Живые тридцать сребреников - Петр Ингвин

На родные планеты возвращались считанные единицы. Как правило, так делали продолжатели дела родителей, выучившиеся, чтобы трудовая династия процветала и дальше; либо это были специалисты узкого профиля, чей предварительный жизненный опыт комиссары признали незаменимым.

Сергей и Мира возвращаться не собирались. До их отъезда Вик не объявился, а созванивались ли они с Мирой, Сергей не знал. Спрашивать, естественно, не стал. Скорее всего, они как-то попрощались. Будь у Сергея человек настолько же близкий, как Мира, он нашел бы возможность сказать ему «до свидания». В одном Сергей был уверен точно: они больше не встречались. Он следил. Следил постоянно и мог дать гарантию. Неизвестно, догадывалась ли Мира о таком проявлении его ревности, но границ допустимого она больше не переходила.

Вик учился на художника, ему переезд не требовался, учеба проходила полностью виртуально. Он остался на Калимагадане.

Детей, отправлявшихся в большую жизнь, родители проводили до станции «Космодром», где от слетевшихся роботаксов, как говорится, «яблоку негде было упасть» (странное выражение, надо поинтересоваться насчет истинного смысла). Объявили посадку на челноки, возникла небольшая, нагнавшая слезы, сутолока, и началась новая жизнь — полностью самостоятельная, взрослая, ни от кого не зависящая.

Часть пассажиров составляли командировочные, отправленные в Столицу по делам, несколько человек предъявили туристические билеты, а среди остальных то и дело мелькали знакомые лица. Вчерашние школьники, первокурсники и заочники летели на очную учебу. Большинство улетало навсегда. Впрочем, по счастливым лицам это было незаметно.

Одежда старшего поколения удивляла разнообразием форм и фасонов, но расцветок придерживалась строгих, а молодежь, точно сговорившись, для путешествия почти поголовно облачилась в комбинезоны вырвиглазных цветов и их сочетаний. В комбинезоне тепло и удобно в любой ситуации вплоть до экстраординарной, надеть его требовал инстинкт выживания — не зря же столько лет учились думать, прежде чем делать. И каждый подумал, что он один такой умный. В итоге получилось то, что получилось: присущее юности стадное чувство сыграло злую шутку. Лишь одна пара выделялась на общем фоне, бывшие одноклассники — Нинель и Вадик. После нескольких смен партнеров они вновь сошлись и превратились в пару окончательно. Неугомонный вихреобразный Вадик давно избавился от привычки размахивать руками, он уже не путался в длинных ногах, а с некоторых пор двигался медленно и степенно и выглядел солидно. Но не сегодня. Под оставленным у родителей тулупом у него оказались майка и шорты в цветочек, и Вадик вновь стал похож на мосластого нескладного мальчишку. Нинель — задумчивая, вечно грустная и потерянная — сейчас щеголяла в алом платьице до середины бедра.

— В Столице жарко, — улыбнулась она, — не придется переодеваться.

Эта ситуация описывалась древней фразой «К нам приехал ревизор» и называлась немой сценой. Каждый мысленно ударил себя по лбу: «Почему сам не догадался?!» В челноке Нинель с Вадиком заняли места впереди Сергея и Миры. Нинель положила голову на плечо партнера, тот обнял ее за плечи. Сергей вздохнул.

О невесомости знали все, но большинство ощутило ее впервые. Она никого не удивила, скорее, вызвала радость и восторженный ажиотаж. Парни и девушки принялась дурачиться, взрослые улыбались. Случился и казус: отпущенная Вадиком Нинель взмыла в воздух, и тогда каждый похвалил себя предусмотрительность: короткое платье оказалось совсем не для невесомости.

Челноки доставили пассажиров на межзвездный транспорт — круживший на орбите толстофюзеляжный пассажирский лайнер. Несуразный, ощетинившийся антеннами и непонятными конструкциями, он здорово проигрывал внешностью юрким грациозным яхтам, тоже готовившимся к перемещению.

