Золотые крылья - Глеб Владиславович Пономарев

находилась достаточно близко к воздушному судну, чтобы вдоволь налюбоваться предполётной подготовкой. Впрочем, в голове у неё прочно засела одна единственная мысль: «Я следующая».

Далее всё прошло почти так же, как и у Стёпы. Аэроплан под управлением Вани вырулил на полосу, набрал скорость и оторвался от земли, а затем развернулся навстречу своему прежнему курсу. В его движениях, впрочем, улавливалось нечто задорное, не следующее строгим правилам. Его крылья то и дело покачивались направо и налево, он на миг терял высоту или скорость, а затем возвращался в исходное положение.

— Чего это он творит? — спросил Миля, приложив руку к козырьку, заслоняясь от солнца.

— Видно, хочет свою «Мирабель» испытать на прочность, — вздохнула Гладерика.

— Ох, дорого ему обойдутся данные манёвры…

Гладерика взглянула на Романа Ивановича, который с таким же интересом наблюдал за полётом своего подопечного. Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь глаза с каждым мгновением становились всё более прищуренными. Аэроплан сделал положенный круг и направился к полосе.

— Разрешите обратиться, ваше высокоблагородие, — вдруг сказал Миля, повернувшись к Роману Ивановичу.

— Разрешаю, — ответил он.

— Расскажите, пожалуйста, как правильно называть посадочный путь аэроплана?

— Хм, — нахмурился Роман Иванович. — Дай-ка вспомнить… Помнится, в моём училище со мной служил мой однокашник — француз д’Амеркур, который был моим близким приятелем. Однажды мы вместе с ним смастерили из бумаги маленький аэроплан, а затем запустили его над водой пруда, что находился недалеко от казарм. Он настолько плавно приземлился на водную гладь, что д’Амеркур восторженно воскликнул: «Avec quelle douceur il a glissé24!». С тех пор нами принято называть посадочный путь самолёта «глиссадой». Взгляните: Иван Дашков будто бы скользит на воздушных потоках, плавно устремляясь вниз!

— И впрямь подходящее название, — мечтательно молвила Гладерика.

— Благодарю за объяснение! — ответил Миля и склонил голову.

Тем временем, аэроплан Вани Дашкова коснулся поверхности взлётно-посадочной полосы, а затем затормозил. Спустя пару минут он стоял на том же месте, откуда и выехал. Из него вышел воздухоплаватель и сразу же подбежал ко своим друзьям.

— Это незабываемые чувства! — дрожащим голосом сказал Ваня. — Это чувство полёта, оно… Оно непередаваемое! Я будто бы очутился в раю, честное слово! «Мирабель»… Она слушалась меня, выполняла все мои команды, которые я подавал ей! Братцы и сестрицы, я безумно счастлив, — лицо Вани расплылось в улыбке.

— Поздравляем тебя с покорением небес, — улыбнулась Гладерика. — Потом нам всё расскажешь!

— О, расскажу — и ещё как! Впрочем, к тому моменту, как я оклемаюсь, вы тоже покорите небо.

— Твоя правда, — ухмыльнулся Друцкий. — Брат, я горжусь тобой. Поздравляю тебя с первым полётом!

К ним подошёл Роман Иванович.

— Ну, что же, полёт выполнен на «отлично», — заметил он. — Позволь поздравить тебя, Иван «Тюльпан» Дашков, с твоим первым в жизни полётом! Теперь можешь идти в палатку, переодеться и отдохнуть. Дельштейн-Орлова, прошу к аэроплану.

У Гладерики перехватило дыхание. Миля успел шепнуть ей «Удачи!», прежде чем она оказалась возле своей машины.

— Проверь всю машину на наличие дефектов.

— Так точно!

