Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт

озёрная гладь, вобравшая небо, полнились бесконечной мудростью и печалью.

Лили с любопытством посмотрела на подруг, вскинула руку, указывая на гнездовье душ, закружилась, улыбнулась пламени свечи, взяла вороньи перья, прижала к груди и, рассмеявшись, побежала вглубь леса. Там, где её босые ноги касались тропинки, чёрная земля распускалась снежным узором, а воздух звенел сотней колокольчиков, и в их мелодичном переливе слышалось «догони».

Мишель и Эрика уже спешили следом за призраком. Кэти не отставала от них, но сомнения пульсировали внутри, голосом отца предупреждающие, что «всякое волшебство – это сила, а сила требует осмотрительности и ответственности». Но кипучий восторг подруг был столь заразителен!

Мир вдруг вырос, распух, стал огромным и непостижимым. Птичьи домики превратились в избушки из детских сказок. Лишь у самой кромки света Кэти остановилась и оглянулась на свечу, вспоминая предостережение, что вернуться они должны до того, как прогорит время.

Золотая тропа оборвалась у пруда. У Кэти лихорадочно забилось сердце. Тот самый пруд, в котором по легенде спит дракон. Лили остановилась, и девочки заметили, что перья в её руках из чёрных стали васильково-синими.

Сиротка, улыбаясь, протянула их обратно, кивком подталкивая их к водной глади. Теперь каждая из девочек могла обратить свои слова к спящему Хранителю.

Кэти услышала, как Мишель тихонько прошептала Лили желание, чтобы её родители, у которых сейчас не всё идеально, никогда не разводились и никогда не бросали её. И перо маленькой Арно рассыпалось в воздухе сапфировой пылью.

– Пусть так и будет, – прозвенел голос Лили. – По ту сторону.

– Пусть так и будет, – заворожённо повторила Мишель. – По ту сторону.

Следующей была очередь Кэти, но она лишь пожала плечами.

– Я просто хотела увидеть, что чудеса действительно существуют, – и Кэти протянула перо Лили.

На миг их пальцы соприкоснулись, и Кэти почувствовала невыносимую тоску девочки, весь тот холод, что был скрыт за улыбкой, одиночество безвременья. На глаза навернулись слёзы. Но Лили улыбнулась, качнув головой, и поднесла перо к груди Кэти. Кэти увидела, как перо исчезает, растворяясь в чёрной ткани толстовки. Лёгкое жжение разлилось по телу, а в голове зазвучали хрустальные слова:

– В следующей жизни оно тебе пригодится. Поможет найти путь среди тумана и приведёт к Хранителю.

Настал черёд Эрики. Она вздёрнула подбородок и, выставив перо как щит, сказала:

– Я хочу вернуть маму, – и, не дожидаясь ответа призрака, завершила: – Пусть так и будет!

Лили нахмурилась, сжала губы и качнула головой.

Перо не исчезло, не растаяло в воздухе. Эрика хотела было повторить своё желание, но не успела.

Зеркало пруда треснуло, разбилось. Осколки, чернее ночи, взметнулись в небо. Вода вспенилась и заклокотала. В волнах чудились обезображенные ужасом лики. Они накатывали и пожирали друг друга, пока чёрные воды не стали кровавыми.

Вода прибывала, наползала на берег липкой зловонной массой, приближаясь к девочкам.

По щекам Мишель бежали слёзы, но искривлённый ужасом рот не издавал ни звука. Кэти обняла подругу, прижалась к ней, чтобы унять холод, ползущий от ступней к затылку и распускающийся по всему телу ядовитыми вспышками.