Лайнер набили до отказа, Сергею с Мирой места достались в центральном ряду средней палубы: оказываться, чтобы сесть у иллюминаторов, следовало прийти заранее.

Когда все пристегнули ремни, лайнер отправился к загородившему звезды шлюзу. Размеры черного шара поражали воображение, он походил на небольшую планету, и лайнер просто потерялся на его фоне. Шлюз работал автоматически. Его зев отворился, как забрало у рыцаря, и вместе с небольшим роем яхт лайнер медленно вплыл в пустое нутро.

Вход закрылся, корабли поглотила тьма. Из динамиков разнесся голос:

— Добрый лень, говорит командир корабля. Вы находитесь на борту пассажирского лайнера третьего класса «Бетельгейзе», порядковый номер шесть тысяч двести один. Мы следуем по маршруту Калимагадан-Столица и через несколько минут прибудем на орбиту конечного пункта. Многие из наших гостей путешествуют впервые, поэтому напомню уже известное вам из инструкции: перемещение сопровождается одномоментной потерей сознания и кратковременным головокружением. Для тех, у кого есть противопоказания, имеется отсек с погружением в специальные камеры, билеты в него оформляются заранее, но если кто-то чувствует себя некомфортно или боится неконтролируемой реакции организма, еще не поздно сообщить экипажу. Мы сделаем все, чтобы вам и другим пассажирам путешествие оставило исключительно приятные впечатления. — Командир корабля выждал пару секунд. — Поскольку просьб о переводе и других возражений нет, прошу проверить ремни — в момент перехода возможен легкий толчок. О готовности сообщите нажатием зеленого смайла на подлокотнике. Благодарю. Сила тяжести на кольце — ноль девять от местной, состав воздуха — стандартный, температура соответствует климатической норме Столицы, поэтому теплые вещи не понадобятся, на выходе из корабля их можно отправить багажом. Приятного полета.

В глазах вспыхнуло, правую руку сдавили вцепившиеся пальцы Миры.

— Все хорошо — Сергей погладил ее коленку. — Мы на месте.

Зев шлюза уже отворялся. В иллюминаторах посветлело — количество звезд за бортом превышало все мыслимые границы.

Одну сторону лайнера закрыла тень огромного сооружения, почувствовался толчок — швартовка к кольцу.

Внешне орбитальный комплекс Столицы напоминал колесо от древней телеги. Нет, скорее, от старинного велосипеда, пока спицы для него делали из металла. Голубовато-розовый шарик окружало кольцо в виде бублика диаметром в несколько сотен метров, внутри него находились жилые помещения, производства и научные лаборатории, снаружи — причалы и средства связи. Через каждую тысячу километров вниз уходили струны космолифта.

На большей части кольца поддерживалась искусственная гравитация, и при входе на станцию было странно ощутить резкий переход от невесомости к привычному состоянию. Кого-то возвращение в обыденность порадовала, а Сергей с удовольствием попарил бы еще.

Мира заметила его реакцию:

— Ты правильно выбрал профессию. Космос — это твое.

— И твое, — напомнил он.

Вереница пассажиров разбирала закрепленную ручную кладь и проходила к лифту, остальной багаж доставят по адресам.

Адрес Сергея и Миры был прост: Столица, Институт колонизации экзопланет. Цель прибытия — учеба. Срок прибытия — до распределения или отчисления. Все данные находились в инфомире, система распознавания лиц определяла, кто есть кто, поэтому таможенники не задали ни одного вопроса, их больше интересовал багаж — его просвечивали на наличие случайно ввезенных предметов, разрешенных на некоторых планетах, но категорически неприемлемых в остальном мире. Калимагадан не отличался традициями вроде ношения огнестрельного или лучевого оружия, что считалось народным костюмом на планетах, где проживали хищные звери, или курением определенных видов растений, или их жеванием, но от проверки это не освободило. Наверное, служба безопасности опасалась доставки нежелательного груза транзитом.