Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии - Джозеф Вексберг

Лозунг «Безопасность в первую очередь» стал главным правилом банкирского дома Бэрингов, хотя иногда он выливался в потерю прибыли. Бэринги установили собственный кредитный рейтинг и решали, чьи векселя они не будут принимать. Фирмы, имевшие счета в других банках в Сити, автоматически попадали в черный список. Отказ ждал и те американские фирмы, которые выпускали собственные акцептованные векселя в Соединенном Королевстве. Консерватизм Бэрингов в те годы стал их величайшим достижением. Они недвусмысленно разъясняли своим американским корреспондентам: они хотят, чтобы Америка росла и развивалась, но не слишком быстро и безрассудно. Baring Brothers первыми представили механизм самоконтроля, который позже был принят Джорджем Пибоди в Лондоне и Морганами в Нью-Йорке, а в 1933 г. перенят федеральным правительством. Этот механизм был основан на осторожности и информированности. Бэринги наладили разветвленную сеть осведомителей; им были известны многие важнейшие тайны. Часто их операции казались на удивление опрометчивыми – до тех пор, пока, с течением времени, не становилось очевидным, что они действовали на основе полученных заранее точных сведений и точно знали, что делают.

Кризис банка Baring Brothers, самое тяжкое и опасное испытание во всей истории торговых банковских операций, произошел в 1890 г. Однако неприятности начались гораздо раньше. В 1820-х гг. Аргентина внезапно стала необычайно привлекательной для инвесторов и спекулянтов в лондонском Сити. Через 309 лет после открытия страны в 1515 г. испанским исследователем Хуаном Диасом де Солисом и через 14 лет после провозглашения независимости в 1810 г. Сити заметил Аргентину. Выступая в парламенте, лорд Рассел сказал: «Когда люди по веской причине берут в руки оружие и направляют его против угнетателей, помочь смельчакам защищать свою свободу будет всего лишь справедливо и великодушно».

В лондонском Сити эти идеалистические слова (которые лорд Рассел позаимствовал у Эммериха фон Ваттеля, швейцарского поборника прав человека) истолковали по-своему, то есть весьма меркантильно. Для финансистов такие слова означали, что все, у кого есть «веские причины», могут получить заем, – собственно говоря, именно так почти все и поступали. Испания, Гватемала, Никарагуа и Греция не смогли выплатить проценты в должный срок. Колумбия объявила дефолт еще раньше, не дожидаясь первой выплаты процентов. Все начали играть на правительственных займах, как позже играли на сомнительных акциях золотых рудников. Соблазнительные, цветистые проспекты сулили неслыханные богатства в Андах и Кордильерах. В одном проспекте оговаривалось, что акции рудников – «не спекуляция, не сомнительная схема и не утопия». Авторы проспекта писали, что «на побережье Колумбии можно найти жемчуг», что в Перу столько серебра, «что из него будут изготавливать всю повседневную утварь». Скептики, однако, говорили, что «рудник – просто дыра в земле, которая принадлежит лжецу».

В 1824 г. Бэринги разместили в Буэнос-Айресе первый выпуск аргентинского шестипроцентного займа; облигации шли по 85. Через четыре года объявили дефолт, и облигации укрепились только в 1857 г. Несмотря на этот не слишком удачный первый опыт, и серьезные финансисты, и сомнительные спекулянты по-прежнему считали Аргентину замечательным местом для капиталовложений. Почему – до сих пор неясно. Вместо того чтобы платить проценты по облигациям в положенный срок, аргентинцы обещали лучшее будущее для всех. В 1870-х гг. страна пережила тяжелый кризис; ее спасли только Бэринги, обладавшие большей властью и большими средствами, чем многие государства.

Неожиданно все перевернулось, и Аргентина начала процветать, как будто во исполнение своих посулов. В 1870 г. в страну приехали 40 тыс. иммигрантов; к 1889 г. их было уже 260 тыс., и все были исполнены надежд. В 1878 г. Аргентина начала экспортировать пшеницу, а через три года страна перешла на золотой стандарт. Казалось, будто Бэринги снова нажили огромное состояние. Инвесторы по всей Европе, как зачарованные, вкладывали средства во «вторую Америку». В 1881–1889 гг. британские банки разместили аргентинские займы на сумму свыше 85 млн фунтов стерлингов.

В большинстве этих займов ведущую роль играл банк Baring Brothers.

Безостановочный приток денег из Лондона породил у аргентинцев настоящую эйфорию. Все начали верить, что такое приятное положение дел будет длиться вечно. Уверенность оставалась непоколебимой, даже когда в 1885 г. Аргентина приостановила действие золотого стандарта – через четыре года после его введения. Из-за ошибок в финансовом планировании в стране началась инфляция; политические волнения перешли в беспорядки, но процветание продолжалось и постепенно перешло в неконтролируемый бум. В 1888 г. Аргентина получила различных кредитов из стран Европы на общую сумму 36 млн 102 тыс. 766 фунтов стерлингов. «Никакие предупреждения не могут спасти тех, кто решил во что бы то ни стало резко разбогатеть», – сказал великий британский банкир Сэмюэл Джонс Ллойд (позже лорд Оверстоун).

Эйфория стала национальным аргентинским душевным состоянием. Земля стремительно росла в цене; строились железные дороги, по которым нечего было перевозить; создавались банки для клиентов, которые еще не прибыли. Все купались в чужих деньгах; в должный срок на сцену вышли неизбежные дельцы и ловкие махинаторы. Золото выросло в цене на 320 процентов.

В Лондоне некоторые осторожные люди забеспокоились. В декабрьском выпуске «Статиста» за 1888 г. появилась статья, автор которой писал: из-за многочисленных зарубежных кредитов в Лондоне возник опасный отток золота, что должно послужить «пищей для размышления» тем, кто выпускает все новые серии ценных бумаг. На тот случай, если кто-то еще не понял, что все это значит, «Статист» напоминал своим читателям, что за предшествующие шесть лет банк Бэрингов вложил 95 млн фунтов стерлингов в заокеанские кредиты. Первой в списке стран-заемщиц стояла Аргентина, за которой следовал Уругвай. Размещать аргентинские займы становилось все труднее. «Мы рады, что Бэрингам не удалось распространить облигации среди обычных граждан», – писал автор статьи в «Статисте».

Чтобы приостановить продолжающийся отток золота, Английский Банк в июне 1890 г. поднял банковскую ставку с 3 до 4, а через несколько недель – до 5 процентов. К концу октября забеспокоились обитатели Ломбард-стрит, где находились учетные дома Сити. Скоро неуверенность распространилась на весь финансовый квартал. Все шепотом передавали друг другу название «некоего банкирского дома», который, как говорили, связал себя большими обязательствами в Аргентине. По слухам, этот банкирский дом недавно увеличил объем своих акцептов в обращении.

7 ноября, в пятницу, банковская ставка поднялась до 6 процентов. Тот день еще нельзя было назвать «черной пятницей», но «серой» – определенно можно. Уильям Лиддердейл, управляющий Английским Банком, пытался спасти тающие золотые запасы вопреки продолжающимся переводам золота в Южную Америку. Бывший иммигрант из России, Лиддердейл в час опасности показал себя человеком большого мужества, обладателем стальных нервов и в конечном счете настоящим героем. Он тоже слышал о «некоем банкирском доме». Слухи становились час от часу тревожнее. Лиддердейл готовился к плохим новостям, но даже он был потрясен, когда узнал, что банк Baring Brothers, возможно, прекратит свое существование.