Фурии командира - Джим Батчер

и тяжелая челюсть. Каним слегка наклонил голову вправо.

– Насауг, – ответил Тави, повторив его жест. – Где мой человек?

Уши канима дрогнули, и Тави понял, что это означает одобрение. Насауг что-то прорычал, тут же из-за толстого ствола вышел другой каним, ростом поменьше, тело которого покрывало множество старых шрамов. Он вел за собой Эрена.

Запястья курсора были связаны кожаными лентами, рубашка покрыта грязью, под глазами Тави заметил темные круги, но никаких следов ранений не было заметно.

Тави сунул руку в карман, достал черную фигурку и бросил Насаугу. Тот поймал рыцаря небрежным движением похожей на лапу руки.

Насауг кивнул Тави и прорычал что-то еще. Старый каним вытащил из-за пояса нож, и Тави напрягся. Однако его опасения оказались беспочвенными. Нож разрезал путы Эрена, и каним убрал его в ножны.

– Иди к своему командиру, – буркнул Насауг.

Эрен с опаской посмотрел на него, но быстро подошел к Тави и встал рядом.

– Ты в порядке? – спросил Тави.

– Да, если не считать того, что они поставили меня в дурацкое положение, – ответил Эрен. – Меня поймали до того, как я сумел к нему открыто обратиться.

Тави кивнул, вытащил из-за пояса нож и протянул Эрену рукоятью вперед. Курсор взял его, благодарно кивнул и сразу стал наблюдать за тем, что происходило за спиной Тави.

– Ты вернул мне моего разведчика, – прорычал Насауг. – Я вернул тебе твоего. Наши весы в равновесии.

– Согласен, – сказал Тави. – Ваши войска сегодня сражались достойно.

– Мы делали то, что должны, – ответил Насауг. – Почему ты хотел со мной говорить?

– Чтобы найти решение наших проблем.

– Проблемы… – В сказанном слове прозвучало булькающее рычание, которое было канимским эквивалентом смешка. – О каких проблемах ты говоришь?

– Я пришел к выводу, что наши люди умирают напрасно, – ответил Тави. – Эта война не приносит пользы ни вашей стране, ни моей.

– Мы сражаемся за свои жизни, командир, – прорычал Насауг. – Еще один день – уже награда для меня.

– А мы сражаемся, чтобы защитить свою страну от захватчиков, – ответил Тави. – У каждого из нас вполне достаточно причин для продолжения войны. Но я надеюсь, что обе стороны многое выиграют, если мы заключим мир.

Блестящие глаза Насауга сузились, уши застыли, повернувшись к Тави.

– Объясни.

– Я хочу, чтобы вы ушли из Алеры, – сказал Тави. – И мне все равно, каким образом это произойдет. – Он улыбнулся Насаугу, оскалив зубы. – Мы оба знаем, что вы не можете сражаться бесконечно. Даже если вы уничтожите эти легионы, будут собраны другие и направлены против вас. Потом появятся новые. Вам прекрасно известно, что вы уступаете нам в численности. Рано или поздно Алера растопчет вас в пыль.

Из груди Насауга вырвалось низкое рычание.

– Я не сдамся.

– А я и не предлагаю, – ответил Тави.

– Что тогда?

– Расскажи, как быстро вы сможете закончить постройку кораблей.

Губы Насауга удивленно раздвинулись, и он прорычал на своем языке нечто невнятное.

– На это уйдет больше времени, чем мне бы хотелось.

– Мой новый командир уверен, что вы собираетесь использовать их против Алеры.

– Корабли перевозят войска, – сказал Насауг. – Мне они не нужны, чтобы доставлять солдат в Алеру. Они уже здесь.

– Вы хотите вернуться домой, – спокойно сказал Тави.

Насауг молчал почти минуту.

– Да, – наконец ответил он, и его гулкий голос на этот раз прозвучал едва слышно.

– Иными словами, – продолжал Тави, – я хочу, чтобы вы ушли, вы – тоже. Таким образом, каждый из нас может решить проблемы другого.

