Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт

Эрика, взяла со столика книгу и протянула подруге. – А пока давай почитаем ей. Она, вроде, любила эту историю.

– Любит, – поправила Кэти, глядя на томик Гюго.

– Да, – задумалась Эрика и качнула головой. – Любит.

Слова сплетались в образы, и флёр таинственного собора окутывал комнату. Но Эрика не слушала, она вновь была на Вороньем холме, сжимала в руке перо и загадывала, чтобы у неё была замечательная семья. Белые хлопья снега мешали небо с застывшим прудом. Как давно это было? Тогда у неё было другое имя, и мир был другим.

Лишатся зарока, не вспомнят дорог. Та сторона не отпустит тебя.

Когда Кэти ушла, Эрика распахнула шторы и приоткрыла окно. В воздухе запахло морозом и лилиями. Девочка полной грудью вдохнула этот запах и звонко рассмеялась, улыбаясь чёрным птицам:

– А по ту сторону Вороньего холма – антрацитовый сад!

Глеб Кащеев

Одной ночью на Хеллоуин

Он осторожно выглянул из-за угла. На первый взгляд, улица была пуста. Когда он проснулся в пустом автобусе и подумал, что случайно проспал момент, когда тот уехал в парк, тоже так было. Вышел наружу – а там ни души. Темно, холодно – конец октября все-таки. А потом внезапно из ближайшего двора такое выбежало!

Сердце люто колотилось и било по барабанным перепонкам в ритме Рамштайна. Сегодня уже как минимум трижды он спасался только чудом. Сначала удачно подвернулось дерево, на которое он запрыгнул от какой-то чудовищно зубастой пасти неведомой твари. Потом удалось вовремя перемахнуть через забор, а колышущаяся на ветру и с виду невзрачная и безобидная тряпка, неведомо как перемещающаяся над дорогой, преодолеть его не смогла. Ага, безобидная… он видел, что стало с каким-то несчастным мужиком вдали, которого это рваное полотенце едва коснулось. А потом навстречу по узкой улице двинулось такое… даже описать сложно. Чудище сторуко, стозевно и вонюче, что рыбный рынок в жару. Он тогда сумел вжаться в выставленные неведомым и давно сбежавшим торговцем вешалки с карнавальными костюмами, замер, и монстр прошел мимо, ничего не заметив.

Улица по-прежнему выглядела соблазнительно пустой. Можно было короткими перебежками двинуться дальше. Вот только куда? Он совершенно не узнавал город. Временами возникало какое-то дежавю, и ему казалось, что район впереди выглядит знакомым, но ощущение тут же разрушалось, если оглядеться по сторонам. Ему то мерещилась строгость питерских дворов-колодцев, то улочки старой Москвы, то вдруг за поворотом возникал типично немецкий дом с фахверком, а потом свернул в сторону и вдруг оказался в лабиринтах старого Дубая или Стамбула.

Что вообще происходит? Куда его занесло на этом чертовом автобусе? Почему по улицам бродят монстры? Вопросов было слишком много. И ни одной живой души, которой можно было бы их задать. По крайней мере, без опасений быть съеденным в следующую секунду.

Для себя он решил, что лучше просто постараться выбраться из города. В окрестных лесах, полях, или что там еще за пределами городской черты, спрятаться и отдышаться будет проще. Сейчас он ждал подвоха за каждым углом. Он понятия не имел, в каком районе находится, но предположил, что если продолжать двигаться в одном и том же направлении, то рано или поздно должен выбраться из этого места.

Он выскочил из-за помойного бака, за которым прятался все это время, и настороженно пошел вдоль по улице, вслушиваясь и вздрагивая от каждого звука. А их было предостаточно. Постоянно где-то рядом кто-то кричал в предсмертной агонии, выл или довольно визжал, как свинья, дорвавшаяся до корыта. Все это сливалось в одну ужасающую какофонию.

Периодически слева и справа возникали странные витрины магазинов. Ну то есть вроде как магазинов. Вывеска, стеклянный фасад были на месте, а вот внутри творилось странное нагромождение столов, прилавков и стульев, но при этом никаких товаров.

В одной из темных витрин удалось разглядеть свое отражение: высокий накачанный мужчина средних лет. Да, примерно нечто такое он и ожидал.

Улочка сделала небольшой поворот и перед ним возник узкий трехэтажный, заросший плющом дом в викторианском стиле. На фоне низких одноэтажных невзрачных строений он выделялся как стилет, воткнутый в столешницу посреди мещанского чайного сервиза в цветочек.

В этом здании чувствовалась некая скрытая угроза. Он решил обойти его по дальней стороне улицы. Пока глазел на мрачные окна с цветными витражами, в которых ему померещилось какое-то движение, не заметил невесть откуда взявшееся на тротуаре ржавое ведро и случайно наподдал его ногой, отчего оно опрокинулось и, громыхая, как набат, покатилось под горку по брусчатке.

Вжав голову в плечи, он огляделся в поисках укрытия. Звуки были слишком громкие даже на фоне окружающего шума. Словно он специально колотил по жести, созывая всех сюда. Естественно, проблемы не заставили себя долго ждать: из-за угла впереди вылетела стая собак. Трехголовых огромных собак.

Он развернулся, собираясь дать деру изо всех сил, но замер в испуге: позади на узкую улочку выползал огромный зеленый студень. Иначе эту массу сложно было назвать. Внутри мерцающего салатовым желе угадывались полурастворенные останки каких-то существ. Ему очень не хотелось вглядываться и угадывать, есть ли там человеческие скелеты.

Это был конец. Спереди, утробно довольно рыча в предвкушении добычи, приближались церберы, а позади улицу преградила огромная амеба. Он заметался по улице, дернул ручки нескольких дверей в соседних зданиях, но там было заперто.

Псы, издав короткий вой, резко ускорились. У него оставался единственный выход: викторианский особняк. Он в три шага перескочил улицу, нажал на ручку в виде головы дракона, толкнул тяжелую дубовую дверь и та, слава всем богам, поддалась. Забежав в темную прихожую, он поспешил захлопнуть за собой дверь. Громко щелкнул замок.

– Стой! – раздался крик за спиной.

Он тут же развернулся. На гранитной парадной лестнице, застланной черной ковровой дорожкой, стояла высокая худая девушка в темном платье до пят. Ее лицо поражало контрастом: при неестественной белизне кожи волосы и глаза были угольно-черными, а губы выделялись необычно ярким, почти кровавым пятном.

– Дверь! – простонала она и в отчаянии всплеснула руками.

– Я закрыл! Они не прорвутся, – ответил он, пытаясь отдышаться.

Он с напряжением рассматривал незнакомку. Если вокруг одни монстры, то чего можно ждать от этой ожившей иллюстрации из комикса про семейку Адамс, одетой по моде девятнадцатого века: черное платье с оборками подметало подолом пол. Воротник стоечкой, скрывающий шею, и никаких украшений, хотя они к этому наряду явно просились. Сколько