Перст судьбы. Эсмиль - Алина Углицкая

– Жив… – выдавил он и почувствовал, как на губе лопнула кожа. Рот наполнил солоноватый привкус.

– Сейчас поставят палатку, – сообщила Эсмиль, потом, немного подумав, протянула руку и вытерла кровь с его губ. – Ты не будешь против, если я тебя осмотрю?

– Зачем?

– Буду лечить, – она с несвойственной ей заботливостью укрыла его меховым покрывалом.

– Это может сделать и Вир.

– Как хочешь.

Что-то случилось.

Девушка, только что смотревшая на него с теплом, мгновенно стала далекой и холодной. Ее лицо, еще секунду назад дышавшее тревогой, моментально замкнулось, превратившись в маску равнодушия.

Она пожала плечами и поднялась, собираясь уйти.

– Стой! – пальцы Дарвейна ухватили ее за край плаща. Лицо мужчины исказила гримаса боли. Одному Эргу известно, чего ему стоило это сделать!

– Что еще? – Эсмиль взглянула на него с высоты своего роста и выжидательно приподняла бровь.

– Останься…

– Зачем? – она невесело усмехнулась. – Здесь есть, кому за тобой присмотреть.

Развернувшись, Эсмиль торопливо зашагала прочь от костра. Кто-то окликнул ее из темноты, но она лишь отмахнулась. Странное чувство сжало ее сердце, подступило к самому горлу щемящим комком. Глаза повлажнели. Она подняла голову вверх, не давая малодушным слезам упасть с ресниц. Заморгала быстро-быстро.

Только бы никто не увидел этот позор! Амаррская госпожа, наследница Высшего Дома плачет… и из-за кого? Из-за дикого грязного варвара, который не стоит ее мизинца!

На темном небе вспыхнул полупрозрачный зеленый луч, за ним второй, третий, четвертый. К ним добавились голубые и желтые. Не успела Эсмиль осознать, что происходит, как они повисли над ее головой, закрывая все небо, а поперек них, словно трепеща на ветру, протянулась розово-алая лента.

Девушка застыла с приоткрытым от изумления ртом. Никогда в жизни она не видела ничего подобного.

– Это улыбка Эрга, – раздался позади голос Нирана. – Говорят, она появляется тогда, когда Верховный бог чем-то доволен…

Эсмиль сморгнула, сбрасывая наваждение, и обернулась. Данганар смотрел на нее с интересом.

– Что? – она с вызовом уставилась на него, надеясь, что он не заметит ее покрасневших глаз.

– Палатку поставили, Его Милость перенесли. В котелке вода закипает.

– Я рада.

Мужчина открыл рот, собираясь что-то сказать, но потом, видимо, передумал. Махнул рукой, отступая в сторону костра, и тихо шепнул:

– Спасибо.

Замерзнув окончательно, Эсмиль сдалась. Глянула еще раз на полыхающее разноцветными огнями небо и неторопливо, будто прогуливаясь, направилась к костру. Там уже собрались все данганары. Рикван помешивал в котелке походную кашу, Берр строгал ножом задубевший на морозе кусок вяленого мяса, остальные занимались своими делами: кто оружие чистил, кто осматривал лошадей. Только Вирстина и Нирана нигде не было видно.

Девушка приблизилась к огню, протянула озябшие руки, продолжая удерживать на лице маску равнодушия.

– Замерзла? – поинтересовался Рикван, поднимая на нее взгляд.

В свете костра лицо Эсмиль казалось усталым и осунувшимся. За время пути она похудела, щеки обветрились и ввалились, резче обозначились скулы. А губы, еще недавно пухлые и словно зовущие к поцелуям, превратились в две узкие сухие полоски.

– Твое какое дело? – огрызнулась она, нервно дернув плечом.

– Не злись. Чего ты, как кошка дикая? – мужчина примирительно улыбнулся. – Разве наш лэр плохой хозяин? Да и мы не обижаем тебя.

Эсмиль фыркнула. Да уж, хороший хозяин, ничего не скажешь. На спине, наверняка, до сих пор остались следы его "ласки".

Берр оторвался от своего занятия и протянул ей на кончике ножа небольшой кусок мяса:

– Погрызешь? А то больно худая стала.

В его тоне не было ни намека на насмешку, наоборот, он не скрывал добродушия.

Прищурившись, Эсмиль смерила его подозрительным взглядом и решила уже отказаться, как тут ее живот издал голодное урчание. Вспыхнув, она закусила губу.

– Бери, давай, – Берр сунул нож еще ближе. – Пока каша сварится, умрешь с голоду.

Девушка протянула руку, мечтая провалиться сквозь землю и думая только о том, как низко она пала. О, боги, видела бы сейчас ее мать, до чего докатилась наследница Дома Маренкеш. Ест с ножа пищу рабов! Неужели это та участь, которую она заслужила? Но тогда хотелось бы знать, за что?

Холодные пальцы Эсмиль, чуть дрожа, сомкнулись на куске мяса.

– Вот так, – Берр одобрительно ей подмигнул, – жуй, только осторожно. Слышишь, как лед на зубах хрустит?

Она молча кивнула, чувствуя, как к горлу вновь подкатывает комок.

– Ну, что там, долго еще? – раздался из темноты голос Нирана. – Или решили нашего лэра голодом заморить?

– Еще пару минут! – крикнул в ответ Рикван. – Пусть каша упреет.

– Давай быстрее! Уже у всех животы подвело!

– А, так ты о своем пузе печешься, а не о лэровом? – громыхнул Берр раскатистым басом.

– И о твоем, кстати, тоже, – в темноте послышались смешки данганаров, грозившие перейти в веселую перебранку.

Эсмиль присела на расстеленную попону, укрыла замерзшие ноги плащом и задумалась, глядя на взвивающиеся вверх искры. Вспомнилась Керанна и та странная гадалка, напророчившая, что у них с Дарвейном одна судьба на двоих. Старуха сказала искать покровительства у Арнеш, да и сама богиня сегодня явилась ей в тот момент, когда девушка уже приготовилась умереть в зубах ирбиса.

Мысли перескочили на тот ужас, что ей пришлось пережить.

– Берр, – позвала она тихонько данганара, который продолжал сыпать шутками, развлекая хохочущих товарищей. – Почему вы сегодня бросили Его Милость? Неужели испугались этих зверей?

Смех резко оборвался, Наступила полная тишина, в которой был слышен лишь треск огня да тихое фырканье лошадей.

Пауза затягивалась. Эсмиль продолжала молча сверлить глазами костер.

– Нет, – прочистив горло, наконец-то ответил Берр, – это другое.

– Что значит "другое"?

– Это не просто звери. Это снежные выкормышы Эрга, его цепные псы. Они охотятся на путников в этой пустыне, собирают дань для бога войны и охоты. Кровавую дань.

– И? Разве ваш бог не дает права защищать свою жизнь?

– Это не тот случай, – присоединившийся к костру Ниран покачал головой. – Если ирбисы выбрали тебя, значит, настало твое время встретиться с Эргом лицом к лицу. Это жертва, которую он сам выбирает.

– То есть, ты хочешь сказать, – Эсмиль говорила медленно, переваривая каждое слово, – что сегодня ваш бог выбрал жертвой меня?