– В рациональном мире вполне возможно, – ответил Насауг. – Но мы в Алере.

Тави кивнул:

– Это так. Потому что Сарл привел ваш народ сюда.

– Сарл. – В голосе Насауга пророкотала ненависть, и он ногой отшвырнул кусок земли, покрытый травой. – Он был трусом и глупцом.

– А ты не хотел его поддерживать, – сказал Тави. – Поэтому он сжег корабли. – (Насауг ничего не ответил.) – Почему? – спросил Тави. – Почему ты не хотел следовать за ним в Алеру?

– У него была власть. Я получил приказ. Мой долг состоял в том, чтобы следовать за ним, какими бы безумными ни казались его планы.

– Я понимаю, – сказал Тави, и в его голосе прозвучала горечь.

– И у него были… – Насауг зарычал от разочарования. – В алеранском языке нет такого слова. Он обладал властью над семьями многих канимов из касты воинов.

– Заложники?

Насауг сделал короткое резкое движение правой рукой.

– Это другое.

Тави нахмурился:

– Но Сарл больше тобой не командует?

– Нет, – ответил Насауг.

– Если у тебя будет шанс, вы уйдете мирно?

Каним склонил голову набок и прищурился:

– Ваши войска начали войну на уничтожение. Они не ищут мира.

– А что, если все изменится? – спросил Тави. – Что, если Первый консул прикажет им прекратить наступление? Тогда ты перестанешь поддерживать консула Калара и заключишь мир с нами до своего отплытия?

И вновь каним надолго замолчал.

– У Сарла должна была быть причина для такого поведения, Насауг. Он использовал все корабли, которые сумел найти, и погрузил на них всех канимов, имевшихся в его распоряжении, и направил их через море сюда. Он от чего-то бежал, верно?

Насауг продолжал молчать.

– Если я правильно догадываюсь о причине его бегства, – спокойно продолжал Тави, – то ты и твои люди необходимы у вас на родине. Легионы наступают на Мастингс, Насауг. Если они до него доберутся, то сожгут все корабли, а вместе с ними надежды на ваше возвращение домой. Но даже если у них не получится, канимы понесут серьезные потери, у вас возникнут проблемы со снабжением. – Тави наклонился вперед и заглянул каниму в глаза. – Если ты заключишь перемирие, то сумеешь вернуться домой, сохранив бóльшую часть воинов.

Тави откинулся назад в седле, теперь ему оставалось только ждать.

– Командир, – сказал Насауг после долгого молчания. – Ты гадара. Но не все алеранцы такие.

– Гадара, – нахмурившись, сказал Тави. – Враг?

Насауг сделал еще один резкий отрицающий жест.

– Не совсем. Тебя я уважаю. Но не ты ведешь алеранцев. Ты не говоришь от имени Гая Секстуса. И твой народ много раз доказывал нам, что вы недостойны доверия.

Тави нахмурился:

– И в чем это выражается?

– Вы чудовища, – ответил Насауг так, словно говорил о чем-то очевидном. – Вы хуже, чем голодные звери. Вы тысячами убиваете друг друга в борьбе за власть. Ваш народ уничтожает тех, у кого нет силы, и забирает все только потому, что может это сделать. – Каним презрительно вздернул голову. – Вы предаете, берете в рабство, мучаете свой народ, алеранец. Если вы так обращаетесь с собственными людьми, только последний глупец поверит, что вы способны иначе отнестись к моему народу.

Тави потрясла страсть, с которой говорил Насауг. Он никогда не смотрел на вещи с такой точки зрения. Да, рабство уже много лет являлось серьезной проблемой. И не приходилось сомневаться, что это не изменится в ближайшие годы. Система гражданства, основанная на магии, титулах и привилегиях, была очень жесткой, он на собственной шкуре познал бессмысленность борьбы с ней.

– Мы освободили тех, кого вы сделали рабами, – продолжал Насауг. – Они взялись за оружие, чтобы защищать свою свободу, и