Разговоры с таксистами о жизни и устройстве Вселенной - Чарльз Кокелл

убедиться, что я над ней не шучу и не издеваюсь. Вовсе нет. Это был совершенно серьезный вопрос.

– Думаю, им бы быстро наскучило наблюдать за нами, – ответила она. – Лучше бы они пошли в настоящий зоопарк.

О такой перспективе я даже не думал. Инопланетяне наблюдают за нами издалека, но отвлекаются на очаровательных пингвинов и панд, после чего проводят день, наблюдая за Эдинбургским зоопарком или каким-нибудь диким местом на нашей планете. Было бы весьма иронично, но вполне справедливо: мы не должны предполагать, что наш вид – самый интересный на планете.

Диалог с моей таксисткой был немного сюрреалистичен, но отнюдь не глуп. Это действительно могло бы быть правдоподобной причиной, почему мы никогда не слышали об инопланетянах. Если безмолвную Вселенную могут создать злые инопланетяне, то могут и добрые. Возможно, инопланетяне беспокоятся о нашем благополучии и осознают возможность того, что их появление может разрушить человеческую культуру с пагубными последствиями для развития нашего вида, поэтому они держатся на расстоянии. Подобно человеку, который рассматривает колонию муравьев из безопасного места, инопланетяне могут зачарованно наблюдать за развитием нашей биологической и социальной эволюции. Они делают заметки, наблюдают под разными углами, удивляются и гадают, но никогда не вмешиваются. Подобно зоопарку планетарного масштаба, Земля демонстрирует свою флору и фауну в соответствии с межгалактическим законодательством, запрещающим кормление животных. Кто знает, может быть, наши смотрители все эти годы делали нам одолжение, сдерживая хищных инопланетян, чтобы мирные могли наблюдать за Землей и узнавать все, что их интересует.

Но в конце концов может случиться так, что инопланетян, с которыми бы нам пришлось соперничать, просто нет, какими бы ни были их склонности. Или, возможно, путешествие на огромные межзвездные расстояния, будь то на космическом корабле или в качестве интерпретируемой передачи данных, настолько технически тяжело, что пропасть между нами и инопланетянами непреодолима. Эти скомканные размышления посетили меня, когда мы свернули на круговую развязку, окруженную запущенными, давно не стриженными деревьями. Я решил сказать об этом таксистке.

– Может, они хотели бы прилететь сюда, но находятся так далеко, что не могут. Слишком сложно.

– Отлично, значит, я в безопасности, – хихикнула она.

Большинство из тех, кто размышляет о внеземной жизни, были бы весьма разочарованы перспективой никого никогда не встретить. Но вот передо мной сидел разумный человек, который был рад избавиться от этой межзвездной проблемы. Возможно, нам, любителям инопланетян, тоже придется научиться жить с подобным разочарованием.

Есть и плюс, который можно извлечь из такой перспективы: смирение. В наше время мы потеряли к нему вкус. Наша цивилизация охвачена ощущением, что все проблемы решаемы. С появлением в XVII веке научного метода возникло ощущение, что мы можем ответить на самые трудные вопросы. И эта уверенность только усилилась благодаря инженерным успехам Викторианской эпохи и XX века. Посмотрим правде в глаза: успехи впечатляли. Открытие антибиотиков, к примеру, изменило нашу жизнь, снизив уровень смертности, когда-то поддерживаемый самыми обычными инфекциями. Вещи, невообразимые двести лет назад, такие как приготовление цыпленка с помощью микроволн, таинственного и невидимого электромагнитного излучения, открытого в 1888 году, иногда незаметно, а иногда и кардинально перестраивали наше существование.

Действительно, мы поверили в нашу безграничную способность к технической изобретательности. Так же как мы перешли от лошади и повозки к машине и самолету, так же мы однажды перейдем к межзвездным полетам, как и другие виды разума. Но что, если это гордыня? Можем ли мы однажды столкнуться с чем-то, доселе нам не известным, – с технологическим потолком? Ближайшие планеты, на которых могут обитать инопланетяне, могут находиться на расстоянии сотен или тысяч световых лет. Пока что мы понятия не имеем, как путешествовать с хоть сколь-нибудь значимой частью скорости света, и даже если бы мы могли, то на это путешествие ушло бы время, кратное длине множества человеческих жизней. И это до планет, которые в космическом масштабе являются нашими ближайшими соседями. Так много препятствий. Скажем, мы могли бы накопить огромное количество энергии, чтобы разогнать космический корабль хотя бы до 10 % от скорости света, так что на путешествие до Zeta2 Cancri ушло бы всего 830 лет. Любой космический корабль, летящий с такой огромной скоростью, разорвется на части при столкновении даже с мельчайшей частицей межзвездного материала.

Несомненно, инженеры-оптимисты пытаются придумать способы преодоления трудностей, связанных со скоростью и расстоянием. Некоторые думают, что мы могли бы преодолеть предельный физический барьер и путешествовать со скоростью, превышающей скорость света. Идея в том, чтобы запустить корабль в «кротовую нору», искажение пространственно-временного континуума, лежащего в основе устройства Вселенной, что позволит кораблю исчезнуть в одном месте и снова появиться в другом на ваш выбор. Это чисто теоретическая возможность, мы понятия не имеем, как это сделать на самом деле. Еще одна фантастическая идея – это сжать пространство-время впереди космического корабля, превратив преодоление огромных расстояний в череду коротких прыжков сквозь войды[44]. Пузырь Алькубьерре, названный в честь его изобретателя, физика-теоретика Мигеля Алькубьерре, – это привод, который может позволить осуществить такой подвиг. Тем не менее идеи Алькубьерре опираются на экстраординарную, спекулятивную физику. Мы даже не уверены, соответствуют ли его теории устройству нашей Вселенной, не говоря о том, сможем ли мы когда-нибудь разработать придуманную им технологию. История предостерегает от опрометчивого игнорирования будущих технологических возможностей – когда-то считалось, что движение со скоростью более 40 километров в час, вероятно, убьет человека. Но скорость света – это не какой-то произвольный, навязанный самим себе предел. Путешествие со скоростью, превышающей скорость света, может оказаться для нас непреодолимым препятствием.

То, что такой барьер может существовать, вполне резонно. Физика сама по себе не безгранична. Ее законы накладывают всевозможные ограничения на материю Вселенной. Наше понимание этих ограничений позволяет нам создавать все наши впечатляющие гаджеты, но вполне вероятно, что физика также может накладывать ограничения на инженерное искусство. Если мы продолжим расширять свои возможности, то в какой-то момент упремся в край. Путешествие со скоростью, превышающей скорость света, может быть как раз этим пределом. Если это так, то это относится к инопланетянам в той же степени, что и к нам. Они тоже могут быть изолированы в ошеломляющей безбрежности Вселенной. Как и наши собственные инженеры, их инженеры бессильны, скованы конечными возможностями материи и энергии.

Один из способов обойти эту проблему – действовать не спеша: принять эти ограничения и долгий период времени между взлетом и посадкой. Если вы хотите добраться до звезды на расстоянии 10 тысяч световых лет, двигаясь со скоростью в 1 % от скорости света – а это примерно в 10 тысяч раз быстрее скорости реактивного самолета, – на это уйдет около миллиона лет. Это большой срок с