Крещение огнем - Анджей Сапковский

– Нет.

– Так какого беса стоишь тут один?

– Считаю.

– Э?

– С того момента, как мы выбрались из Брокилона, прошлодвадцать дней, за это время мы прошли всего верст шестьдесят. Цири, если веритьслухам, находится в Нильфгаарде, в столице империи, в городе, от которого меня отделяют,по осторожным прикидкам, что-то около двух с половиной тысяч верст. Изэлементарных расчетов получается, что при таком темпе я доберусь туда через годи четыре месяца. Как тебе это нравится?

– Никак. – Мильва пожала плечами, снова кашлянула. – Я неумею считать так хорошо, как ты. А читать и писать и вовсе. Я глупая, простаядевушка из деревни. Никакая тебе не компания. Не друг для разговоров.

– Не говори так.

– Так ведь правда же. – Она резко отвернулась. – На койты мне эти версты и дни перечислял? Чтобы я присоветовала тебе что-нибудь?Страх твой разогнала, тоску приглушила, которая свербит тебя сильнее, чем больв поломанной ноге? Не умею! Тебе нужна не я, а та, другая, о которой болталЛютик. Мудрая, ученая. Любимая.

– Лютик – трепач.

– Ну-ну. Но часом с головой треплется. Вернемся, хочунапиться еще.

– Мильва?

– Ну чего?

– Ты ни разу не сказала, почему решила ехать со мной.

– А ты не спрашивал.

– Теперь спрашиваю.

– Теперь – поздно. Теперь я уж и сама не знаю.

***

– Ну наконец-то, – обрадовался Золтан уже заметноизменившимся голосом. – А мы тут, представьте себе, решили, что Регисотправится с нами.

– Серьезно? – Геральт внимательно посмотрел нацирюльника. – Что вдруг такое неожиданное решение?

– Господин Золтан, – не опустил глаз Регис, –разъяснил, что в моих краях буйствует очень серьезная война. Возвращаться в теместа нельзя, оставаться на этой пустоши – не очень разумно. Идти в одиночку –опасно.

– А с нами, совершенно незнакомыми, тебе, значит,безопасно. Ты определил это с одного взгляда?

– С двух, – слегка улыбнувшись, ответил цирюльник. –Первый – на женщин, которых вы охраняете. Второй – на их детей.

Золтан громко отрыгнул, скребанул мензуркой по дну бадейки.

– Внешность бывает обманчивой, – усмехнулся он. – Аможет, мы собираемся продать баб в неволю?

Персиваль, да сделай ты что-нибудь! Ну, открой побольше кранили еще чего. Мы ж хотим напиться, а капает, будто кровь из носа.

– Холодильник не управится. Жидкость будет теплой.

– Не беда. Ночь-то холодная.

Тепловатый самогон здорово подстегнул красноречие. Золтан иПерсиваль порозовели вконец, голоса у них изменились еще больше. Речь гнома ипоэта вообще превратилась в почти нечленораздельное бормотание. Разыгравшийсяаппетит компания зажевывала холодной кониной, которую сдабривала оказавшимися вхате корешками хрена, обильно роняя слезы, потому что хрен по крепости ничутьне уступал самогону. Но добавлял огня дискуссии.

Регис неожиданно удивился, когда оказалось, что конечнаяцель похода не анклав массива Махакам, извечное и безопасное местопоселениекраснолюдов. Золтан, который перещеголял болтливостью Лютика, сообщил, что вМахакам не вернется даже под конвоем, и дал волю своей неприязни к царящим тампорядкам. Особенно ему претила политика и абсолютизм старосты Махакама и всех прочихкраснолюдских кланов Брувера Гоога.

– Старый гриб! – рявкнул он и плюнул в топку печурки. –Глядишь и не знаешь, то ль живой, то ль сеном набитый. Почти не движется, иправильно делает, потому как при каждом движении его пердеж пробирает. Непоймешь, чего говорит – борода от засохшего борща с усами склеилась. Акомандует всем и всеми, все должны, вишь ты, плясать под его дудку.

– Тем не менее трудно утверждать, что политика старостыГоога себя не оправдывает, – вставил Регис. – Именно благодаря его решительнымдействиям краснолюды отделились от эльфов и уже не дерутся совместно соскоя'таэлями. А это привело к прекращению погромов, к отмене карательнойэкспедиции на Махакам. Верность контактам с людьми приносит плоды.

– Хрен она приносит, а не плоды. – Золтан осушилмензурку. – Что касается белок, так старого пердуна вовсе не интересоваланикакая верность людям. Просто слишком много юнцов бросало работу на рудниках ив кузницах, присоединялось к эльфам, чтобы найти в командах свободу и достойныемужчин приключения. Когда это выросло до размеров проблемы, Брувер Гоог зажалговнюков в железные клещи. Чихать ему на убиваемых скоя'таэлями людей и плеватьна репрессии, которым из-за этого подвергались краснолюды, в том числе и наваши знаменитые погромы. Погромы ему вообще были и остаются до свечки, потомучто осевших в городах краснолюдов он считает отщепенцами. А что касается угрозыв виде карательных экспедиций на Махакам, то не смешите меня, мои милые.Никакой угрозы не было и нет, потому что ни один из королей не осмелитсятронуть Махакам даже пальцем. Я скажу больше: даже нильфгаардцы, если имудастся захватить окружающие массив долины, Махакам тронуть не посмеют. Знаете,почему? Так я вам скажу:

Махакам – это сталь. И еще какая! Там есть уголь, там естьмагнетитовые руды, неисчерпаемые запасы. А в других местах одна труха.

– И в Махакаме есть техника, – вставил ПерсивальШуттенбах. – Металлургия! Огромные печи, не какие-то засранные курные избы.Водяные и паровые молоты...

– На, Персиваль, перец длинноносый, глотни, – Золтанподал гному в который раз наполненный сосуд, – а то доконаешь нас своейтехникой. Все знают о технике. Но не все знают, что Махакам экспортирует сталь.В королевства. Но и в Нильфгаард тоже. А если нас кто пальцем тронет, мыуничтожим мастерские и затопим рудники. А тогда деритесь, люди, да толькодубовыми палицами, кремнями и ослиными челюстями.

– Вроде бы такой злой был на Брувера Гоога имахакамские порядки, – заметил ведьмак, – и вдруг стал говорить "мы".

– Да! Верно! – запальчиво подтвердил краснолюд. – Аразве не существует солидарность? А? Согласен, немного меня и гордость берет,что мы мудрее зазнаек эльфов. Надеюсь, возражать не станешь? Эльфы несколькосотен лет прикидывались, будто вас, людей, вообще нет. В небо посматривали,цветочки-василечки нюхали, а при виде людей отводили размалеванные глазки. Акогда оказалось, что это ничего не дает, вдруг очухались и схватились заоружие. Решили убивать вас и дать повыбивать себя, А мы, краснолюды? Мыприспособились. Нет, мы не позволили себя подчинить, и не мечтайте. Это мы вассебе подчинили. Экономически.