Катья - Эмма Тополь

– Как? Ведь он мне должен...

– Что? – заинтересовался тот.

– Он сказал, когда вернется?

– Надеюсь, не скоро, – зло ответил детина. – Им полиция заинтересовалась, и старый дурак решил лучше во Флориде отсидеться. Вы не видели внизу полицейских? Они там со вчерашнего вечера пасутся. А он вам много должен? Не бойтесь, мне можете сказать... Юлька – моя тетка. Старый козел у многих брал! И куда вы все смотрели, неужели не видели, с кем имеете дело?! Сколько же вы ему дали? Двести, триста?..

Я, ничего не отвечая, повернулась и стала торопливо спускаться по лестнице.

Только этого мне не хватало – попасться полиции из-за мелкого бруклинского мошенника! Ну как можно было быть такой идиоткой? Почему я сразу не села в самолет и не улетела? А теперь время потеряно, наверняка нас ищут и уже во всех аэропортах наши фотографии у таможенников. Дура, куда же я могла улететь без паспорта Дэвида?!

А может быть, за мной уже тоже следят?! Вот тот высокий мужчина в темном костюме на противоположном углу, почему так пристально смотрит на меня? В такую жару на Брайтоне и в костюме! Поймал мой взгляд, отвернулся. Судя по внешности и одежде, он явно переодетый полицейский. Опять смотрит на меня. Нет, ушел с женщиной, которая к нему подошла. А может, поняли, что я их заметила?!

Черт меня дернул к этому старику обратиться! Но ведь Наум Борисович к нему послал, хотя, вполне возможно, что тот заодно с полицией. А почему этот коротышка так на меня уставился. Я, даже не оборачиваясь, чувствую, что он пошел за мной! Я прибавляю шаг, пузатый коротышка делает то же самое. Я останавливаюсь у витрины. Слегка повернув голову в его сторону, вижу, как тот тоже остановился в десяти метрах от меня у разложенных на углу ящиков с фруктами и овощами, склонился над помидорами.

Все ясно, за мной следят! Я резко поворачиваюсь и бегу к переходу.

Дорогу мне перекрывает серый лимузин. Я толкаю его, чтобы он проехал мимо, но вдруг заднее окно, поравнявшись со мной, опустилось, и лимузин остановился. Я раздраженно бью ладонью по багажнику: нашли место, где парковаться, прямо посреди перехода! Дверь лимузина открывается и, как в плохом кино, где все нужное происходит как бы неожиданно для героев, тот, кого я меньше всего ожидала увидеть здесь, в Бруклине, да и вообще в моей жизни, выходит из автомобиля.

Господи! Я вижу насмешливую улыбку на Твоем лице, когда Ты смотришь на нас сверху. Тебе смешно. Ты забавляешься. А мое сердце, мое крошечное, скорчившееся от страха сердце делает несколько тяжелых оглушительных толчков, заставляя рвануться навстречу новым страданиям! Или... наконец к избавлению.

Он был в летнем светлом пиджаке и темной футболке, волосы, как в то далекое лето, коротко подстрижены, но лицо непривычно загорелое. Он медленно приближался ко мне. Меня охватил ужас, я должна была повернуться и бежать не оглядываясь. Но он стоял уже рядом и обнимал за плечи. И только теперь я заметила, что он постарел.

В его волосах проглядывала седина, черты лица стали более резкими, вокруг глаз появились морщины, нижние веки отяжелели, отчего казалось, что он не спал несколько ночей. Его улыбка была другой, исчез придававший его лицу особое обяние широкий зазор между двумя передними зубами. Вместо этого сверкала белизной фарфоровая коронка.

– Вот так встреча, прекрасная маркиза! Кто бы мог подумать, через столько лет и в Нью-Йорке, – от него пахло крепким мужским одеколоном, словно он только что вышел из парикмахерской. – Кого-кого, но тебя здесь, на этом континенте, я не ожидал увидеть! Может, правду говорят, что все пути ведут на Брайтон!

