Когда расцветает опал - Вероника Янушкина

самую горькую. Заступался за подопечных и не раз спорил с Морой, настаивал на отсрочках и твердил о том, сколько ещё полезного совершат каорри! Нужен лишь намёк! Кстати, свергнутый соколёнок попал в число счастливчиков, заслуживших второй шанс. В обмен на ответную услугу.

Дзинь!

Подобно молнии воздух пронзило стальное перо. Острое, словно заточенный мастером меч, оно прорезало подол платья и воткнулось в камень.

— Благодарю, — стихия опала вытащила лезвие. Невидимая игла зашила дыру, а клинок превратился в рисунок на лилии.

Горы остались позади. Крутой спуск, и дорожка распалась на десятки тропинок, ведущих к водопадам и озерцам. Каскады водоёмов сплетались в чудные созвездия, воздух наполнял хрустальный звон брызг. Обрамляло царство Элле радуга, над которой задорно заливались златогрудые соловьи. Что говорить, стихия воздуха во плоти. Задумчивая, мечтательная, она годами витала в облаках, скользила по радуге и спускалась во дворец на праздники и совещания. Часто не знала, что творится в подлунном мире, но помогала всем просящим и презирала интриги и ложь. Как Элле нашла общий язык с подопечным магистром — гроссмейстером шахматных комбинаций — не знал абсолютно никто.

В чистейшем бочажке по правую руку лежала флейта. Вырезанный из ствола молодой вишни, инструмент воплощал музыку ветра, пробуждал тёплые воспоминания.

— Благодарю, — Мора забрала подарок, который занял положенное место на броши.

В ответ ручей рассмеялся бисерными каплями.

Просека исчезла на лугу.

Широком, обрамлённом лентой берёз. Пятна красок словно с палитры художника простирались до горизонта. Ветер играл маками и васильками, клевером и мышиным горошком, шутливо сбивал с пути пчёл и бабочек. Нежно-алые бутоны вьюнка выстроились в линию и словно указали путь. Послышалось фырканье, зашевелился мятлик. Сквозь травяные заросли ёж толкал красное яблоко. Пыхтел, спотыкался, но катил вперёд и словно воплощал главные качества Илары. Упорство и трудолюбие. Рождённые под стихией огня чаще всего становились ремесленниками, воспитателями или учителями в институтах.

— Благодарю, — гостья подобрала спелый плод. Ёж скрылся в корнях ромашек.

Опушка уступила место песчаной косе.

Кристально-прозрачные волны лизали берег, создавали и стирали головоломные узоры. В каждом было зашифровано послание смотрящему: совет на будущее или указ на ошибку прошлого. Левент привык выверять каждый шаг и не тратил силы понапрасну. Если стихия сапфира участвовала в затее, то всегда просчитывала последствия и отказывалась, в случае неблагоприятного исхода. Осторожность и расчётливость — эти качества унаследовали многие, отмеченные буревестником. Зря, что ли, он опекал две трети кайхалов? Прощелыги в цветастых мантиях нутром чувствовали опасность, избегали всеми путями.

Пенный гребень выбросил на берег ракушку. Оранжевую створку изрезали числа и дроби: Левент вычислил последствия схождения для двух миров. В своём духе.

— Благодарю, — Мора приняла дар покровителя вод. Пять из шести лепестков заполнили священные рисунки.

Оставалось самое трудное. Следы на белом песке привели в грот. Хозяйка воронов издали услышала мелодичный смех и шум воды, словно в пещере был праздник.

Стихия тихо спустилась под аркой и спряталась за валуном. Взявшись за руки, отмеченные Авитой танцевали и пели. Сама покровительница находилась в центре круга и ладонями поднимала мириады брызг из жемчужного озера. На кого попадала вода, та выбывала из состязания. Остальные хохотали и продолжали веселье.

И лишь одна из послушниц не играла. Сидела в углу, нервно перебирала перламутровую гальку и явно думала о чём-то своём. Уж это, само собой. Свободный дух, способность самой принимать решения — у Ильсии было всё, что отрицала покровительница.

— Доброго дня, — подобно пожухлой листве прошуршал голос Моры.

Девушки в ужасе закричали. Кто-то упал в озеро и поплыл к стенкам, кто-то рухнул на песок.

Авита сохранила лицо. Выпрямилась, призвала крылья и выставила подобно щиту.

— Я не приглашала смерть.

— Красавишна, ты помнишь, какой сегодня день? Алая луна вот-вот будет в зените, — прищурилась опаловая стихия, — твоё решение?

Журавлица приняла обычный вид.

— Нет. Она не почитает меня. Ни одного подношения за все годы. Таким, как она, я одолжений не делаю. Будут и другие.

— Это окончательный ответ?

— Да.

Мора улыбнулась. Иного ответа от изнеженной стихии она не ожидала. Сколько ещё схождений минует, прежде чем Авита переступит через гордость?

Глава 11. Отпечаток на зеркале

День клонился к закату. Сквозь единственное окно в лекарские палаты робко проникало солнце. Скользило по старому шкафу, забиралось на стену и золотистым веером украшало потолок. Минует час-другой, крепь накроют тени зеленоватых сумерек.

Прижав колени к груди, Айлин сидела на койке и косо наблюдала за дремавшими соседками. Превосходная компания для советницы! Ходячая беда по имени Юлия напилась рома (где только взяла? Бутылки с жгучей отравой хранились у главной поварихи, в закрытом на ключ шкафу), упала на лестнице и сломала ногу, в дополнение к ещё не сросшейся руке. Под действием обезболивающих настоев незадачливая кухарка крепко спала и нарушала тишину раскатистым храпом. Безумные стихии, да вся драная и сальная одежда насквозь провоняла перегаром! Мерзость.

У стенки лежала ещё одна возрастная дерья с седыми буклями, чьего имени тен Махети не знала. Вчера её принесли с кровоточащей и чёрной лодыжкой: в поле за горой бедолагу укусила ядовитая змея. Как и для чего ткачиха — когда-то она шила наряды для Айлин и обучала манерам, в семерики до отправки к королевскому двору — забрела в непроходимые травяные заросли, осталось загадкой. Луг за холмом принадлежал мышам, змеям и ежам, это прекрасно знали все каорри. Да что думать, встречались болотистые ловушки. Шаг и, здравствуй, надлунный мир.

Скрипнула дверь, в зал вошла пожилая лекарица. Тати осторожно проверила спящих, сделала по уколу, зажгла ароматические палочки.

— Подайте мне воды, — холодно произнесла бывшая цетра.

— Кувшин стоит рядом с вашей постелью, — она сдержанно улыбнулась, — достаточно протянуть руку и наполнить стакан.

— Я прошу вас сделать это.

Голос тен Махети источал яд. Во дворце после такого тона прислужницы в слезах падали на колени и просили прощения за дерзость. Ввести бы в убежище подобную традицию.

— Не просите, а приказываете.

— И что?

— Вы абсолютно здоровы и можете обслужить