Орёл в стае не летает - Анатолий Гаврилович Ильяхов

время похода. Царский престол внезапно осиротел, после чего начался затяжной период безвластия, во время которого активизировалась борьба претендентов. Филипп был достаточно молод, чтобы его не принимали всерьёз на эту роль, он не обзавелся ещё надёжными друзьями, способными составить дворцовый заговор. Но Филиппу удалось убедить Войсковое собрание назначить его опекуном малолетнего сына Пердикки и законного наследника престола. А вот с этой ролью Филипп управился хорошо!

За короткое время успел показать себя активным организатором и политиком. На свои средства набрал отряд из молодых авантюристов, с ними вторгся в Иллирию и разгромил войско царя Бардила, который погиб. Разграбив иллирийские поселения, македоняне во главе с Филиппом вернулись домой, приведя за собой большой обоз с богатой добычей – ценностями и рабами. В обозе находилась дочь Бардила, Аудата, на которой Филипп вскоре женился, заполучив желанный титул царя Иллирии. Свадьбу сыграли по обычаям македонян и иллирийцев, гуляли весело три дня, после чего Аудата взяла греческое имя Евридика. В положенный срок она родила дочь Кинану, но сама прожила недолго. Умерла в тот же год.

Взматерев, накопив достаточный опыт в управлении Македонией, Филипп решил, что ему пора занять македонский престол. Сговорился с военной элитой, сделал богатые подарки командирам, имеющим влияние в Войсковом собрании, не забыл вниманием и жрецов, от кого зависели божественные знаки и предсказания. И случилось так, было им задумано: малолетний Аминта, законный наследник престола, был отстранён, «за недееспособность», а его двадцатипятилетний опекун стал царём. Взамен Филипп обещал народу возрождение могущества Македонии через войны с внешними врагами и непременных побед над ними.

НИКЕСИПОЛИДА. После покорения Иллирии взоры Филиппа обратились на соседнюю Фессалию, самую живописную и плодородную часть Греции. Вернувшись из одного из походов, молодой царь привёз пленницу, черноволосую красавицу Никесиполиду. Поселил во дворце и, не скрывая своего увлечения, сделал палаккой, наложницей. Открыто жил с Никесиполидой и в то же время поручил друзьям искать ему официальную жену из царского рода. Незадолго до прибытия Аристотеля в Пеллу у Никесиполиды родилась дочь Фессалоника, названная отцом в честь покорения Фессалии (Фессалия – Ника, богиня победы).

ФИЛЛИНА. Чтобы окончательно завоевать Фессалию, македонскому царю понадобились бы годы непрерывных походов и сражений. Но представился удобный случай, не требующий больших жертв. В фессалийских городах началось противостояние между сторонниками единоличной тиранической власти и крупными аристократическими семействами. Чтобы разрешить вопросы власти в свою пользу, представители каждой из партий обратились к Филиппу за военной помощью. Граждане города Ларисса призвали македонского царя изгнать неугодного им тирана Сима, на что Филипп немедленно откликнулся. Пришёл с войском, изгнал неугодного фессалийцам Сима, но в Лариссе оставил свой военный гарнизон, позволивший македонскому царю взять под свой контроль всю Фессалию.

В Лариссе Филипп познакомился с гетерой Филинной, женщиной необыкновенной красоты. Неожиданно для себя царь всерьёз влюбился, уговорил её поехать с ним в Пеллу, где, увлечённый страстью и вопреки пересудам, царь объявил о своём браке с ней.

Филинна умерла в послеродовой горячке, подарив ему сына Арридея. Царь два месяца топил горе в вине, отвлекался в разгульных пирушках, не отказываясь от связей с трибадами – доступными жрицами любви. Пробовал общение с мальчиками, хотя они его в дальнейшем не привлекали. Устав от пирушек и грубых мужских забав, Филипп отправился в очередной раз на войну, поручив советникам подыскивать невесту, непременно из царской семьи и чтоб с древнейшей родословной, способной родить наследника престола.

Он женился в чётвёртый раз, на Миртале, дочери эпирского царя Неоптолема, сменившей имя на Олимпиаду.

МЕДА. Когда Александру исполнилось десять лет, в дворцовом «гареме» Филиппа появилась совсем юная фракиянка Меда. Дочь правителя Южной Фракии Кофелая досталась ему в качестве подарка, как знак покорности фракийцев Македонии. Но Филипп женился на Меде при наличии официальной жены Олимпиады исключительно из государственных соображений. Подчёркивая особое отношение к союзу с фракийскими царями. Македонские законы позволяли царям совершать подобные браки. Единственно, что радовало Олимпиаду, детей от Меды у Филиппа не было.

Шептались при дворе, что у царя был ещё сын Каран от темнокожей рабыни, но спросить мужа, так ли это и где мальчик содержится, Олимпиада не решалась. Но укоряла мужа при каждом удобном случае.

– Супруг мой, ты можешь сказать, зачем нашему сыну Александру ты наделал столько братьев и сестер? – однажды спросила она мужа.

Филипп отшутился:

– Я сам не понимаю до сих пор, откуда у меня взялось столько детей. Но понимаю твоё беспокойство: ведь сколько детей у отца – столько проблем у его наследников. Но ничего поделать с собой не могу – я люблю воевать, люблю женщин, а они за мою любовь плодят мне детей.

Филипп громко рассмеялся и добавил:

– Царь Аминта, мой отец, имел шесть сыновей от двух браков, понимая, что только этим он гарантировал престолонаследие в пределах одной своей семьи. Так поступаю и я. Передай своему сыну Александру, чтобы он имел в виду, что помимо него есть вполне соискатели на царствование. Захочет сам стать царём, пусть рассчитывает только на себя, а не на закон престолонаследия, как сделал я в своё время.

Понимая, что Филиппу небезразлична судьба своих побочных детей, Олимпиада освоила иную тактику. Она открыто проявляла заботу обо всех прежних его женах, наложницах и сожительницах, о детях мужа от них. Особенно жалела больного Арридея, с лица которого не сходила добрейшая улыбка. Поначалу лекари надеялись на улучшение его болезненного состояния, и даже царица дала ему приготовленное ею снадобье. Но пасынок окончательно стал маргитом, дурачком.

Глава 10. Детство Александра

Малыш

Эллины использовали две системы воспитания детей: спартанскую и афинскую. В Афинах с первых часов жизни наблюдали за здоровьем младенца, не позволяли умереть, а для спартанцев важно было, чтобы больной ребёнок не остался жить. Новорождённого показывали отцу, чтобы, во-первых, он признал его за своё дитя, затем акестрис, повитуха, выносила его из дому и оставляла на воздухе как есть, обнажённого – в летнюю жару или на холоде в зиму. Слабый ребёнок не выживал, но родные огорчалась несильно. Спартанские женщины обмывали младенцев холодной водой, излишне тепло не пеленали. Во всех семьях ребёнка рано отнимали от груди, не ведая, что лишают его полезных для здоровья качеств, заложенных в материнском молоке. Но было принято нанимать кормилиц из сельской местности.

Если младенец рождался с явными физическими отклонениями, отец приносил его к старейшинам, и те уже принимали решение, как с ним поступить. Чаще всего оставляли умирать на скале