Эрика же завороженно смотрела на багряную жижу, что набухала, принимая форму. Вот из неё показалась рука, нечто шарообразное отделилось и разверзло пасть. Когтистые пальцы дотянулись, вырвали куски, обозначив глазницы. Безобразной аркой выгнулся хребет, формируясь в позвоночник и рёбра, обрастая лентами плоти, укрываясь за чёрной липкой оболочкой. То, что было водой, обратилось в ленты алого фарша, который вновь обрёл форму. Как бабочка из кокона, на берег шагнула женщина. Последние ошмётки влажной плоти опали, обнажив идеальную атласную кожу. Улыбка сияла белоснежным оскалом, одежды струились волнами шёлка, а волосы тёмными локонами ложились на плечи.

– Мама, – прошептала Эрика и воскликнула: – Мама! Я так скучала.

Женщина раскрыла руки в широком жесте, приглашая дочь раствориться в объятьях. Но не успела Эрика прижаться к той, по кому так отчаянно тосковала, как чья-то рука ухватила её за плечо, рванула назад и земля ушла из-под ног.

Эрика билась и шипела, Мишель с трудом держала подругу, крича от страха. Кэти кинулась к ней на помощь. Трава превратилась в крысиные хвосты – цепкие, мерзкие, обвивающие руки и лодыжки, не дающие подняться. Цветы пожухли, утратив пышные лепестки, и теперь набухшими сердцевинами, гладкими как глазное яблоко, устремились на девочек: чёрная точка с алым венцом вокруг следила за каждым движением пришедших извне. Антрацитовый сад сбросил маску и наполнился кошмарами из бессчетного числа снов, когда-либо посещавших наш мир за прошедшие века. Сверкающий уголь пылал без пламени, горя болью и ненавистью, рождая смрад и чудовищ, превращая мечты в золу.

Призрак Лили исчез, никакой дракон не явился из пруда исполнять желания, только хтоническое порождение тянуло к ним свои когтистые руки и, вывалив длинный язык, источало зловоние. Кэти отчаянно резала ножом крысиные хвосты, извивающиеся червями.

– Этот кусок merde не твоя мать! – Мишель отвесила Эрике звонкую пощёчину.

– Это она, – кричала Эрика, вырываясь. – Я слышу её колыбельную! Она поёт мне, как тогда в детстве.

– Залепи ей уши, – крикнула Кэти. – Древнему греку помогло, может, и ей сгодится.

Мишель зачерпнула землю и принялась пихать в уши сестре, пока Кэти держала руки Эрики.

– Кажется, помогло! – Нервно улыбнулась Мишель, откидывая золотой локон перепачканной в грязи рукой.

Сопротивление Эрики ослабло, во взгляд вернулась осмысленность, тут же сменившаяся ужасом, стоило ей лишь увидеть чудовищное нечто, принятое за мать.

Мишель схватила лицо Эрики, жестом изобразила приказ смотреть ей в глаза, а затем её руки запорхали, безмолвно объясняя случившееся. Эрика кивнула.

– Убираемся отсюда! – крикнула Мишель. – В Бездну этот сад! Не знаю, куда мы угодили, но это ловушка!

– Пора возвращаться домой! – кивнула Кэти.

Девочки поднялись, и, держась друг за друга, кинулись по тропе обратно.

Антрацитовый сад шипел, хватал беглянок ветвями, подставлял под ноги узловатые корни, бросал в глаза чёрных мотыльков и круглолицых бледных птиц. Воздух разорвали крики птиц, чей голос отмерял время.

Как ухнет сова, как погаснет свеча,

Закроется дверь, и исчезнет тропа.

Гнездовье душ было совсем рядом, вот только свеча практически прогорела. Пламя еле тлело. По ту сторону Кэти увидела саму себя. Её тело лежало на земле, а рядом так же недвижимо спали подруги. Теперь страх пришёл один, вцепился в нутро и сжал стальные когти. Они были по эту сторону бестелесными духами, неотличимыми от призрака Лили. И если они не успеют вернуться, то застрянут в межмирье на века! Кэти хотела обернуться, предостеречь подруг, поторопить, но не успела… Мишель отпустила её руку