Зверь, именуемый Кот - Нани Кроноцкая

откровенности. Я могла бы соврать, притвориться, сделать вид. Но…

— Что?! — Макс почему-то мне сразу поверил. И что-то такое додумать успел, очень правильное. Не держат дураков на этом месте, и правильно.

— Но мы с Марком когда-то… не очень давно дали слово друг другу: не лгать. Странное обещание, и возможно мы даже зря это сделали. Как и встретились зря. И напрасно познакомились. Не знаю. Только… Почему-то мне кажется: такой договор у нас с вами сработает лучше всяческих ритуалов. Так как?

Я все это произносила не отрывая взгляда от породистого лица Макса и всей своей тоненькой женской шкуркой сейчас ощущала: очень правильно делаю. Именно то, что и нужно.

В красивых глазах его нарастала степень настоящего, истинно-мужского уважения. Я стремительно становилась из осоловевшей от брутальной кошачьей самцовости девульки сначала женщиной Марка, а теперь — даже партнером. Возможно и другом. В любом случае — тем, кого стоило брать в расчет и услышать. О помощи я и не мечтала пока. Лишь бы мне не мешали.

— Не узнаю его. Но… таких, как ты, среди людей тоже встречать мне не приходилось, если честно. К счастью… Хорошо. Я обещаю тебе не лгать и жду от тебя ровно того же. Если мы оба не сможем исполнить это обещание, подаем такой знак, — он словно с досадой закусил нижнюю губу справа. — Или просто молчим. По рукам?

Ничего себе. Мне тут предлагали практически вступить в заговор. На полном серьезе и без купюр. Молча руку ему протянула, и это рукопожатие было моим первым в жизни. Так уж получилось.

Еще примерно минуту мы напряженно молчали, глядя друг на друга. И я потом выдавила, наконец:

— Я бесплодна. Потеря беременности, восемнадцатая неделя, на фоне токсической формы гриппа, маточное кровотечение, что-то там еще. Одного яичника просто нет, вторая труба надорвана. Менструации раз в полгода. Марк не знает. Исчерпывающе?

Тигр побледнел почему-то, и залпом выпил стакан воды, появившийся на столе. Я уже просто устала всему удивляться , и только отметила про себя: раньше его тут точно не было.

— Да. Но, как ты понимаешь, это было лишь уточнением. И все тобой сказанное — очень плохо.

— Даже не представляете, как. Мне до сих пор часто снится, как я ползу по больничному коридору на четвереньках и кричу, пытаясь найти хоть одну медсестру. А за мной длинный кровавый след. А в руках у меня — мой ребенок, размером чуть больше ладони. Окровавленный, но живой. Когда он пульсировать перестал я все еще в сознании была. Моя очередь спрашивать?

Зачем я ему все это говорила? Зачем?! Никому, никогда, даже Коту, даже маме. Я закрыла для себя эту дверь. Попыталась сказать, лишь однажды, тому кто просто обязан тогда был быть рядом. Получила в ответ снисходительное: “Да забей!”

И забила. Самыми толстыми и ржавыми гвоздями забила эту дверь в свою душу. А теперь вот, все коты эти чертовы, сорвалась. И я снова плачу, хотя слово давала себе.

— Прости. — мне в руку ткнулось шершавое нечто, взглянула туда, и увидела: симпатичный носовой платок.

Батистовый, между прочим, даже с вышитым вензелем. Странно было увидеть такое в двадцать первом веке. Как пролетку посреди проспекта. Осторожно взяла, вытерла слезы.

— Что-то меня развезло, — пришлось констатировать.

— Да. Твоя очередь спрашивать. — Макс смотрел очень серьезно. Я опасалась увидеть в глазах его жалость. Ее точно не было. Как и сочувствия. Он смотрел очень невесело и ждал.

А я тут взяла и спросила.

— Я была его оперативным заданием? — мне было знать очень нужно. Хотя это ничего уже и не меняло.

— Да. Его департамент занимается покушениями на неинициированных иных. Он пришел к нам с условием расследования этого дела общими силами. Попросил меня лично о помощи. Таким как он… не отказывают.

А вот тут я уже ничего не поняла. Покушение? Неинициированные? Вообще ничего не понятно.

— Поясни! — как-то так незаметно я начала Максу “тыкать”.

Он устало зажмурился. Видимо “поясни” было сделать непросто.

— Марк ушел из одного из самых секретных и элитных спецподразделений Инквизиции к нам, в простые следаки. Это был жуткий скандал там, наверху. — тигр весьма выразительно ткнул пальцем в темный потолок кабинета. Я не менее выразительно и с пониманием дела согласно ему подкивнула. — Такие, как Кот, могут смело условия выдвигать и им никто слова не скажет. И он выбирать еще будет потом.

— А я тут при чем? — приятно, конечно, о любимом услышать хорошее, но ясности больше не стало.

— А ты была фигурантом. Вряд ли по этому городу бегает еще пара-тройка десятков девушек со странным именем Илона и фамилией Король.

С этим бы я согласилась. Если бы не одна пикантная очень деталь.

Судя по всему тому, что я тут услышать успела, Макс не знал, кто я такая. И когда я под ним на диванчике том извивалась, и когда мужем Кота назвала. А вот когда продемонстрировала ему шрам со всеми его украшениями свеженарисовавшимися, то сразу же обрела свое имя и даже фамилию девичью.

Что-то делать мне нужно с лицом. Судя по выражению взгляда нахального тигра, все эти мысли мои на нем так явственно отразились, что и рта открывать уже необходимости не было. Он только молча руками развел. Дескать, ну извини, не дурак.

— Когда это было? — наглеть, так наглеть.

— А не много вопросов? Здесь кто-то мухлюет, и это не я. — Он язвительно улыбался, но все-таки пояснил: — Я не знаю подробностей его службы. И могу лишь предполагать: ты была у него в разработке, еще там, в спецотделе. А потом он “подсел” на тебя, с нашим братом такое бывает. Стал потерпевшую разрабатывать и увлекся. Докопался до покушения. Кстати, его он раскрыл и уже даже был трибунал. Кот пришел к нам меньше года назад.

— Теперь ты спрашивай.

Я сидела всем этим совершенно и намертво оглушенная. На меня покушались? Когда? Да кому я нужна? Марк “подсел” на меня? Этот самый, роскошный мужчина, мечта моя, самая сокровенная? Быть не может такого.

— Водички? — Макс все еще улыбался, но как-то печально.

Я могла бы съязвить и даже вопрос засчитать, но мне было сейчас не до игр совершенно. Молча кивнула, приняв в руки снова невесть как появившийся там стакан. Вода была вкусной.

— Ты любишь его?