают перед нами пьесу подназванием «Мамы и мартышки в зоопарке». Мы устраиваем им бурную овацию, а потомобъясняем, что такое бурная овация.

Далее следует обучающая игра под названием «построй плюшевыхзверей». Словно маленькие муравьишки, двойняшки-неваляшки ползут к ящику задобычей и возвращаются обратно с охапками плюшевых медвежат, слоников, жирафови прочей живности. После завершения строительства Великая плюшевая стенатянется от камина до арочного выхода из гостиной. Близнецы проводятпятисекундное совещание, а затем предводительница шайки заявляет отерриториальном разделе: левая часть гостиной, включая диван, остается«большим», а правая часть отныне будет только для «принцесс».

Когда Большой Люк спрыгивает с дивана и бросается на половинублизняшек, они встречают его визгом, хохотом и весельем. Я тоже не могуудержаться и какое-то время вожусь с ними, хохоча и щекоча то ли Эллу, то лиМэйделин, кто их разберет?

Вскоре наступает время ужина, и домой приходит отец Люка, сгигантской коробкой в руках и такой же улыбкой, адресованной всем нам. МистерГенри — красивый мужчина, и я вижу, что Люк во многом похож на него. Я позволяюсебе на несколько секунд выпасть из реальности, размышляя, каким будет Люк ввозрасте своего отца — хорошо бы, у него была такая же элегантная седина илегкие морщинки.

Когда я снова возвращаюсь в действительность, близняшки спомощью отца уже открывают коробку, и я невольно завидую их близким отношениям.Пересев на диван, я жадно наблюдаю за простыми мгновениями, которые дети,выросшие с отцами, принимают как должное. Крохотная рука лежит на плече отца,когда тот разрезает крышку, кукольное личико сияет, словно в рождественскоеутро, пока он неторопливо разгребает пенополистироловые шарики, вынимаетпенопласт, упаковочный материал и пузырьковую пленку.

В коробке оказывается розовая деревянная лошадка-качалка,готовая немедленно пуститься вскачь в честь грядущего трехлетия близняшек.

Но после того как смолкают восторженные крики и каждаянаездница делает по одному кругу по гостиной, настоящий восторг вызываетогромная, как крепость, коробка.

— Это машина! — верещит малышка, которую, кажется, зовутЭлла, прямо в лицо Люку, и глазки у нее так сверкают от восторга, что как тутудержаться, чтобы не усадить ее в коробку и не протащить по ковру? Девочка поимени Мэйделин тоже хочет прокатиться, но Элла желает сделать еще один кружок,и теперь в гостиной стоит дикий галдеж: «Моя машина!», «Нет, моя машина!», «Авот и нет, МОЯ!»

Но мистер Генри, знатный эксперт в деле погашения локальныхконфликтов, исчезает из комнаты и вскоре возвращается с сапожным ножом, моткомскотча и горстью маркеров. Через десять минут в гостиной появляются двесовершенно одинаковых чудо-машины, каждая из которых готова отвезти своюхозяйку в «супермаркет», «дом бабушки» или «среднюю школу».

Элла сидит прямо и крепко держится за стенки коробки,обозревая воображаемый пейзаж. Мэйделин откидывается далеко назад, превращаясвою машину в передвижную кровать, и смотрит в потолок. Люк волочит ее запятку, и я смеюсь над безмятежным выражением мордочки Мэйделин, и мнеинтересно, о чем она думает, лежа на спине и глядя в небо.

И тут в голове у меня что-то щелкает.

Наверное, я даже вздрогнула, потому что Люк вдругостанавливает процессию и поворачивается ко мне. Мистер Генри, очевидно, ничегоне заметил, и они с Эллой продолжают свое путешествие в «Нью-Йорк».

— Ты в порядке? — негромко спрашивает Люк.

— Давай, давай! — командует Мэйделин из коробки, когдаобнаруживает, что ее повозка остановилась.

— Шшшш, — мягко шикает Люк на сестренку. — Подожди немножко.

Она послушно затихает, а Люк встает с пола, садится рядом сомной и берет меня за руку.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он. — Ты оченьпобледнела.

Он убирает выбившуюся прядку с моего лица, и мне кажется, яловлю улыбку на лице мистера Генри.

— Мне нехорошо, — вырывается у меня громче, чем следует, такчто двое взрослых и двое малышек мгновенно переключают внимание на меня. Теперьвся семья Генри смотрит на меня с разной степенью тревоги и заботы. Даже Мэйделин— если это действительно Мэйделин — села в коробке и во все глаза разглядываетменя.

— Не хочешь прилечь, Лондон? — говорит миссис Генри такимтоном, что мне хочется немедленно посмотреть на себя в зеркало. Неужели я такужасно выгляжу?

— Нет-нет, я в порядке, — отвечаю я. — Наверное, мне лучшепоехать домой.

Люк немедленно встает, и близняшки хором протестуют. МиссисГенри успокаивает девочек, а мистер Генри провожает нас до дверей. Очутившисьснаружи, я глубоко вдыхаю морозный воздух, который обжигает легкие, однакопомогает. Люк открывает мне дверцу минивэна и целует меня в щеку, прежде чемзакрыть дверь.