Золотые крылья - Глеб Владиславович Пономарев

на эту безумную затею — возможность наконец-то взмыть в небо.

— Этим-то мы и будем заниматься до рассвета. А пока надо пригласить на наш светский вечер наших друзей из города. Они, наверное, сгнили уже в своих тесных комнатах с деспотичным немцем.

«Александр! — промелькнуло у Гладерики в голове». В тот момент она осознала, что давно его не видела. Вновь в ней проснулось чувство беспокойства за него. Вновь появился ясный его образ. И вновь появился в сердце нежный трепет…

— Пригласим, пригласим, — оживлённо ответила Гладерика, представив, как Александр появится у них на аэродроме, как с интересом осмотрит все постройки, как с важным видом прогуляется по лётному полю и с какой любовью взглянет на аэропланы.

— И Александра, и Ваню Орлова, и Колю Кирсанова, хоть он и трус, и Серёжу Одинцова — всех надо позвать сюда. Ещё раз: такой возможности может и не быть! Кстати, вот и Левашов Алёша едет в город, может передать послание нашим приятелям.

— Пусть передаст, — кивнула Гладерика. — Пусть передаст, что мы их очень ждём у себя.

— Не хочешь что-нибудь сама написать? — спросил Миля.

Внутри Гладерики что-то сладко засосало. В то же время появилась взявшийся из ниоткуда страх.

— Написать? А что, пожалуй, пару слов можно и написать. А можно и не писать, почему бы и нет, — пожала плечами девушка.

— Ты какая-то странная, — улыбнулся Миля. — Так будешь писать или нет?

Страх, в конечном итоге, перевесил в её душе все остальные чувства.

— Откажусь. Зачем что-то писать на бумаге, если уже вечером мы соберёмся вместе?

— Ты верно мыслишь, — понимающе закивал юноша. — В таком случае, я более не смею тебя задерживать. Все организационные нюансы берёт на себя бюро «Друцкий и ко»!

— А кто в этом бюро «ко»? — непреднамеренно испортила шутку Гладерика, улыбнувшись.

— Гришка, Роман Иванович и дневальные с часовыми, которые не будут нам мешать в этом нелёгком деле, чем значительно облегчат нам дело, — выкрутился Миля. — Ладно, я побежал. До встречи!

— До встречи! — попрощалась Гладерика и прошла ко своей палатке.

Таким образом приблизились долгожданные, задуманные прежде как прыжки с парашютом, ночные полёты. Гладерика думала, что это будет её шанс взлететь в небо, поэтому она с нетерпением отсчитывала часы до вечера. Гриша Добров вместе с Лёшей Левашовым действительно уехали в Ш-бург чуть позже полудня. Лёша покидал территорию аэродрома нагружённым кипой конвертов, больших листов, документов и книг. Среди этих бумаг лежало пригласительное письмо, которое Лёша должен был под любым предлогом доставить в мастерскую Герра Брауна. Провожали Гришу как героя — в основном потому, что без него в аэродроме воцарилась истинная благодать. Кандидаты радовались каждому мгновению, проведённому на свободе. Каждый гулял, где хотел. Кто-то выходил порезвиться на взлётно-посадочную полосу, кто-то устроил себе экскурсию по технической зоне, а несколько человек даже попытались проникнуть в штабную палатку. Пожалуй, это было единственным местом, за которым пристально следили дневальные, вооружённые винтовками. Они ясно дали понять, что в таком месте простым кандидатам делать нечего. Тогда юноши устроили между собой футбольный матч, разделившись на две команды по пять человек. Гладерика, как и Стёпа, играть не захотела, поэтому уселась на бревно рядом, вытянув ноги.

— Хорошо, не правда ли? — обратилась она ко Стёпе.

Тот взял в рот какой-то колосок и поднял голову к небу.

— Согласен, — ответил он. — Хоть мне Гриша Добров неприятностей принёс мало, всё же без него жизнь становится спокойнее.

— Я вот не привыкла к такому уровню дисциплины. Гриша порой слишком педантичен в своих намерениях.

— Однако по-другому сделать из нас воздухоплавателей не выйдет. Здесь нужна железная дисциплина.

— Да? Что же, может и так, — пожала плечами Гладерика и внезапно перешла на шёпот. — Скажи, а ты про ночные полёты знаешь?

— Конечно. Все знают, — махнул рукой Стёпа. — Только не все согласны.

— А ты?

— Я не согласен. Не хватает мне чего-то, чтобы пойти на эту авантюру. Миля с Ваней сказали бы, что мне не хватает смелости, однако я склонен с ними поспорить.

Гладерика внимательно всмотрелась в его лицо. Спокойные и чистые голубые глаза, выразительный профиль, нос правильной формы — в нём будто бы присутствовали черты римских императоров, грудью готовых лечь за благо родины.

— Я не думаю, что тебе недостаёт смелости, — сказала Гладерика. — Наоборот, ты очень храбрый человек. Сколько я тебя уже знаю, ты ни в какой ситуации не показывал себя с трусливой стороны.

— Спасибо.

— Ты просто очень порядочный человек, — вздохнула Гладерика. — Правильный и порядочный. Таких мало осталось на нашей планете. Но всё-таки: разве не имеет право порядочный человек на какую-нибудь шалость? В своей жизни он настолько преуспел в правильных поступках, что какая-нибудь мелочь обязательно сойдёт ему с рук.

— Сойдёт, если это действительно мелочь. То, что задумал Миля — преступление. И не дай Бог нам попасться на нём — достанется не только ему, но и всей эскадрилье.

— А кто вообще согласился?

— Насколько я знаю, согласился лишь Ваня Дашков. Ну, теперь я вижу, что и ты согласна, — взглянул Стёпа на Гладерику.

— Ты прав, я согласна. Ну, а твоё окончательное решение, я так понимаю, отказ?

— Так и есть. Я не готов участвовать в этой авантюре.

— Жалко, — молвила Гладерика, чуть отодвинувшись. — Впрочем, у меня и самой к этой затее нехорошее предчувствие.

Вместо ответа Стёпа замолчал. Было в его молчании что-то завораживающее, приковывающее внимание. Взор у него был пронзительным. Казалось, всё в мире он видел насквозь, любому явлению или событию он мгновенно мог подобрать причину и предугадать последствия — но никогда не делал этого на людях. На людях он был всего лишь дисциплинированным, вежливым и невозмутимым юношей.

— Стёпа, — обратилась к нему Гладерика. — А почему ты вообще присоединился к этой эскадрилье?

— Разве не по той же самой причине, по которой вы все присоединились?

— Нет, ну, однако… Я вот, например, состою в наших рядах, потому что мне страшно хочется подняться в небо. Ты первым из нас поднялся туда — считай, желание выполнено. Но всё-таки ты остаёшься?

— Я думаю, что тебе не просто хочется подняться в небо, — заметил Стёпа. — Точнее, ты грезишь этой мечтой, но желаешь сделать это несколько по-особенному, не так ли?

— Я убедилась в твоей проницательности, — улыбнулась девушка. — Ты прав. Ну конечно! Все мы здесь, чтобы принять участие в некоем соревновании: кто первым покорит воздушное пространство на принципиально новом аэроплане? И каждый из нас, несмотря на внешнее спокойствие, дружелюбие и доброжелательность, жаждет растолкать и растоптать своих товарищей по эскадрилье.

— Возможно, ты и права, — неопределённо ответил Стёпа, вновь посмотрев