Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии - Джозеф Вексберг

В среду, 12 ноября, Бэринги представили свой баланс. Хотя их пассив составлял 21 млн фунтов стерлингов, актив составлял 24 и ¾ млн фунтов. Однако – и в этом заключалась вся сложность – активы включали на 5¾ млн фунтов аргентинских займов и на 2 млн уругвайских займов, которые «временно» не могли быть реализованы. Стало ясно: если Бэринги получат необходимое время и помощь – немедленно, не дожидаясь, пока острый кризис перейдет в откровенную панику, – все еще может окончиться хорошо.

Гошен пишет в дневнике о том, как «умно и энергично» Лиддердейл повел дела с Ротшильдами. Учредили «Аргентинский комитет» во главе с лордом Ротшильдом. К полудню среды из Парижа прибыли 3 млн фунтов золотом. Еще 1 млн 150 тыс. фунтов золотом было куплено непосредственно в России.

(«Люди за сценой, – как позже, 22 ноября, писали в журнале «Экономист», – хотя и держали язык за зубами, прекрасно понимали, чем вызвана покупка золота в России и заем у Франции».)

Для людей Викторианской эпохи скрытность была не пустым словом. «Люди за сценой» в самом деле не болтали. В пятницу, 14 ноября, к Лиддердейлу пришел Джон Даниэль, важная в Сити фигура, участник Mullens & Co., брокерской фирмы, проводившей операции с государственными облигациями и другими финансовыми инструментами по поручению правительства. Даниэль попросил управляющего Английским Банком представить отчет.

«Говорят, грядет что-то ужасное, – сказал Даниэль. – И называют имена на высоком уровне – на самом высоком».

Лиддердейл отчета не представил. И министр финансов Гошен «категорически» отказался помогать Бэрингам. Он указал, что открытое вмешательство правительства потребует обращения к парламенту, что только «подольет масла в огонь».

Неясно, кто первый упомянул коллективную гарантию. Почти все главные участники событий в воспоминаниях и дневниках утверждали, что такая мысль приходила им в голову. Возможно, Лиддердейл не кривил душой, когда писал: «Такая мысль посетила нас всех на очень раннем этапе». У.Г. Смит, первый лорд казначейства, обещал послать Лиддердейлу чек на 100 тыс. фунтов, «чтобы доказать, что Бэрингов можно спасти только посредством частных гарантий». Он не поддерживал с Бэрингами абсолютно никаких связей. «Предлагая гарантию, я руководствовался исключительно заботой об общественном благе, – писал он позже Лиддердейлу. – Я считал, что банкротство Бэрингов обернется национальной катастрофой».

Ночью в пятницу Гошен уехал из Лондона, чтобы выступить в Данди, – его речь была запланирована заранее. Ловкий ход! Если бы министр финансов отменил поездку, новость могла бы вызвать панику, которую все так боялись. Как всегда, верхи Англии продемонстрировали способность в минуту опасности держаться невозмутимо. Особое присутствие духа Лиддердейл проявил в пятницу. Когда векселя Бэрингов хлынули в Английский Банк, он незаметно вышел через хранилище слитков и, отойдя подальше, сел в экипаж и отправился в Уайтхолл. Он надеялся, что его никто не видел. Теперь он знал о Бэрингах все. Баланс доказывал их платежеспособность, но для того, чтобы расплатиться с текущими задолженностями, им понадобится «восемь или девять миллионов». «Эта мрачная мысль» вертелась в голове у Лиддердейла, когда его экипаж ехал к Уайтхоллу.

Премьер-министр принял его тотчас же. Лиддердейл попросил его увеличить долю государства в Английском Банке. Премьер-министр колебался.

Лиддердейл заговорил резко: «Сейчас к нам хлынули векселя Бэрингов. Если правительство не освободит нас от части убытков, мне придется немедленно вернуться в банк и срочно избавиться от всех их акцептов». Он выражался смело, но его речь достигла цели. Премьер-министр согласился, чтобы правительство Великобритании взяло на себя «половину ущерба, который может понести Английский Банк между 14.00 в пятницу и 14.00 в субботу».

