Хозяин жизни - Надежда Мельникова

— Как он? — дышу глубоко и часто, носом, глотку дерет от рвоты.

— Его откачивают капельницами, был у него сегодня. Нормально, но с алкоголем пора завязывать. П*здюлей ему вставлю, как в себя придет. Надежда возмущена, что жены рядом нет.

Я глаза отвожу в сторону.

— Ты не отвечаешь на ее звонки.

Молча вытираю лицо салфеткой.

— Мои люди нашли тебя, Маш, — продолжает он. Разгибаюсь, вытирая лицо. Я все еще пьяна, но не так критично.

— Моя сумка там осталась, — киваю в сторону клуба.

— Олег, — щелкает пальцами «хозяин жизни», — сумку, ах да, еще, — трет переносицу, будто очень устал. — С камерами разберитесь и телефонами посетителей.

Мой все еще пьяный мозг анализирует сказанное, он заботится обо мне? Я ведь учитель, меня уволят с позором, если что-то подобное попадет в сеть.

— Ты ушла от него? Поэтому вы пьете?

Я поднимаю на Дусманиса глаза полные тоски. Как же это странно, когда мечты сбываются, но шиворот на выворот. И сердце млеет и душа трепещет. Но все не то. Ты же сам хотел нашего развода. В чем проблема-то? Боишься, что я полезу к тебе? Этого не будет. Я мечтала, чтобы ты пришел ко мне, чтобы оставил свой цветок в горшке, а не вытащил меня, доведенную до отчаянья, из алкогольной оргии. Спасать жену сына — это очень благородно, но к моим чувствам, увы, не имеет никакого отношения. Я так мечтала о тебе. Ждала, что ты придешь и скажешь, что я нужна, но ты не приходил. И становилось все хуже. И в итоге я здесь, неудачница, нажравшаяся в хламину, потому что не сумела справиться с влюблённостью в отца своего мужа.

— Вызовите мне такси, пожалуйста, Михаил Сафронович.

Он никак не реагирует на мою просьбу, подает еще воды, смотрит задумчиво, курит, пока я снова пью воду, затем выбрасывает окурок и аккуратно берёт под локоть, ведёт в сторону стоянки.

— Я не хочу Вас напрягать, Михаил Сафронович. Просто вызовите мне такси.

— Просто делай то, что тебе велит мужчина, проблем будет меньше, — хрипит Дусманис, наклоняя мою голову и принуждая сесть на переднее сидение своего автомобиля.

Постепенно трезвея, в красивой и очень дорогой машине Дусманиса, я стыдливо вжимаю голову в плечи и отворачиваюсь к окну, стараясь, лишний раз на него не дышать. К счастью, своим рефлекторным извержением содержимого желудка, я почти не попала на одежду. Да и волосы удалось спасти. Но все равно, уверена, что от меня воняет. А Дусманис поворачивается, смотрит внимательно, и, практикуя чтение мыслей, ощущает мой дискомфорт.

— Посмотри, — указывает, — там, в бардачке. Может что-то тебе понадобится. И воду ещё пей.

Послушно киваю и достаю жевательную резинку, закинув сразу две подушечки. Мятный вкус успокаивает разодранное рвотой горло.

— Я сейчас в заводском районе живу. Туда лучше всего добираться по кольцу, свернуть надо сразу после цирка, — хмурюсь, стараясь собрать расползающиеся мысли в кучу, — иначе еще минут сорок будем кружить, — уточняю я, избавляя нас обоих от поездки в квартиру, где, совсем еще недавно, мы жили вместе с Артуром.

Но Дусманис меня не слушает и даже бровью не ведет, уверенно крутит руль, направляя автомобиль совсем в другую сторону, следуя мимо кольца. Складывается впечатление, что он давно спланировал наш маршрут и мои слова воспринимает не более чем зуд комара над правым ухом. Ох уж этот «хозяин жизни». За окном незнакомая местность. Густыми тенями летят высотные здания, фонари и деревья с пышной кроной. Никакого страха нет и в помине, я ему доверяю.

