Каннибалы и короли. Истоки культур - Марвин Харрис

дальнейшему развитию отчётливо соотносится с тем фактом, что в силу экологической специфики региона, где проживали ольмеки, плотность населения здесь оставалась низкой и не подвергалась каким-либо воздействиям.

Кроме того, следует отметить, что в центральной части Мексиканского нагорья ещё могут быть обнаружены церемониальные сооружения, относящиеся к ещё более древней зарождающейся государственности, чем ольмекская. Недавние раскопки, выполненные Рональдом Греннесом-Рейвицем и Г. Коулменом, демонстрируют, что статуэтки ольмекского типа, обнаруженные в Морелосе и долине Мехико, являются столь же древними, как и те, что были найдены в Веракрусе и Табаско. Более того, в этих высокогорных местах ольмекские артефакты залегают над пластами, содержащими находки керамических традиций местных коренных жителей, предшествующие ольмекскому периоду на целых 400 лет. Таким образом, не исключено, что рано или поздно появятся доказательства того, что ольмекские храмовые центры могли частично зависеть от появления первых государств на Мексиканском нагорье. Нельзя исключать даже то, что ольмекские поселения представляли собой колониальные форпосты – как предположили Греннес-Рейвиц и Коулмен [Grennes-Ravitz and Coleman 1966], это могли быть центры паломничества, вокруг которых существовала организованная торговля между тропическими низинами и засушливой центральной частью плато.

К востоку от мест, где располагалось ядро культуры ольмеков, находится полуостров Юкатан – ещё один регион, где путь к государственности как будто игнорировал экологические принципы. Здесь проживали майя – народ, который изобрёл сложную систему иероглифического письма и математической нумерации, оставил собственную историю, записанную в книгах в форме гармошки, проводил строгие астрономические наблюдения, разработал чрезвычайно точный солнечный календарь и создал мастерские образцы каменной скульптуры и кладки.

И всё же не стоит забывать, что южная половина полуострова Юкатан – регион, ныне известный под названием Петен [29], – покрыта густыми джунглями. В промежутке от 300 до 900 годов н. э. майя занимались посреди этого региона строительством многочисленных церемониальных центров. Норман Хаммонд [Hammond 1974] насчитал в южной части Юкатана 83 крупных объекта, удалённых друг от друга в среднем всего на 15 километров. В этих центрах были расположены искусно украшенные многокомнатные здания, симметрично сгруппированные вокруг мощёных центральных площадей; площадки для ритуальных игр; каменные плиты (стелы) с памятными датами, генеалогиями правителей и другой исторической информацией, которая ещё не расшифрована; алтари, испещрённые прочими иероглифическими текстами; массивные скульптуры богов и представителей знати. И над всем этим возвышаются огромные усечённые пирамиды, облицованные тёсаным камнем и увенчанные каменными храмами. Самым крупным из этих городищ является Тикаль, чьи храмовые пирамиды обрывисто возвышаются на 190 футов [57 метров] над уровнем площади. В VIII веке, в период своего максимального расцвета, Тикаль, возможно, насчитывал до 40 тысяч жителей вместе с прилегающей сельской местностью, а общая плотность населения этого региона оценивается в 250 человек на квадратную милю. Исходя из этих данных, можно предположить, что Петен был столь же густонаселённой территорией, как современная Европа. Крупнейшие центры майя, несомненно, являлись административными столицами небольших государств. Однако невозможно допустить, что майя создали свою государственность совершенно независимо от ранее существовавших государств в горной части Мексики. Теотиуакан, к которому мы вскоре обратимся, уже насчитывал несколько десятков тысяч жителей в тот момент, когда Тикаль только показался над верхушками деревьев. Теотиуакан находился на расстоянии более чем 600 миль [966 километров] от Тикаля, но военные и экономические ударные волны, которые расходились вовне от великих горных империй Мезоамерики, регулярно достигали и ещё более отдалённых регионов. Известно, что к 300 году н. э. Каминальюйю, город майя на Гватемальском нагорье, возвышавшийся над рекой Петен, оказался под влиянием Теотиуакана. В Каминальюйю, вероятно, находился военный гарнизон, который контролировал торговые пути между Петеном, побережьем Тихого океана и Мексиканским нагорьем. Датируемые периодом после 300 года н. э. коммерческие товары, стили живописи и архитектурные мотивы в центрах самого Петена не оставляют сомнений в том, что на майя оказывали воздействие события в центральной части нагорья. Кроме того, нельзя исключать, что между поздними протогосударствами или ранними классическими государствами нагорья и зарождающимися в Петене государствами майя действительно велись войны.

Торговля с соседями, проживавшими в горной местности, также могла приблизить майя к появлению государства. В регионе Петен отсутствуют собственные месторождения камней, пригодных для изготовления метатов и мано – ножей и наконечников метательных орудий. Эти предметы имели принципиальное значение для измельчения кукурузы и изготовления оружия для войны. Наряду с солью, они появлялись благодаря торговле с горными районами. В ранний период истории майя эта торговля могла способствовать увеличению дистанции между вождями, занимавшимися перераспределением ресурсов, и обычными людьми двумя способами. Во-первых, более влиятельные лица, равные по статусу государственной знати, с которой им приходилось иметь дело, могли добиваться более выгодных условий ведения торговли. А во-вторых, контроль над поступавшими извне стратегическими ресурсами мог вносить свою лепту в возможность установления контроля над зарождающимся крестьянством, занимавшимся производством продовольствия. Общий принцип заключается в том, что чем больше объём торговли, тем большие потоки ресурсов проходят через перераспределительную систему, и тем больше власть лиц, отвечающих за перераспределительные процессы.

Свидетельства, позволяющие рассматривать центры цивилизации майя в качестве вторичных государств, не исключают возможности того, что репродуктивное и экологическое давление, которое возникало внутри самого Петена, также могло способствовать процессу формирования государства. «Джунгли» Петена при ближайшем рассмотрении оказываются полны неожиданностей. Прежде всего, необходимо обратить внимание на их площадь, которая составляет всего 30 тысяч квадратных миль [77,7 тысячи кв. километров] – для сравнения, бассейн Амазонки и Ориноко занимает 2 млн квадратных миль [5,18 млн кв. километров]. Далее следует отметить своеобразную модель осадков в этом регионе. По мере продвижения на север от Петена к оконечности полуострова Юкатан годовой объём осадков уменьшается, а на смену лесам приходят колючие кустарники, кактусы и другие засухоустойчивые растения. В лесах центральной части Петена годовой объём осадков составляет лишь половину от уровня Амазонии и бассейна Ориноко. Сухой сезон в Петене исключительно суров, и как годовые, так и сезонные совокупные показатели подвержены экстремальным колебаниям. В марте и апреле может не выпасть ни капли дождя, а с февраля по май и даже непосредственно в сезон дождей зачастую стоит засуха. По утверждению К. Л. Ланделла,

«растительность здесь не отличается роскошью настоящего влажного леса, в связи с чем эти леса можно назвать квазивлажными. Средний уровень осадков составляет менее 1800 миллиметров – недостаточное максимальное количество для сохранения настоящего тропического леса в регионе с ярко выраженным сухим сезоном» [Lundell 1937].

Многие деревья Петена сбрасывают листья каждый сухой сезон, и эта тенденция усиливается во время засух. Иногда эти «джунгли» действительно становятся настолько засушливыми, что земледельцам даже не приходится делать «вырубки», чтобы расчистить садовые участки на следующий сезон,