Разговоры с таксистами о жизни и устройстве Вселенной - Чарльз Кокелл

инопланетян, их амбициозным инженерным проектом, призванным подчинить марсианский климат. Эти наблюдения, вдохновленные такими светилами, как Гюйгенс, Гершель и Лоуэлл, стимулировали общественное сознание и породили не просто уверенность в существовании инопланетного разума, а практически неизбежность такового.

Но космическая эра все изменила. Сперва ранние изображения Венеры, Марса и Луны в высоком разрешении довольно четко показали, что эти миры – голый камень. Затем более детальные исследования устранили последний осколок надежды, что у нас есть соседи, определенно доказав, что в нашей Солнечной системе нет других цивилизаций. Но вот вопрос, есть ли в ней жизнь, все еще соблазнительно открыт. Отсюда неизменная привлекательность многих научно-фантастических рассказов.

И, конечно, поиск жизни за пределами системы все еще интересует и ученых. Но наша работа больше напоминает ту, что описана в «Стартрек: документалке» (хочется надеяться, за вычетом алкоголизма и наркотиков), чем в каком-либо другом сериале или фильме. Одним из наших любимых объектов для исследования является поверхность Марса, которая содержит обширные свидетельства существования древних водоемов: первичные минералы и глины, которые образовались в воде, разветвленные каналы, которые когда-то были притоками рек, и веерообразные дельты, свидетельствующие об озерах. Все это могло существовать в то время, когда марсианская атмосфера была плотнее современной и жидкая вода на планете была в стабильном состоянии. В наши дни на Марсе есть лед, но при нагревании он мгновенно испаряется, полностью минуя жидкую фазу. Если на Марсе когда-либо и была жизнь и если она существует и сейчас, то она, скорее всего, была и остается только на микробном уровне. И определенно нет никаких указаний на то, что сложные формы жизни, подобные животным, когда-либо бродили по его поверхности.

Помимо Марса, наши зонды обнаружили океаны под ледяной коркой лун, вращающихся вокруг газовых гигантов Юпитера и Сатурна, что вызвало интерес к потенциальной возможности существования на них жизни. Спутник Юпитера Европа не больше спутника Земли, но на нем может быть в два раза больше воды, чем во всех океанах на Земле, вместе взятых. Спутник Сатурна Энцелад даже меньше Европы – всего 500 километров в диаметре, меньше длины Соединенного Королевства. Но и он заслуживает особого внимания. Энцелад извергает в космос диффузные струи воды, содержащие органические вещества, водород и смесь других ингредиентов, которые говорят нам, что его подземный океан может быть пригоден для жизни.

Если бы ученые обнаружили микробы в этих водных мирах, мы были бы вне себя от радости. Тем не менее общественность может постичь разочарование, так как внеземные микробы могут быть необязательно инопланетными, поскольку различные камни, разбросанные по Солнечной системе, с незапамятных времен обмениваются материалом. Когда астероид или комета сталкиваются с планетой или другим объектом, камни от удара разлетаются с поверхности по дальним уголкам космоса. Огромное количество камней – не просто галька, а целые горы. Эти сильные столкновения случаются нечасто, но нельзя недооценивать количество материала, которое они выбрасывают в космос. В наши дни около полутонны марсианских камней проникает в атмосферу Земли и падает на поверхность в течение года. Если вы до сих пор не стали счастливым обладателем камешка с Марса, то это в основном потому, что большая часть этого, по-видимому, огромного количества материи приземляется в океанах или в обширных пустынях. Вероятность того, что этот камешек приземлится у вас в саду, довольно мала.

Однако в течение геологического времени космические объекты обмениваются изрядной частью своего содержимого. И в этих кусках камня микробы могут выжить. Ученые смоделировали условия столкновения, разогнав небольшие куски пропитанной бактериями породы до высокой скорости и метнув их в твердые цели, и мы обнаружили, что жуки могут выдерживать сильное ударное давление. Поэтому вполне возможно, что микробы с Земли прибыли на Марс и наоборот. На самом деле, как бы нелепо это ни звучало, некоторые люди предполагают, что земная жизнь зародилась на Марсе и была перенесена сюда. Может быть, мы и все живое на Земле – марсиане. Это был бы поэтичный и ироничный вывод из наших исследований Марса.

Возможность того, что планеты обменивались жизнью, если она действительно может быть обнаружена где-то еще, приводит нас к обескураживающему осознанию того, что любая жизнь, найденная где-либо еще в нашей собственной звездной системе, может быть такой же, как жизнь на Земле, или явно родственной ей. Этот факт не сделает найденную жизнь неинтересной. Исследователи в различных областях, от психологии до социологии и генетики, многому учатся у близнецов, разлученных при рождении, и точно так же мы могли бы получить значительные знания, изучая, чем занимались наши двоюродные братья в течение последних нескольких миллиардов лет. Но микробы не были бы совсем чужими. Их происхождение и траектория были бы связаны с нашими собственными. Что касается инаковости, настоящих инопланетных свидетельств, мы можем надеяться, что не только найдем жизнь где-то еще, но и что она следовала траектории, независимой от земной жизни. Тогда у нас будут настоящие, полноценные инопланетяне для изучения.

Все это очень далеко от «Стартрека». В нем не бывало такого, чтобы команда спустилась на поверхность планеты с помощью транспортера, собрала образцы микробов и провела остаток серии, изучая их под микроскопом, пока остальные увлеченно дискутировали о микробной экологии. Единственные микробы, интересующие сценаристов «Стартрека», – это те, которые мешают «Энтерпрайзу» и его команде таким образом, который предполагает самосознание. Должен признать, я даже немного разочарован. Лично я думаю, что «Стартрек», в котором бы нашлось место изучению микробной жизни во Вселенной, был бы увлекательным и познавательным, но вы читаете книгу микробиолога, и я подозреваю, что вы можете со мной не согласиться. Моя таксистка как раз не согласилась.

– Как думаете, «Стартрек» мог стать популярным, если бы в нем была хоть какая-то иная форма жизни? – спросил я. – Не остроухие разумные расы, а множество интересных микробов и других странных существ, обитающих в камнях и почве. Если немного доработать эту идею, вас бы могло это заинтересовать?

Как только я задал этот вопрос, то понял, что выдал себя с головой как отъявленного гика. Разве можно ожидать от широкой публики, что тридцать или сорок минут шоу про лабораторные эксперименты покажутся интересными, даже если их проводят на «Энтерпрайзе»? Вот и моя таксистка не поддалась.

– Так смотреть было бы нечего, – ответила она, когда мы свернули на Джордж-стрит. Длинные ряды фасадов XVIII века были разукрашены красным, зеленым, серебряным, разнообразными гирляндами и фонарями, и на улице царило радостное оживление.

«Энтерпрайз» не был привязан к одной Солнечной системе. В путешествиях к дальним уголкам галактики, может быть, нам повезет больше? Сейчас мы не знаем, но работаем над этим. Одним из самых многообещающих событий в астрономии за