Жизнь взаймы. Как избавиться от психологической зависимости - Ирина Млодик

– Почему к австрийскому?

– Да так, к слову пришлось.

– Ну замуж, не замуж, а выглядеть ты должна человеком, если такой парень на тебя глаз положил.

– Да какой «такой парень»? Ты про Гришу, что ли? Да он мальчишка еще. Самый обыкновенный! Как ты, как я, только младше, зеленый совсем. Ты совсем помешалась на своих звездах? Так вот, он не звезда, сам ни разу не актер, студент, бунтующий против своей семьи.

– Знаешь, что я скажу тебе, подруга. Ты вообще кому зубы заговариваешь? «Обыкновенный» он у нее. Да я тебя такой не видела, даже когда у вас с Вадимом все только начиналось. Ты бы на себя в зеркало вчера вечером посмотрела. Вид ошалелый, а сама пыжится личико серьезным сделать. Ну просто умора! Ты влюблена в него, очевидно же. Бери жакет и соглашайся на покраску, пока я добрая.

Теперь Гриша всегда был дома, когда она приходила. Егорка, как всегда, был ей рад, и это ее подкупало: трогательно, когда тебя ждут с таким нетерпением. Но Егорке не нравилось, что Гриша теперь тоже торчал на кухне во время их занятий: сидел в кресле и читал или делал вид, что читает. Мальчишка сердился, даже пытался выгнать своего дядю, как будто чувствовал, что его присутствие отвлекает Таню. Егорка требовал всецелого внимания к своей персоне, если что не так, он мог взорваться. Таня старалась не отвлекаться, делала вид, что никто, кроме Егорки, ее не интересует, но, похоже, получалось плохо. Егорка даже пожаловался бабушке, но Ирина Андреевна отмахнулась от него.

Однажды Гриша пошел провожать Таню до электрички, и она удивилась: куда только делся его снобизм? Идет рядом, рассказывает какие-то студенческие байки, улыбается. Ей захотелось посидеть с ним в кафе, взять капучино и слушать, слушать. Но вместо этого она собралась с духом и прервала его:

– Гриша, могу я тебя попросить? Не мог бы ты без особой нужды не заходить на кухню, когда мы там с Егоркой занимаемся? Ты же видишь, как он нервничает в твоем присутствии.

– А тебе не кажется, что все с пацаном слишком много возятся, будто он больной? Из-за этого к нему отношения он и продолжает чувствовать себя приемным, потому что с родными так не носятся. Но вообще это легко устроить, если мы будем встречаться в другое время. Давай завтра днем пообедаем в городе, я знаю отличное место. Ты же не работаешь у нас завтра, значит, свободна, – он улыбнулся так, что что-то подпрыгнуло у нее внутри (ох, похоже, когда он смотрел на нее зло, жить было легче).

Как же ей хотелось с ходу ответить: «Конечно, давай». Ведь все так просто: парень, который тебе нравится и которому ты тоже нравишься, зовет тебя пообедать. Такая простая, банальная история. Но она шла и молчала. «Ловушка, очередная ловушка», – стучало в голове.

– Вообще-то меня на следующей неделе не будет, я иду на конференцию. Егорка останется с Ириной Андреевной. Он, правда, еще об этом не знает. Все как-то откладываю сказать ему это.

– А что за конференция? Может, мне тоже сходить?

– Да нет, что ты, тебе будет скучно. Это по педагогике, о новаторских школах и системах обучения. Мне кажется, тебе это ни к чему.

– Ну а перерывы на обед там будут, как ты думаешь? – он заговорщически улыбнулся.

– Да, перерывы, думаю, будут.

– Ну и?

Вот так она и согласилась. «Ну зачем, зачем? Теперь все станет в тысячу раз сложнее!» – кто-то внутри совсем не приветствовал эту ее капитуляцию. «Спасите, помогите», – хотелось заверещать ей тоненьким голосом. Но от кого защищать? От славного парня, который спасет ее от одиночества и тоски?

На конференции ей удалось пробыть всего три дня. На четвертый с утра позвонил Никита: теперь мама загремела в больницу. Ее еще ночью отвезли на скорой в Тверь с подозрением на предынфарктное состояние. К счастью, все обошлось, прокапали, сегодня привезут обратно. Оставаться в той больнице Алевтина Андреевна наотрез отказалась: «В моем городе у меня отличный кардиолог».

На этот раз Таня поехала в город вместе с Ларкой, та отпросилась, сказала: «Мать в больнице».

– Ох, Алевтина Андреевна, загнала-таки себя. Беда-беда. Я, главное, им звоню, а Нежельская, она ж знает, что я сирота, говорит: «Но твоя мать давно умерла». Вот что они понимают? Она ж мне как мать, столько лет меня опекала. Ну ничего, я Алевтину Андреевну мигом на ноги подниму. Танюх, ты не дрейфь. Такие, как она, долго не болеют. Такие все время работают, а потом внезапно силы кончаются, и все.

Таня не смогла сдержать улыбки:

– Это ты меня сейчас утешила, надо полагать?

Они сидели в экспрессе, Таня наматывала на палец пряди (была у нее такая привычка с детства: когда нервничала, всегда крутила волосы; мама ругалась, что волос и так не густо, выдернет последнее). Ларка предлагала попросить Гришу отвезти их в город или такси заказать, но Таня наотрез отказалась: во-первых, никакого Гриши, во-вторых, тащиться по пробкам могло выйти дольше, чем на экспрессе, а такси они возьмут от Твери.

Мама лежала в отдельной палате. Очки на носу, стопка бумаг на тумбочке, на одной руке капельница, другой что-то черкает в бумагах. На полу – букеты цветов в ведрах, много цветов, как у звезды шоу-бизнеса после удачного концерта.

– Полгорода собиралось меня навестить, никого не пустила, цветы уж ладно, пусть стоят. Не отказывать же людям, покупали, тратились… – непонятно было, обрадовалась мама их приезду или ее это раздосадовало, вид суровый, но выглядит не так плохо, как рисовала себе Таня, мысленно подгоняя экспресс, который, по ее мнению, еле тащился.

– Надолго ли вы тут застряли, Алевтина Андреевна? Что ж за духота тут такая, давайте форточку откроем. Вот я вам бульону привезла, свеженький, только сварила…

Таня расслабилась, успокоилась. Мама жива, Ларка рядом, все хорошо.

– Ох, каникулы как раз через два дня заканчиваются, и я в школе должна быть, – вздохнула Алевтина Андреевна. – Собиралась же на обследование поехать, ну вот и съездила.

Таня присела на мамину постель.

– Все работаешь, мам? Даже здесь? А тебе можно? Разве Никита тебе разрешил?

– Не разрешил, представляешь, телефон у меня забрал, – мама вдруг заговорщицки подмигнула ей и, понизив голос, сказала: – Но мне тут шепнули, что он будет только к вечернему дежурству, и я попросила Марину Олеговну бумаги мне принести, а когда Никита Сергеевич придет в отделение, меня нянечка предупредит, и я все спрячу.

– Мам, ну ты как ребенок, он же не просто так тебе не разрешает работать. Вот кого ты хочешь обмануть?

– Да отлично я себя чувствую! Ну прихватило вчера, испугалась, но сегодня-то уже все ничего. Чего вы переполошились?

Они пробыли у матери до вечера. Ларка рассказывала истории из своей новой жизни, даже сумела рассмешить строгую Алевтину Андреевну, что вообще-то мало кому удавалось, вспоминали детство, обсуждали городские новости, вместе съели гостинцы заботливой дочери «дэва».