На полпути к могиле - Джанин Фрост

Стефани слушала тот же курс физики, что и я. Когда слушала.Она пропускала две лекции из пяти, зато, выходя из аудитории, я неизменновстречала ее. Сдается мне, ей нравилось болтаться по кампусу. Общение ей былокуда нужнее, чем все эти курсы.

Стефани была хорошенькой брюнеткой, яркой личностью, ипоследние пять дней она потратила на то, чтобы извлечь меня из раковины.Занятия начались в понедельник, а теперь была пятница, и до сих пор во всембольшом переполненном кампусе я разговаривала только с ней. Издавна привыкнув котсутствию друзей, я не решалась завязывать обычную дружелюбную болтовню. Еслиречь не шла о трупах, школе или вишневых садах, я решительно не знала, чтосказать. Стефани это не остановило. Она была веселой и охотно болтала за двоих.Почему-то я понравилась ей с первого взгляда.

— Да, есть. Хочешь скопировать?

Она ухмыльнулась:

— Да нет, все равно я их не читаю. Учиться — такаяскука. К тому же вся эта чушь мне в жизни не понадобится, так кому она нужна?

Стефани была новичком, но во многих отношениях опытнее меня.Уже во втором разговоре после занятий она призналась, что встречалась с парнямис двенадцати лет, лишилась девственности в четырнадцать и находит мужчинприятными и удобными, как гамбургеры.

— А зачем ты поступила в колледж? — с улыбкойспросила я.

Она многозначительно кивнула проходившему мимо мужчине.

— Ради парней. Их здесь полным-полно. Прямо буфет сбесплатной закуской!

Было у них с Кости что-то общее. Он бы тоже назвал кампусбуфетом с бесплатной закуской, хоть и подразумевал бы при этом немножко иное.

От встреч с ним я уклонялась с того воскресного утра, когдапроснулась у него в постели. В среду у нас была назначена встреча в пещере, ноя не пошла. Никак не могла разобраться в своих чувствах и мыслях. В них всеначисто перевернулось. За последние семь недель я от всепоглощающей ненавистидошла до того, что меня необъяснимо тянуло к нему.

— Ну что, не хочешь вечерком пойти куда-нибудьразвлечься?

Секунду я только глазами моргала. В двадцать два года — ниразу не выбиралась с подружкой повеселиться и заняться нормальными делами. Да уменя и подружки никогда не было.

— А… конечно.

Она усмехнулась:

— Круто, повеселимся по полной программе. Как насчетвстретиться у меня? А оттуда поедем в один клуб, у меня там знакомый вышибала.Он и тебя пропустит.

— Да я уже совершеннолетняя, — привычно пояснилая. Люди часто думали, что мне еще нет двадцати одного. — На самом деле мнеуже двадцать два.

Она так остро глянула на меня, что я смутилась. Знаю, что япостарше среднего первокурсника, но ведь мне, когда дедушка лежал с инфарктом,пришлось помогать по саду.

Она наконец улыбнулась:

— Вот и хорошо. Сколько в тебе сюрпризов!

Стефани жила в квартирке за пределами кампуса. Я самасобиралась снять комнату в том районе. Могла бы, с полученными от Костиденьгами, уже переехать. Тогда не пришлось бы больше прятать от бабушкииспачканные в крови шмотки и терпеть отчужденные взгляды соседей. Да, я ждалапереезда с нетерпением.

Я вежливо постучалась:

— Это Кэти.

Так меня называли в школе. С тех пор прошло четыре года. Давсе равно. Она тут же открыла, встретив меня в юбке и лифчике.

— Привет. Я как раз одеваюсь. Заходи.

Я прошла за ней и остановилась у двери, а она скрылась вкомнате, в которой я заподозрила ванную. Квартирка у нее была удивительномилая, не то что обычные студенческие норы. Напротив кожаного дивана виселплазменный телевизор, рядом большой музыкальный центр, классный ноутбук и ещенесколько красиво расставленных и дорогих вещиц.

— Мне у тебя нравится, — от души похвалилая. — Ты одна живешь или вдвоем с кем-то снимаете?

— Заходи, мне тебя не слышно! — крикнула она.

Я повторила вопрос, проходя по короткому коридору в комнату.Стефани стояла перед открытым шкафом, задумчиво поджав губы.

— А. Нет, одна. Так расскажи еще о себе, Кэти. Знаю,что ты живешь дома с мамой, бабушкой и дедушкой, только где этот дом?

— В крошечном городишке в часе езды отсюда. Ты, верно,о нем и не слыхала, — отозвалась я, думая о том, что спальня у нее ещелучше гостиной.

Наверно, богатые родители.

— А об отце ты никогда не говорила. Твоя мама в разводеили он умер?

— Сбежал еще до моего рождения, так что я даже не знаю,кто он, — кратко сообщила я.

Что ж, в каком-то смысле это была правда.

— А парень у тебя есть?

— Нет! — выпалила я, не задумываясь.

Она рассмеялась:

— Ого, как это было сказано! Ты что, играешь за другуюкоманду?

— Какую команду? — не поняла я.

У нее дрогнули уголки губ.

— Ты лесбиянка? Мне-то все равно, просто ты таквыкрикнула «нет!» насчет парня, что вопрос сам собой напрашивается.

— О! — Ну и ну… — Нет, я не такая, я простоне поняла, о чем ты говоришь, пока…

— А знаешь, — она прервала меня милой улыбкой,продолжая рыться в шкафу, — ты очень хорошенькая. Только одеваешься, кактролль. Давай-ка поищем, во что тебя сегодня нарядить.

Господи, опять она заодно с Кости. Чуточку британскогоакцента, и я поклялась бы, что слышу его голос.

Я оглядела свои джинсы. В них так уютно.

— Ой, да совсем и не надо.

— Вот… — Она еще поворошила вещи и выбросила мнесинее платьице.

Мне не хотелось показаться скромницей, ведь она-торазгуливала передо мной полуодетой. Я стянула сапоги и тут же на местепринялась раздеваться.

Когда я сняла джинсы, Стефани окинула меня холоднымизучающим взглядом. Под этим взглядом у меня возникло странное ощущение, будтоменя оценивают. «Может быть, ее просто поразила твоя бледная кожа, —напомнила я себе, стараясь стряхнуть охватившее меня беспокойство. — Тыпохожа на снежную бабу с грудями».

— У тебя великолепная фигура, Кэти. Под этими твоимимешковатыми одежками о ней можно было только догадываться, однако смотрите, ивправду!

Она говорила спокойно, почти равнодушно, но тревога во мненарастала. Правда, у меня никогда еще не было подружки, но и эта казаласькакой-то не такой. Не походила на моих веселых болтливых одноклассниц. Совсемдругая.

— Знаешь, — заговорила я, откладывая предложенноемне платье, — я все-таки лучше пойду в джинсах. Страшно подумать испортитьтакую красоту, а ты же знаешь, как бывает в клубах. Прольют выпивку или помнут…