– Да, – потеряв голос, прохрипела я, – действительно неожиданно...

– А тебе время на пользу пошло, – отодвинувшись от меня, чтобы лучше разглядеть, произнес он. – Фигура у тебя и была что надо, но молодец, что не расползлась, как многие бабы. Ну а лицо... Ты просто красавица! И так молодо выглядишь! Наверное, молочные ванны по утрам принимаешь! Слушай, я еще не ел, как у тебя со времнем, давай зайдем здесь в ресторанчик, отметим встречу, поболтаем...

Я не понимала, что творю, со мною случился столбняк, вместо того чтобы оттолкнуть его от себя и бежать, я не только согласилась, но с готовностью взяла его под руку и, словно загипнотизированная, глупо улыбаясь, шла за ним. Оглянувшись, я не нашла преследовавшего меня коротышку, все вокруг занимались собой, и до меня никому не было дела. С другой стороны, профессионалы работают так, что слежку заметить трудно. Может быть, кто-то продолжает идти за мной, а я этого просто не замечаю. Сердце от страха снова часто забилось, я непроизвольно крепко сжала локоть Валентина. Он посмотрел на меня внимательно, но ничего не сказал.

В русском ресторане «Столица» нас встретила восточная роскошь. Темный бархат, громадные позолоченные люстры, витая лестница, зеркала. Судя по дружеским улыбкам, Валентина здесь хорошо знали. Официант, молодой невысокий парень кавказского типа, обслуживал нас быстро и молча. Через пятнадцать минут стол был заставлен тарелками с закусками. Валентин всегда отличался щедростью, и время его в этом не изменило.

Я есть не хотела и ни к чему не притронулась, только сделала несколько глотков шампанского и все крошила между пальцами хлебный мякиш, чтобы как-то скрыть растерянность. А он, казалось, искренне был рад нашей встрече. Внимательно разглядывал меня, и впервые в его глазах я читала изумление. И даже – о, неужели? – восхищение.

Он подробно расспрашивал о моей жизни в Америке, интересовался мужем-американцем, на секунду посерьезнел, услышав, где работал Ларри, но затем, когда заговорил о том, как я похорошела, глаза его снова засверкали внутренним огнем.

О себе он ничего не рассказывал. На мой вопрос, куда исчез и почему даже не попрощался, Валентин рассмеялся:

– Я рванул в Нью-Йорк. Ну а зачем было тебе об этом говорить? Ты училась... – он промокнул салфеткой губы и откинулся на стуле, – была влюблена в меня как кошка, значит, пошли бы сцены, слезы, расставания, запросилась бы со мной!.. Ну а я, ты ведь знаешь, не могу, когда маленькие девочки плачут. Это меня возбуждает...

Жаркая волна страха ударила мне в лицо. Страха и надежды. Неужели он тогда узнал меня, узнал и ни разу ничем этого не выдал?!

– О чем ты говоришь?..

– Я? – Он добродушно потрепал меня по плечу и улыбнулся. – Ни о чем, болтаю чепуху. Мне приятно, что ты меня снова с таким вниманием слушаешь!

Не узнал! Ни тогда, ни сейчас! Давно забытая злость снова захлестнула меня. Захотелось ударить его или сделать что-то такое, от чего ему стало бы очень больно.

Вдруг он вытащил стодолларовую купюру, небрежно бросил на стол, поднялся, взял меня за руку и потащил к выходу.

– Пойдем, ты все равно ничего не ешь, а я хочу показать тебе свою берлогу. Это недалеко...

У меня не хватило сил отказаться. Удивляясь себе, я с радостным возбуждением, словно перед приятным приключением, села в появившийся почти в ту же минуту, как мы вышли, серый лимузин. Я не успела заметить, когда он его вызвал. Скорее всего, шофер следовал за нами до ресторана и ждал где-то рядом, а я этого не видела.