Чем дольше мы едем, тем сильнее мне нравится любоваться Дусманисом. Обычно я не такая смелая, стараюсь скрывать свой жадный взгляд, но прямо сейчас свет так прекрасен, а я немного навеселе, и я... Я думаю, что он самый красивый мужчина, когда-либо виданный мной. Шикарный, успешный, сильный. Пусть это неприлично, но мне так нравится его разглядывать.

Чуть позже охватывает грусть, совсем скоро наша совместная поездка подойдет к концу. Дусманис доставит меня домой, и я вернусь в мамину квартиру. Мы снова расстанемся. Становится не так уж и важно, что я предстала перед ним в неприглядном виде, зато он рядом. Нашелся повод увидеться. Даже, если это чистое благородство. Если кроме него больше некому было обо мне позаботиться. Я счастлива, что получила чуточку этого безумства: иметь возможность видеть его, разговаривать, дышать с ним одним воздухом. Пьяная, влюбленная женщина. Что с меня возьмешь?

Но к моему удивлению, Дусманис минует поворот к заводскому району, он едет прямо, по трассе, пересекая черту города. Убивать собрался. В лес везет, подальше от людей. Глядя в отражение темного окна, улыбаюсь своей придурковатой догадке. Это станет отличным решением наших проблем, сын поплачет и успокоится, и я больше не буду маячить перед его лицом. Проблем меньше.

По трассе мы летим на большой скорости. От плавности несущегося по автостраде автомобиля и выпитого алкоголя, меня клонит в сон. Погружаюсь в легкую дрему. Машина притормаживает, я просыпаюсь. Мы аккуратно съезжаем на извилистую дорожку, загадочно петляющую между деревьев.

Дусманис останавливает авто возле высокого каменного забора с красивым декоративным украшением на спиленных верхушках. Территория освещена уличными светильниками, из-за забора слышен громкий лай собаки. Судя по всему, собака крупная. Похоже на овчарку. Это просто догадка и ассоциации, в собаках я не слишком разбираюсь.

Ворота самопроизвольно разъезжаются. И автомобиль Дусманиса минует пост охраны, шурша по гравию шинами. Мы медленно въезжаем на территорию шикарного особняка. Несмотря на нетрезвый ум и темноту ночи, я отмечаю, что дом просто огромный.

Дусманис останавливает автомобиль у центрального входа. И, оказавшись на улице, обходит блестящий капот, швыряя ключи подбежавшему к машине молодому парню в форме официанта. Не то, чтобы я жду, когда отец моего мужа откроет дверь и подаст мне руку, просто прилипла к сидению и боюсь двигаться. Вдруг я моргну, и сказка исчезнет.

Куда он меня привез? Это дом проверенного друга, способного скрыть информацию об очередной любовнице? Один из его частных отелей? Загородный хостел для элитных клиентов с завышенным требованиями? Пока я обо всем этом думаю, Дусманис открывает для меня дверь и наши пальцы соприкасаются. Он помогает мне выбраться наружу. Даже сквозь опьянение я чувствую искру, пробежавшую между нами. Дусманис отпускает мою руку, даже не верится, что у нас был секс, настолько остро ощущается каждое прикосновение.

В моей постели побывали всего трое. Первый, еще до Артура. Потом я встретила Дусманиса и целых четыре года хранила целибат, ни с кем не спала. Впечатленная желанием и страстью «хозяина жизни», его диким огнем по отношению ко мне, я искала нечто подобное в других мужчинах. Сразу же отвергала, ибо глаза не горели также ярко, а поцелуи не были столь жадными. Зачем нужен гнусный суррогат? Если я знаю, что может быть намного жарче. После истории с отцом Артура, мне долго не хотелось, чтобы ко мне прикасались. Несмотря на мимолётность того момента, я очень впечатлилась им. Дусманис стал моей фантазией, моими снами. Именно о нем я мечтала, когда ласкала себя. Его представляла, обнимающим меня по утрам.