Разговоры с таксистами о жизни и устройстве Вселенной - Чарльз Кокелл

не состоит в том, чтобы понять, как завариваются чайные листья, заглядывать в чашки бесполезно. Но если мы сфокусируемся на изучаемом явлении, то, скорее всего, получим относительно достоверную информацию. Другое необходимое условие, в котором так же решительно не присутствуют куриные внутренности и старейшины культа, – это готовность отказаться от любимой идеи, когда доказательства ставят ее под сомнение. Опять же, вам не обязательно делать это, чтобы исследовать окружающий мир. Но необходимо, если вы рассчитываете, что ваши исследования дадут достоверную информацию. Научный метод силен, потому что он представляет собой бесконечный круг вопросов и, следовательно, уточняет наше понимание внутренних процессов природы. Другие подходы к исследованию не способствуют такому совершенствованию, что делает их выводы менее надежными, чем результаты, полученные с течением времени с использованием научного метода.

Вы можете сказать, что ваше понимание Вселенной не может быть объяснено с помощью инструментов, которые использует научный метод. Повторюсь, никто не отказывает вам в праве отстаивать свою точку зрения. Но если ваше понимание нельзя проверить каким-либо способом, позволяющим подвергнуть его критике, не кажется ли вам это слишком удобным? Нам следует с большим подозрением относиться к любому взгляду на Вселенную, который по своей природе подразумевает, что его нельзя никак проверить.

Это возвращает меня к важности прояснения того, что люди, особенно ученые, на самом деле имеют в виду, когда делают определенные утверждения о том, что знает «наука». Когда вы слышите, как кто-то заявляет: «Наука показала», на самом деле они имеют в виду: «Эта идея или наблюдение, полученные в результате сбора и проверки данных, привели нас к этому нынешнему пониманию. Мы можем решить, что эта точка зрения неверна, если позже найдем данные, опровергающие ее». Подобная скучная формулировка точно не прибавит вам популярности на вечеринках, так что сокращенная версия вполне объяснима. Вы просто не хотите растерять всех друзей. Но здесь речь идет не просто об изысканном анализе некоей лингвистической тонкости. Разница между сокращенной и полной формулировками имеет решающее значение, если мы хотим понять, почему наука не просто «еще один способ» понимания Вселенной. Наука – это процесс критического мышления, который требует бесконечной конфронтации между возможными объяснениями наблюдаемых явлений и тщательным изучением качества самих наблюдений. Ни один ученый, достойный носить свой лабораторный бэйджик, не стал бы отрицать, что сила метода заключается в непрерывной проверке и перепроверке результатов, основанной на понимании того, что нет окончательных ответов – есть только более глубокие воды для исследования. Куриными потрохами не обойтись.

Одним из доказательств надежности научного метода является то, что ученые не выдвигают просто так новые теории, каждая из которых одинаково полезна. Другие методы могут себе такое позволить. Науку делает особенной то, что, следуя ее методам, мы можем разрабатывать теории, которые позволяют нам предсказывать и создавать вещи.

Когда эти предсказания сбываются (всегда) и то, что мы строим, работает (тоже всегда), мы понимаем, что теория точно описывает природу окружающего мира. Например, теории о том, как работают подъемная сила и сопротивление, позволяют вам спроектировать самолет, который будет летать по небу. Конечно, может быть череда проб и ошибок; колеса и крылья – дело непростое. Но научный метод дает нам достаточную уверенность в поведении материального мира, чтобы мы могли строить вещи на основе первых принципов, а потом уже их улучшать.

Ничто из вышесказанного не значит, что мы не можем изобретать вещи, не полагаясь сперва на науку. Более бессистемные подходы, основанные на методе проб и ошибок, не всегда терпят неудачу, поэтому до XVII века технологический прогресс тоже существовал. Однако научный метод чрезвычайно ускорил технологическое развитие, особенно там, где для достижения успеха требовалось глубокое понимание природы. Без научного метода можно было интуитивно найти путь к стабильному, хотя и крайне неэффективному и, возможно, небезопасному решению. Можно было строить мореходные суда и сельскохозяйственные орудия. Но построить космический корабль не удалось бы. Во всяком случае, обществу без научного метода было бы крайне трудно отправить посадочный модуль на Луну. Если вы хотите опровергнуть это утверждение, то бросаю вам вызов. Соберите три команды инженеров, не изучавших авиа- и ракетостроение. Одной команде дайте миску куриных потрохов, другую снабдите священником из престижного религиозного ордена, а третьих – учебником по ракетостроению. Попросите их построить лунный посадочный модуль, который им нужно будет испытать. Расскажите об успехах.

Чтобы вы не подумали, что я отклонился от темы нашей встречи с инопланетянами, эти наблюдения о характере науки возвращают нас к моему аргументу. Если инопланетяне построили космический корабль и установили первый контакт, то я могу гарантировать вам – ничего не зная об их мире, их культуре или о том, как устроен их мозг, – что они построили этот корабль, основываясь вовсе не на информации, извлеченной из внутренностей зверя хогл, или руководствуясь молитвами Верховного Жреца Зинглеброда, Правителя Шестого Мира и Властелина Вселенной. Они построили его, основываясь на научном методе. А если выяснится, что Зинглеброд все же был замешан, значит, это он использовал научный метод или имел в своем распоряжении библиотеку или ее инопланетный аналог, где хранилась информация, собранная в результате применения научного метода. И это схождение в единой точке мышления может свидетельствовать о том, что сам научный метод может стать основой для общения с инопланетянами.

Но я без колебаний заявляю, что знания Зинглеброда могут отличаться от наших. Действительно, они могут быть значительно, почти невыразимо больше наших. Сказать, что человечество и Зинглеброд смогли узнать истины о природе, применяя научный метод, не значит выдвигать предположения о том, как этим знанием можно распорядиться и его использовать. Наше понимание Вселенной, наши технологические возможности и наши материальные знания могут быть не эквивалентны. Но пропасть между нами и Зинглебродом – это не то же самое, что пропасть между человеком и муравьем или даже между человеком и более когнитивно развитым шимпанзе. Разница между нами и Зинглебродом заключается в количестве, а эквивалентность – в качестве. И человечество, и инопланетяне, отправляющиеся в космос, подталкивают наше понимание Вселенной ко все более и более достоверным выводам, используя доказательства для проверки, подтверждения и отклонения теорий.

Можно также сказать, что способность Зинглеброда к реализации научного метода вполне может отличаться от нашей. Возможно, инопланетянин гораздо лучше справляется с математическими вычислениями в уме. Может быть, он совсем по-другому получает и упорядочивает знания, возможно даже как-то совсем странно. Но ничто из этого не меняет непреложного факта, что инопланетяне будут использовать научный метод. Позвольте мне сказать тверже: они должны использовать научный метод, если хотят получить информацию о Вселенной, которая позволит им построить работающий космический корабль.

По крайней мере