Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский

она встретила это сообщение, был в одинаковой мере презрительным и покровительственным.

— Успокойтесь: оплачена — еще не оплакана.

— Как это понимать?

— Мистер Согред освободил вас от данного вами слова, мистер Коллин. Об этом, как видите, я тоже позаботилась.

— Такого не может быть!

— Еще как может! Утром вы узнаете, что он предпочел умереть раньше вас. Такая вот странность. Если хотите, причуда судьбы.

— Согред… умер?! Вы сказали, что Рой Согред скончался? — не решался верить ей Коллин. — Кто угодно, только не он!

— Покончил жизнь самоубийством — так будет точнее. Случается же такое! Да успокойтесь, пока что это всего лишь мои фантазии.

— Так все-таки начальник тюрьмы все еще жив, или уже?..

— А что касается Шеффилда, — не отреагировала на его надоедливость Эллин, — то давайте исходить из высшей справедливости. Этот злодей заслуживает четвертования. Несколько лет он вынуждал работать на него, — то есть составлять сценарии преступлений, которые сразу же становились и сюжетами его романов.

— Но ведь его собирались казнить в тюрьме. Как объяснить ваши действия? Вы спасли его от казни в «Рейдер-Форте», чтобы тут же убить?! При этом еще и жутко рискуя?..

— Если бы казнь совершил палач, то это произошло бы по приговору суда. Что было бы совершенно несправедливо по отношению ко мне, моей жажде мести. Поэтому я спасла Шеффилда от «стула», решив казнить по собственному приговору, но… с помощью того же палача.

— …Который погибнет через несколько минут вместе с ним?

— Если только вы старательно уложили мины.

— Одна оказалась за обшивкой, другая поместилась в бензобаке. Шеффилд никогда не обнаружил бы ее, даже если бы пытался обыскивать лодку.

— Он не пытался, он и в самом деле тщательно обыскал ее.

— Смертника можно понять. Он знает, с кем имеет дело.

— Он имеет дело с женщиной, вырвавшей его из каменной могилы «Рейдер-Форта».

— Тогда я не прав. Выходит, он еще не знает… с кем имеет дело. В любом случае, я мог уйти третьим членом этого сатанинского экипажа.

— Это совершенно не входило в мои планы, мистер Коллин. И вообще, не кажется ли вам, что вы слишком неблагодарны? Я подарила вам еще добрых два месяца жизни. Такое надо уметь ценить. Шеффилду несколько часов свободы, вам — два месяца жизни… Кому еще? Год, два, вечность? Не стесняйтесь, молите. Не существует такого, что не было бы подвластно мне в этом мире. Матерь Божья, да и только.

— Два месяца ожидания смерти — вот что вы мне подарили сегодня, обрекая на мучительное умирание. А ведь сегодня все мои страхи и страдания могли бы прекратиться.

— Ошибаетесь, мистер Коллин, я обрекла вас на славу.

— Меня?! — почти с ужасом воскликнул тюремный страж. — На славу?!

— Что почти равнозначно вечности.

— И как же я должен понимать ваши слова?

Эллин взглянула на часы, поежилась и, повыше затянув «молнию» легкой штормовки, направилась к вершине холма. Коллин неохотно, время от времени оглядываясь на залив, поплелся вслед за ней.

* * *

Поднявшись к руинам, женщина извлекла из сумочки небольшую, хорошо известную Стиву штуковину, по внешнему виду очень напоминающую коробку сигарет, и вновь взглянула на часы.

— Вы и в самом деле приобрели эти две мины только для того, чтобы, выйдя в море, взорвать самого себя?

— Чепуха, конечно, — пожал плечами Коллин. — Придумал специально для вас. Они достались мне еще тогда, когда я работал полицейским. Прихватил во время одного из обысков на вилле столичного мафиози. Просто так, на всякий случай.

— И тем самым спасли мафиози от обвинения в хранении взрывчатки, с целью совершения террористических диверсий. То есть вообще спасли его от тюрьмы. Назвать вам фамилию этого ветерана «коза-ностры»?

Коллин настороженно взглянул на девушку, и тягостно прокряхтел:

— Вы собирали компрометирующий меня материал, чтобы заставить спасти Шеффилда?

— Почему обязательно «чтобы спасти»? Просто так, на всякий случай. Тот самый, ради которого вы припрятали мины. После чего Согред — ни с того ни с сего назначенный начальником самой страшной для мафии тюрьмы «Рейдер-Форт» — сразу же повысил вас в должности. И у вас вдруг завелись такие деньги, что, прибыв на остров, смогли приобрести себе трехэтажный особняк, с двухэтажным флигелем. Не продав при этом особняк в столице.

— Причем здесь мафиози? Кое-что я сумел накопить.

— Но лишь кое-что. Да и ваша яхта, которую вы тоже купили буквально через две недели после того, как спасенный вами мафиози покинул берега Фриленда, все еще числится за вами, хотя и сдана в аренду за очень выгодную плату. Интересно, кому вы завещали все это?

— Пока никому. Хотел — дочери. Точнее, совету попечителей. Вы забыли, что мне приходилось тратить огромные суммы на лечение Кэтрин.

— Той самой, которую в последний раз видели в ее шестилетнем возрасте.

— Моей вины в этом нет. Жена увезла дочурку в Англию, затем во Францию. А после университета она лечилась…

— Однако уже три года, как она в Штатах.

Коллин безвольно развел руками.

— Я свои отцовские обязательства выполнял. Никто не решится упрекнуть меня в черствости.

— Обязательства, но не долг. Ваша дочь, мистер Коллин, погибла. И теперь вы это прекрасно знаете. Хотя весть сия дошла до вас с опозданием.

— Знаю, однако все еще не верю. Не может такого быть!

— Опять «не может быть»?!

— Что послужило причиной ее гибели? И откуда вам известно об этом событии?

— Не топите меня в подробностях. Мне не хотелось говорить на эту тему. Как видите, я долго молчала.

— И что же скрывалось за вашим упорным молчанием?

— Уже хотя бы то, что терпеть не могу всевозможных подробностей, как не терпит их сама смерть. Дело в том, что именно я была адвокатом вашей дочери. А потому переводимые вами суммы, уже и после ее смерти, какое-то время поступали на мой счет. Надеюсь, вы мне это простите. И признайтесь, что известие о смерти дочери не очень-то огорчило вас.

— Но как вы могли не сообщить об этом сразу же?

— Будем считать, что телеграмма не нашла вас на этом одичавшем от тоски острове.

— Оправдание для судей. А если по совести?

— С того дня, как ваша бывшая супруга отправила Кэтрин на лечение в Штаты, вы так и не нашли возможности хотя бы раз навестить ее. Мне приходилось заботиться о ней, как о родной дочери. Так что, скрыв от вас, в виде мести, сообщение о смерти, я, по существу, всего лишь получила все то, что мне действительно причитается.

— Все прояснилось: компрометирующие меня сведения вы собирали на тот случай, если бы обман раскрылся и я вздумал