Лунные хроники. Мгновенная карма - Марисса Мейер

Квинт бросает на меня выразительный взгляд. Я робко улыбаюсь в ответ.

– У меня совершенно нет времени обучать новичков, – продолжает Роза, – но было бы неплохо иметь летом лишнюю пару руку. И тут появляешься ты, и… я не знаю. Это просто чудесное совпадение.

Квинт поднимает бровь.

– Дополнительное задание, да?

Я пожимаю плечами:

– Мне же нужно как-то исправить оценку.

– О, и еще, Квинт… – Роза кладет руку ему на плечо, и по ее лицу пробегает тень. – Я собиралась отправить тебе сообщение, когда выдастся минутка, но… в общем, сегодня опять привезли Луну. Ее нашли на Девонском пляже, сильно обезвоженной.

Совершенно очевидно, что Квинт расстроен новостью. Я подозреваю, что Луна – это морская львица, о которой она упоминала, но меня удивляет реакция Квинта. Он даже не пытается скрыть своего ужаса.

– Неужели она?..

– Опал сейчас с ней. Пока неясно, что будет дальше. Ты же знаешь, первые часы критические…

Квинт кивает:

– Она будет бороться. В прошлый раз она справилась.

Роза, однако, не выглядит столь уверенной.

– Похоже, она все еще не может сама справляться с пропитанием. Я боюсь… – Она издает горловой звук, выдающий безнадежность и отчаяние. – Возможно, мы не сможем ее реабилитировать. Если она выкарабкается, нам, наверное, придется рассмотреть другие варианты. Я не знаю. Давай подождем, посмотрим, что выяснит Опал.

Квинт пробегает рукой по волосам, взлохматив челку.

Между ними воцаряется тоскливое молчание.

Я делаю шаг вперед.

– Хм. Кто такая Луна?

Квинт закрывает глаза, как будто забыл, что я здесь, или, может, просто надеялся, что я волшебным образом исчезну.

– Никто.

Но Роза отвечает:

– Морской лев. Ее выбросило на берег в прошлом году. Мы держали ее у себя пять месяцев и думали, что она готова вернуться в природу, поэтому отпустили ее несколько недель назад. Но… – Она качает головой. – Сегодня утром ее опять привезли.

– Откуда вы знаете, что это она?

– Мы помечаем всех наших животных, чтобы следить за ними даже после того, как они возвращаются в океан, – говорит Роза. – И… она была любимицей Квинта. Я бы узнала ее и без всякой метки.

Квинт хмурится, глядя на нее, и досадливо бросает мне:

– Наверное, тебе лучше уйти. У нас полно работы, и я уверен, что, на самом деле, ты не собираешься волонтерствовать.

Я расправляю плечи.

– Ты не можешь этого знать.

– О, я тебя умоляю. Ты? Будешь работать с морскими животными?

– Квинт… – вмешивается Роза, но он не дает ей договорить.

– Это плохая идея, мама. Поверь мне. Мы с Морган прекрасно справимся и с кормлением, и с мытьем. Тем более, теперь у меня каникулы.

– Морган сегодня не придет, – отвечает Роза. – Утром с ней произошел несчастный случай, и ей пришлось лечь в больницу.

– В больницу? – переспрашивает Квинт.

– Кажется, она сломала ногу, и будет отсутствовать, как минимум, несколько недель.

– Сломала ногу? Как?

Роза пожимает плечами.

– Она сказала, что раскрашивала что-то и упала с лестницы.

Мое сердце пропускает удар.

Держись. Морган.

Черт!

– Ладно, ладно. – Квинт машет рукой. – Я сам разберусь. Иди, занимайся бассейнами. А я начну кормить.

– А… – Роза кивает в мою сторону.

Квинт мрачнеет.

– Посмотрим.

Роза, должно быть, знает, что больше ничего от него сейчас не добьется. И наверняка чувствует враждебность между нами. Она благодарно улыбается Квинту и выходит во двор. Я замечаю Шону около одного из бассейнов, где она записывает что-то в блокнот.

– Ну, – говорит Квинт, как только Роза оказывается вне пределов слышимости. – У меня много дел. Увидимся, Пруденс.

Он поворачивается в сторону длинного коридора.

– Постой! – Я бросаюсь следом за ним. – Я переделаю этот проект, нравится тебе это или нет, и я не уйду отсюда, пока не получу необходимую научно обоснованную информацию, чтобы составить наилучший план развития экотуризма, какого еще не видели в Калифорнии.

Он поворачивается так стремительно, что я едва не врезаюсь в него второй раз за утро. Его густые брови плотно сдвинуты, отчего выражение лица кажется почти суровым. Я с удивлением понимаю, что он злится. Не бесится. Не сердится. В нем бушует настоящая злость.

Но Квинт Эриксон никогда не злится!

Я отступаю на шаг назад, хотя и не могу этим гордиться.

– Ты когда-нибудь слушаешь то, что говорят другие?

Я недоуменно моргаю.

– Так вот, если ты плохо слушала: сегодня мы приняли нового подопечного! А это значит, что маме и ветеринарному врачу есть чем заняться. Также внезапно выяснилось, что нам не хватает персонала, так что мне нужно вычистить два десятка бассейнов и накормить почти сотню животных, и мы с тобой оба знаем, что ты пришла сюда не для того, чтобы возиться с ведрами рыбьих потрохов.

Я морщусь.

– Кроме того, мистер Чавес очень ясно дал понять, что согласится на пересмотр нашей презентации только в том случае, если это будет коллективная работа, а никакая сила во вселенной не заставит меня потратить еще хотя бы минуту на работу с тобой.

Я теряю дар речи. Его дыхание прерывается, щеки багровеют. Такого Квинта я еще никогда не видела, и я не сразу понимаю, что… он не просто злится, хотя я явно чем-то его расстроила. Нет. Он переутомлен.

Беззаботный, беспечный Квинт Эриксон действительно серьезно относится к этой работе.

Я стою столбом. И тогда он поворачивается и уходит. Его слова эхом отдаются вокруг. Никакая сила во вселенной…

Я пытаюсь разбудить собственный гнев. Квинт не может вот так просто уйти. Он должен помочь мне с проектом. Должен хотя бы дать мне шанс.

Я сжимаю кулак, призывая ту самую силу, потому что он ошибается. Может быть, мироздание убедит его переделать этот проект вместе со мной. Или, по крайней мере, накажет его за то, что он такой придурок.

Мои плечи напряжены, кулаки сжаты. Я жду.

Пока… что-то твердое не обрушивается мне на голову.

– Ой! – испуганно вскрикиваю я. Щетка с длинной ручкой, которая висела на паре настенных крючков, падает на пол. Я потираю ушибленное место.

– Что такое? – раздается голос Квинта.

Я оборачиваюсь и вижу, что он остановился и хмуро смотрит на меня. Как будто думает, что я сама ударила себя, чтобы привлечь его внимание.