Assassin's Creed. Последние потомки - Мэтью Дж. Кирби

– Элиза? – позвал он.

Ответа не было. Но она никогда не спала так крепко.

Он проверил каждую комнату на первом этаже, затем комнаты наверху, затем чердак и заключил, что ее в доме не было. Дэвид поддался панике Авраама при мысли об Элизе, оказавшейся на улице. Авраам понятия не имел, зачем Элиза могла выйти из дома, но бросился в библиотеку и поспешно написал дочери записку.

Авраам оставил записку на столе в прихожей, где Элиза наверняка ее увидит, если вернется домой. К настоящему моменту он решил, что она попыталась пойти за ним, подслушав инструкции, которые выдал ему мистер Твид. Значит, ее путь лежит в Фортуорд. Эта мысль заставила несчастные кости Авраама пуститься бегом, как только он ступил на тротуар. Дэвид тоже волновался. Он знал, что «Анимус» – это всего лишь симуляция, но если Элиза окажется среди беспорядков и с ней случится то, чего так боится Авраам, Грейс придется все это испытать на себе.

Спустя несколько кварталов Авраам замедлился. Омнибусы и железная дорога на Шестой авеню еще не работали, так что ему пришлось пройти по всей улице пешком. По пути ему попалось несколько групп людей, которые двигались в обратную сторону, к окраинам, и каждый раз он боялся, что они схватят его. К моменту, когда он добрался до Четырнадцатой улицы и повернул на восток, его ноги уже кричали ему, что готовы полностью выйти из строя, и он уселся отдохнуть у памятника Вашингтону. Солнце еще не поднялось, его голова еще покоилась под одеялом горизонта, но первые лучи уже пробивались сквозь дымку. Дэвид не знал, осилит ли старик еще один квартал, не говоря уже о пути до Дыры-в-стене. Он перестал прислушиваться к разуму Авраама и начал говорить. И пошел. Он поднялся, направляясь вниз по улице, и тут симуляция начала сбоить.

– Ой-ой-ой, – воскликнул Монро. – Что происходит, Дэвид?

– Извините, – ответил он. – Я не подумал.

Он заставил себя вернуться к памятнику и сесть. Все его тело напряглось. Но в ответ симуляция выправилась сама собой.

– Молодец, так лучше, – сказал Монро. – Все в порядке?

– Просто волнуюсь за Грейс, – ответил Дэвид.

– С ней все хорошо, – сказал Монро. – Ее симуляция проходит нормально. Беспокоиться не о чем.

Дэвид кивнул, чувствуя некоторое воодушевление. Пока Авраам не решит подняться и пойти, Дэвид мог некоторое время сидеть и обдумывать собственные мысли.

– Вы еще здесь, Монро.

– Да.

– Это трудно.

– В смысле?

– Я не могу изменить то, через что они прошли. Это случилось. Это уже произошло.

– Да, уже произошло.

– Но теперь мне кажется, что это и моя жизнь тоже. Я просто… я так зол!

– Для тебя это ново?

– Не знаю. Мне кажется, отец и Грейс все время вроде как оберегали меня.

– А теперь твоя защита исчезла. Так?

– Может быть.

– Тогда, может, пришло время тебе самому защищаться.

– Может, – сказал Дэвид. Но затем снова заговорил Авраам, требуя, чтобы его услышали. Он поднялся со своего места у подножья статуи и продолжил путь в центр, намереваясь даже стереть свои кости в пыль, если понадобится, лишь бы найти Элизу.

У Авраама мучительно болели колени, и Дэвид ощущал это, но как бы издали, поскольку свою собственную боль он бы тоже сейчас с трудом вспомнил, хотя она тоже должна была быть сильной.

Хромая, Авраам проковылял три квартала по Четвертой авеню, а затем смог наконец погрузиться в благословенную конку, следовавшую на юг. Она была почти целиком заполнена, и на Авраама со всех сторон устремились враждебные взгляды, но он сумел не поднимать головы и без происшествий проехал по всему Бауэри. Он слез на Перл-стрит, и когда транспорт отправился дальше по улице, один из пассажиров – тощий мальчишка не старше двенадцати-тринадцати лет – посмотрел Аврааму прямо в глаза и провел пальцем по горлу.

Это зрелище ошарашило Авраама, будто прибив его к тротуару и заставив кровь застыть у него в жилах. Так он стоял, пока конка не исчезла из виду.

Дети тоже участвовали в беспорядках?

Какая тогда могла быть надежда в городе, подобном этому? Тьма болота снова окликнула его, но Авраам повернулся к ясному свету дочери и устремился дальше, подавшись плечами вперед и держа путь к Довер-стрит.

Дыра-в-стене была почти пустой, но все еще работала. Великанша, которая заправляла местным сборищем, заняла место Дубины за стойкой. Когда Авраам зашел, она ухмыльнулась, а ее рыжие волосы вздымались над головой, будто пламя.

– Снова ты? – она уперлась кулаками в стойку и оперлась на них. Стойка заскрипела.

– Да, – ответил Авраам, подходя к бару, хотя на этот раз у него не было при себе письма от мистера Твида, которое обеспечило бы ему защиту. – Прошу прощения, мэм, но…

– Как видишь, у меня тут не осталось барменов для тебя, – сказала она.

– Я здесь не за этим.

– Значит, больше приказов от Босса нет?

– Не совсем, – сказал Авраам. – Я здесь из-за одной его служанки. Моя дочь, Элиза.

– А, она.

– Вы ее видели?

– Она заходила некоторое время назад, хотела знать, куда ты делся, – женщина рассмеялась с таким звуком, будто камень катится с горы. – Ну не ирония ли?

– Пожалуйста, мэм, – сказал Авраам, не видя в этом ничего смешного. – Что вы ей сказали?

– Зачем мне врать ей? Сказала ей, что знаю. Ты отдал Дубине письмо, потом Дубина ушел вместе с тобой.

– Что она ответила на это?

– Ну, думаю, спасибо сказала. Я сказала, что лучше ей убраться обратно в дом мистера Твида, как и тебе.

Авраам надеялся, что Элиза именно так и поступила. Но, возможно, она покинула забегаловку в поисках Дубины, чтобы с ним найти и Авраама. Он понятия не имел, куда отправился Дубина после того, как посадил его в телегу к Тощему Джо.

– Вы знаете, где Дубина?

– Конечно нет.

– Понимаю, – ответил Авраам. – Спасибо. Вы мне очень помогли.

– Помогла? Я? – сказала она и снова рассмеялась. – Не так уж часто я такое слышу, когда не приношу кому-нибудь выпить или не присоединяюсь к драке.

Авраам заметил склянку с ушами на полке позади барной стойки.