Гладерика пристально всмотрелась в хромированную гладь двигателя. Он отдавал холодным безразличием и таил в себе страшную силу, которую тщательно скрывал за металлическим покровом. Видимых повреждений, впрочем, девушкой на этот раз замечено не было. Далее она потрогала кромку крыла. Масла, как в первый раз, на ней не оказалось. Техники вняли её замечанию и успели всё тщательно оттереть. Девушка, проведя рукой вдоль крыла, прошла ко хвостовой части. Все поверхности были гладкими и чистыми, и этот результат её удовлетворил. Гладерика, проведя пару раз рукой по другому боку фюзеляжа, доложила об отсутствии видимых дефектов.

— Принято, — сказал Роман Иванович. — Теперь залезай в кабину.

К аэроплану была подогнана лесенка, по которой спускались и поднимались Стёпа с Ваней. На мгновение от переполняющего волнения и страха девушка слышала лишь бешеный стук своего сердца. Ноги сами понесли её к лесенке. Стоя у подножки, Гладерика понемногу пришла в себя. Вдохнув полной грудью воздух, она схватилась за ступеньки и полезла наверх. Затем закинула ногу и встала ей на маленький пятачок между ручкой управления и креслом. В первый раз все действия совершались ею неуклюже, хоть до этого она уже садилась в макет аэроплана на тренажёрах. Неведомая сила сковала её телодвижения, но всё-таки, разобравшись с положением ног, она уселась в кресло. Из него торчали ремни безопасности, которые, согласно инструкции, ей тотчас следовало пристегнуть. Гладерика потянула за них и соединив две лямки в области живота, вставила получившееся подобие ключа в фиксатор, находившийся у неё между ног. Подёргав ремни и убедившись в их надёжности, девушка поправила волосы у себя на голове и достала маленькую резинку, которую заблаговременно поместила к себе в комбинезон. Теперь волосы на её голове были собраны в аккуратный хвост. Гладерика надела очки, которые плотно прижались к лицу, вызвав не самые приятные ощущения. Теперь она могла оглядеться вокруг. Рядом с ней находились Роман Иванович, Герр Браун и пара техников, а чуть поодаль за ней пристально наблюдал Миля. Девушка затаила дыхание. Начались последние приготовления…

— Насосы? — спросила Гладерика, вспоминая указания из инструкции.

— В норме, — рапортовали техники, открыв створки двигателя.

— Шасси?

— В норме.

— Давление в пневматических элементах?

Послышался громкий пшик, из-за которого Гладерика вздрогнула. Так проходила проверка уровня сжатого воздуха.

— В норме.

— Резерв топлива?

— Два килограмма.

— К запуску готово?

— К запуску готово.

Настала пора заводить мотор. Гладерика нащупала маленький вентиль на приборной панели. Над ней было написано «впрыскъ». Его требовалось несколько раз прокрутить, чтобы нагнести в мотор необходимое количество топлива. Затем необходимо было дёрнуть ручку стартера. Настал решающий момент. Гладерика затаила дыхание и что есть силы дёрнула за рычажок. Мотор запыхтел, зафыркал, техник подбежал, чтобы прокрутить лопасти пропеллера. Те прокрутились несколько раз, но затем замерли на месте. внутри мотора что-то затарахтело, но затем заглохло. Страх внутри девушки сменился недоумением. Она ещё раз проделала ту же самую процедуру, но попытка вновь оказалась тщетной. Подёргав ещё несколько раз ручку стартера, она поняла, что в моторе имеются некоторые неполадки. Техники подбежали к мотору и принялись его осматривать. Среди них был и Трофим. Недоумение Гладерики переросло в досаду и возмущение.

— Мы с тобой сегодня уже виделись, когда ты возле моей «Виктории» ошивался, — недовольным тоном обратилась она к мужику. — Потрудись объяснить, что произошло с моим аэропланом!

— Да зуб даю, ничего с ней не было! — начал оправдываться Трофим. — Такое бывает, сударыня. Моторы нынче ненадёжные, может, чуть позже изобретут что-нибудь получше.

— Ты мне зубы не заговаривай! — всё громче и громче говорила Гладерика. —