Услышав все, что он хотел услышать, Лиддердейл вернулся в банк около четырех часов пополудни. Действовать пришлось быстро; у него оставалось совсем немного времени. Лиддердейл решил собрать частный гарантийный фонд, чтобы государственная гарантия стала не нужна. И все же неплохо было заручиться гарантией премьер-министра.

В 17.30 в гарантийном фонде Лиддердейла набралось на 3 млн 250 тыс. фунтов простых векселей. Английский Банк, учредитель фонда, внес миллион фунтов стерлингов. Тем самым банк «отдал моральный долг» Бэрингам, которые за полвека до того помогли «Старушке с Треднидл-стрит»: когда Английскому Банку угрожала серьезная опасность, банкирский дом Baring Brothers организовал спасательный синдикат в Париже и других европейских центрах.

Список вкладчиков в гарантийный фонд Бэрингов вскоре стал напоминать «Кто есть кто» из выдающихся деятелей Сити. «Глин, Миллс, Карри» (Glyn, Mills, Currie) внесли 500 тыс. фунтов; столько же внесли «Н.М. Ротшильд и сыновья»; «Рафаэль и сыновья» (Raphael & Sons) внесли 250 тыс. фунтов; банкирские дома «Энтони Гиббс» (Antony Gibbs) и «Браун Шипли» (Brown Shipley) – по 200 тыс. фунтов каждый; банки «Смит, Пейн и Смит» (Smith, Payne and Smith), «Барклиз», «Робартс», «Дж. С. Морган» (J.S. Morgan), «Дрексел Морганс» (Drexel Morgans) и «Хамбро» внесли по 100 тыс. фунтов каждый.

Наверное, самое поразительное то, что вся операция была проведена менее чем за сорок минут. Почти всю работу проделал Бертрам Карри из банкирского дома «Глин, Миллс, Карри», личный друг Бэрингов. Карри недвусмысленно дал понять остальным банкирам, что сейчас речь идет не просто о братской любви. «Королям Сити» придется на деле доказать свою сплоченность. Альтернатива весьма очевидна – и не слишком приятна.

Тем временем Лиддердейл разослал срочные приглашения пяти крупным акционерным (коммерческим) банкам, прося их представителей в субботу утром приехать на совещание в Английский Банк. Когда вызванные им представители приехали, он ввел их в курс дела. Гости были потрясены. «Все были озабочены, ибо акцептные вексели Бэрингов имели широкое распространение, – пишет историк Клапам. – Никакие ценные бумаги не котировались выше».

Акционерные банки предложили удвоить гарантийный фонд. Три из них брались внести по 750 тыс. фунтов стерлингов – больше, чем Ротшильды. Позже Лиддердейл признавался, что субботнее совещание стало переломным моментом в кризисе Бэрингов. Представитель одного банка холодно заметил, что «возможно, следует позволить событиям идти своим чередом». Акционерные банки не отличались такой сплоченностью, которая объединяла видные банкирские дома.

Лиддердейл резко ответил: в таком случае он закроет счет этого банка в Английском Банке, о чем объявят в газетах. Такая угроза быстро вернула нерешительного представителя в строй. К одиннадцати часам в субботу Лиддердейл собрал гарантийный фонд в размере 6 млн 500 тыс. фунтов стерлингов, «достаточный для того, чтобы освободить казначейство от задолженности», как удалось узнать Лиддердейлу у премьер-министра. Он послал зашифрованную телеграмму Гошену в Шотландию, который вскрыл ее перед самым обедом и вздохнул с облегчением. Хвала небесам, худшее позади!

В четыре часа пополудни другие гаранты пополнили фонд до 14 млн фунтов. В общей сложности «короли Сити» собрали для Бэрингов 17,5 млн фунтов стерлингов, проявив поразительное единодушие. Взносы в гарантийный фонд поступали даже от провинциальных банков, частных банков и учетных домов. Никто не хотел оставаться в стороне; гарантии Бэрингам стали чем-то вроде статусного символа. На примере Baring Brothers четко видна разница между «просто» добрым именем и великим именем в банковском деле: доброе имя хорошо в обычные времена, но великое имя помогает даже в кризис. «Люди за сценой» позже признавались: их все время преследовал страх, что русское правительство может отозвать депозит в 2 млн 400 тыс. фунтов, который лежал в банке Baring Brothers. Такой шаг мог повлечь за собой серьезные международные последствия.