Каннибалы и короли. Истоки культур - Марвин Харрис

заложило основу для принятия и распространения более эффективной системы с более высокими начальными затратами, которая, в свою очередь, послужила основой для формирования ещё более высокой плотности населения и появления первых микрогосударственных образований. Но какова была природа этой новой, более продуктивной системы? Есть опасения, что мои теоретические рассуждения здесь опережают археологические факты, однако по некоторым обнадёживающим признакам можно судить, что недостающие свидетельства вскоре обнаружатся.

Одним из решений, принятых майя, когда эффективность подсечно-огневого земледелия снизилась, была высадка рощ хлебного ореха (Brosimum alicastrum). Как отмечал К. Л. Ланделл ещё в 1930-х годах, именно это растение является наиболее распространённым из всех деревьев, покрывающих руины церемониальных центров Петена. Когда археологи с пафосом рассказывают о том, как им приходилось вырубать джунгли, чтобы открыть чудеса архитектуры и скульптуры майя, они, как правило, забывают добавить, что растения, которые они вырубали, представляли собой разросшийся фруктовый сад. Разумеется, для древесных культур характерные высокие стартовые затраты: требуется ждать несколько лет, прежде чем они начнут окупать вложенный в них труд, – однако они очень продуктивны в расчёте на единицу площади и трудозатрат. Деннис Пьюлстон, недавно обнаруживший, что каждый дом в Тикале был окружён рощей хлебных орехов [30], пришёл к выводу, что именно это растение обеспечивало 80 % калорий, потребляемых жителями Тикаля в IX веке н. э. [Puleston and Puleston 1971]. Впрочем, существуют и другие альтернативы, которые, возможно, просто были упущены из виду тем поколением археологов, которые придерживались мнения, будто храмы майя были спущены с небес на золотых нитях, а не построены руками людей, которые хотели знать, где им добыть в очередной раз пропитание. В связи с этим одним из самых важных открытий, когда-либо сделанных специалистами, изучающими майя, может оказаться находка, обнаруженная в 1975 году Реем Мейтинеем в Эцне (Кампече). Изучая аэрофотоснимки, сделанные в сезон дождей (другие исследователи ограничивались подобной съёмкой в сухой сезон, когда условия были «лучше»), Мейтиней обнаружил сеть каналов, рвов и водохранилищ, которые радиально отходили от церемониального центра. Из-за густой листвы, покрывающей их в сезон дождей, и того обстоятельства, что вода в них высыхает в сухое время года, эти сооружения трудно обнаружить только с помощью наземной съёмки.

В длину эти каналы достигают примерно милю [1,6 километра], в ширину – сто футов [30 метров], а глубина их составляет около десяти футов [3 метра]. Мейтиней предполагает, что они использовались для забора питьевой воды, полива прилегающих садов вручную и в качестве источника тины, позволявшей улучшать плодородность земель под паром. Можно добавить и ещё один смысл их создания. В отдельных территориях эти каналы позволяли выращивать два урожая в год: один – на осушаемых низинных землях в сезон дождей, а другой – на влажной размякшей почве в сухой сезон. Хотя Эцна расположена за пределами центральной части Петена, то обстоятельство, что созданную там систему контроля над водоснабжением не удавалась обнаружить так долго, означает, что все предположения об отсутствии интенсивных систем земледелия в самом Петене следует отбросить.

Теперь мы подобрались к самому впечатляющему аспекту жизни майя в Петене. После 800 года н. э. строительство прекращалось в одном центре цивилизации майя за другим, памятных надписей больше не делалось, храмы захламлялись хозяйственным мусором, а любая государственная и церковная деятельность в Петене прекратилась более или менее внезапно. Авторитетные исследователи не пришли к единому мнению относительно того, насколько быстро сокращалось население. Однако к моменту прибытия испанцев плотность населения на территории Петена давно уже вернулась к уровню, характерному для догосударственных времён, или даже была ещё ниже, и эта территория остаётся практически незаселённой по сей день. Столь же резкий коллапс в то или иное время пережили и многие другие государственные системы Мезоамерики Доколумбовой эпохи, включая Теотиуакан. Но уникальность майя в Петене заключается в том, что там необратимо исчезли не только государства, но и всё их население. В центральной части Мексиканского нагорья за политическим распадом обычно следовал подъём новых, более крупных государств и империй, охватывавших территорию и население своих предшественников. Таким образом, коллапс майя предполагает, что государство в Петене развивалось на необычайно уязвимой экологической базе, которую было невозможно восстановить, как только она рухнула.

Как именно майя разрушили свою экологическую базу, можно будет узнать только после того, как мы лучше поймём, каким образом сочетались различные компоненты их сельскохозяйственной системы. На данный момент лучше всего остановиться на том, что у каждого из этих компонентов был собственный предел, до которого его можно было довести, после чего следовал откат назад с разрушительными последствиями. Подсечно-огневое земледелие с коротким периодом пребывания земли под паром может превратить джунгли в постоянные луга. В самом центре региона Петен располагается огромная травянистая саванна, которая, вероятно, возникла в результате чрезмерного выжигания лесов. Исчезновение лесов, в свою очередь, приводит к эрозии почв на склонах холмов. Почвенный покров на возвышенностях Петена крайне неглубок и легко утрачивается без защиты при помощи растительного покрова. Кроме того, эрозия может нанести ущерб системам контроля над водными ресурсами в низменных территориях, поскольку приводит к накоплению избыточного ила в каналах и водохранилищах. Наконец, вторжение в лесной покров на такой большой территории, как Петен, может легко изменить региональную модель годового количества осадков – сухой сезон станет длиннее, а частота и резкость засушливых периодов увеличится.

Фактические сценарии гибели каждого из центров Петена могли несколько отличаться друг от друга: одни из них могли погубить неурожай и голод, другие – восстания, третьи – военное поражение, а также эти факторы могли по-разному сочетаться в зависимости от локальных условий. Но основополагающим процессом, несомненно, было истощение хрупких почвенных и лесных ресурсов до столь слабого уровня, что для их восстановления потребовались столетия без использования человеком.

Чем бы в точности ни был вызван коллапс цивилизации майя, причина доминирования горных территорий в Мезоамерике представляется очевидной. Способность полузасушливых долин центральной части Мексиканского плато пережить серию сельскохозяйственных интенсификаций превышала аналогичную способность квазитропических лесов, в которых обитали майя. Поэтому теперь необходимо обратиться к тому, как этот процесс интенсификации функционировал в истории Теотиуаканской империи.

Долина Теотиуакан является частью долины Мехико, расположенной примерно в 27 милях к северо-востоку от центра нынешней столицы Мексики. Как и в долине Теуакан, где Ричард Макнейш обнаружил древнейшие одомашненные растения, в долине Теотиуакан постоянных сельских поселений не существовало до I тысячелетия до н. э. Между 900 и 600 годами до н. э. деревни располагались в пределах лесистой верхней части склонов долины, ниже линии ранних заморозков, но достаточно высоко, чтобы использовать преимущества дополнительных осадков, выпадающих на склонах холмов. Та разновидность сельского