Рай на земле - Яна Темиз

– Сходим, – согласилась Елена Георгиевна.

Она думала о своем, и компания подруги с «котиком» была ей сейчас не нужна. Собственное кольцо на чужом пальце раздражало необыкновенно. «Ельча, ты же понимаешь, он думает, что оно мое… я еще денек, ладно? И потом, сама видишь, как удачно, что его тогда в номере не было! Его бы непременно украли, непременно!»

Все это было странно. Странно и как-то нехорошо.

Наверное, все-таки возраст – мании всякие, подозрения, кто-то ходит…

Но ведь в вещах-то рылись, от этого никуда не деться. Ну и что, с другой стороны? Подумаешь, какой супер-отель, неужели здесь ничего такого не может случиться? Люди везде одинаковы, это общеизвестно. Кто-то просто захотел поживиться, та же горничная соблазнилась, потом ее что-нибудь спугнуло, и она засунула те коробочки, которые ей не удалось открыть, в карман. Очень даже правдоподобно, почему бы нет?

И действительно удачно, что единственного ценного кольца не было в номере. Если бы не Инночка, она бы его точно оставила, уходя купаться, она не любила плавать в украшениях. Ей почему-то постоянно казалось, что кольца соскользнут с мокрых пальцев и утонут, что цепочка порвется, что серьги расстегнутся, – и она уже много лет, отправляясь на пляж, снимала так называемые драгоценности и раскладывала их по коробочкам, лежащим в специальном вышитом мешочке.

Интересно, почему этот вор не забрал весь мешочек? Ведь это быстрее и проще. Побоялся? Но – чего? Того, что, если пропадут сразу все ценности, поднимется ненужный шум? А из-за одного-двух колец его поднимать не станут?

Или решил предварительно проверить, есть ли смысл связываться? Ведь дешевые серебряные безделушки его не привлекли.

Или?..

Или кто-то искал что-то конкретное?

И тогда вся эта история имеет непосредственное отношение к ней! Это вовсе не вороватая горничная, периодически шарящая по сумкам тех клиентов, кто кажется ей посолиднее или кто случайно оставит эти сумки соблазнительно открытыми.

И ходит кто-то именно за ней!

Но зачем она могла кому-то понадобиться? Что у нее, обычной, хоть и относительно состоятельной пенсионерки, есть, кроме дорогого лично для нее кольца да китайского фарфора? Даже денег, в сущности, нет, потому что она их тратит… одна эта поездка, к примеру… пришлось даже попросить вперед за сентябрь…

У тебя есть дом – сказал ей внутренний голос. Большой старый дом и сад – а ты стара и одинока. И бояться ты начала не здесь, в Анталье, а у себя под яблоней – услышав шорох.

Но это же бессмыслица: у нее даже нет завещания, и если с ней что-то случится, вообще непонятно, кому достанутся дом и участок. Дальним родственникам? Троюродной внучатой племяннице, которую она ни за что не узнала бы, встретив на улице?

Нет, так можно дойти до маразма!

Приеду – тут же продам полдома Наташе: все-таки спокойнее будет.

Чтобы отделаться от неприятных мыслей, Елена Георгиевна постаралась вслушаться в общий разговор, нить которого почти упустила.

– Мы с Сашей поедем, да, котик? – говорила ее подруга. – И вам советую. Я там в позапрошлом году была – настоящая античность, красота, ни в какую Грецию не захочешь. Мы тогда вместе с Аськой были, она там и раньше бывала, я ей говорю: ты не поедешь, наверно? Ты же там все развалины облазила. А она мне: обязательно поеду, вдруг там что-нибудь новенькое развалилось! Ельча, ты тоже съезди обязательно. Автобусы здесь шикарные, с кондиционером, и вообще это не так далеко. Не все же вокруг отеля бродить. И вы, Верочка!

– Не знаю, Нина Николаевна, может, и поеду, – неуверенно отвечала Вера. Видно было, что ехать в какое-то рекламируемое Инночкой место, название которого она прослушала, Вере не хотелось, но возражать она не умела. – Я не очень люблю экскурсии и всякие коллективные походы. Я завтра опять по городу погуляю.

– По городу вы можете гулять в любой день, а в Аспендос вас каждый день возить не будут, – настаивала Инночка. – Кстати, вон вам машет интересный мужчина!

– Где? А, он мне сегодня телефон на пляже давал…

Значит, Аспендос. Понятно. Елена Георгиевна вспомнила прочитанное в путеводителе: античный город, основанный эллинскими воинами, возвращающимися с Троянской войны, прекрасно сохранившийся амфитеатр, спроектированный Зеноном, камни, помнящие Александра Македонского…

– Прекрасно сохранившийся амфитеатр, построенный в пятом веке до нашей эры, в нем даже концерты устраивают, – цитировала тот же путеводитель Инночка. Она делала это с таким видом, как будто прочла об Аспендосе не две жалкие строчки, а как минимум монографию.

– А во сколько выезжать? – надо, и правда, съездить, подумала Елена Георгиевна. – Если не поздно, я поеду, чтобы не по жаре.

– В десять, кажется, – ответила Инночка. – Никакой жары, не волнуйся!

– Ну как же, никакой жары, если туда где-то час ехать? Я помню, нас в Эфес возили, так я там замучилась! В этих амфитеатрах такое пекло, там же спрятаться некуда! Нет, Инночка, развалины не для меня. Что я, других не видела?

«Что я, других не читал?» – мысленно улыбнулась ее интонации Вера: конечно, Булгаков, наше всё!

– Добрый вечер, – произнес кто-то над ними, и Верина внутренняя улыбка мгновенно стала внешней и настоящей. – Nice to see your smile! Как… как поживаете? – тщательно выговорил Энвер по-русски, обращаясь ко всей компании.

– Спасибо, замечательно, – тотчас откликнулась Инночка, приподняв бокал с вином так, чтобы были видны гранаты на пальце. – Присоединяйтесь!

Ее гостеприимный жест объяснил непонятное слово.

– Спасибо, – Энвер придвинул себе стул от соседнего столика и вопросительно взглянул на Веру. Он не видел ее со вчерашнего вечера, и ему было все равно, что о нем подумают. Он и так знал, что они о нем думают, эти пожилые русские дамы, из последних сил старающиеся «выглядеть». Их взгляды откровенно оценивали его и призывали Веру: ну, что же ты, не упускай, он же очень даже, потом пожалеешь. Так думала и говорила приятельницам его жена, которая тоже когда-нибудь, стараясь изо всех сил, будет прикидываться молодой, и зазывно улыбаться, забывая о возрасте, и играть дорогими кольцами. А я буду при ней – в качестве когда-то не упущенной добычи.

– Вы так хорошо говорите по-русски, – продолжала свою атаку одна из дам. – Наверно, в России работали?

– Да, в Москве. Несколько лет. А сейчас в Петербурге, уже год. У меня… отпуск, правильно?

Дамы восторженно закивали: иностранец, хоть что-то внятно выговаривающий на их языке, казался им кем-то вроде тигра, успешно прыгнувшего через обруч. Энвер успел привыкнуть к такому взгляду на себя, он, действительно, неплохо понимал русскую речь, если говорили не очень быстро и не использовали странные современные словечки, и мог произнести многое почти без акцента – в особенности благодаря тому, что говорить ему в силу обстоятельств приходилось почти всегда одно и то же. Как правило, фантазии его собеседников хватало на одни и те же простые вопросы. Надо, пожалуй, и их о чем-нибудь спросить: они будут говорить, а он – смотреть на Веру и сидеть рядом с ней.