Обратный отсчет: Равнина - Токацин

гзеша. «Видимо, испытания прошли успешно,» — подумал сармат, трогая тонкую, но крепкую «ткань». «Альготу, вон, привезли сырьё для рубах и подштанников. У поселенцев будет нормальная одежда… из странного сырья, но это ладно. Выварка из медуз и слизь червяков — тоже те ещё материалы…»

Сармат, не останавливаясь в душевой, прошёл в технологическое помещение — перекрыть скважину, проследить, чтобы в трубах не застоялась вода, оценить её объём в цистернах. «Остатки надо будет спустить,» — думал он, глядя на термопластины. «Эти штуки понадобятся в жилых зданиях. Душевой придётся пожертвовать. Просушу её с утра… надеюсь, ничего тут не лопнет.»

За спиной прошуршала дверная створка.

— Вода ещё есть? — спросил Вепуат. — Не остыла?

Гедимин сунул термопластину в цистерну.

— Нам хватит. Остатки спустим. Завтра точно будет не до мытья.

Вепуат вздохнул.

— Надеюсь, на станции термоизоляция будет работать лучше. Знаешь, что Айзек завтра отменил декомпрессии? Мол, переезд в такую погоду слишком опасен…

Гедимин пожал плечами.

— Бронеход должен выдержать… Но без лишнего риска, и правда, лучше.

Когда сарматы выходили из душевой, воды в цистернах уже не осталось, а по ангару гулял ветер — Гедимин усилил ток воздуха так, что колыхаться начало даже мокрое бельё. Снаружи термометр показал минус пять; в жёлтом свете над туманниками ещё клубилась поредевшая дымка, но паровые гейзеры уже пропали. Гедимин подошёл ближе, посветил на само растение — оно больше не блестело от влаги, утончившиеся стенки потемнели и ссохлись.

— Может, оно дохнет? — неуверенно предположил он. — Оставит сейчас какие-нибудь споры…

Вепуат покачал головой.

— Да нет. Нет там никаких спор. Просто такое сушёное состояние.

Двери барака были наглухо закрыты; сканер показал, что задвинуто несколько створок — система шлюзов сохраняла внутри тепло. Гедимин видел спящих филков — они все влезли в первые десять отсеков, даже Дасьен, покинув комендантскую, перебрался в спальню. В его комнате, зарывшись в войлок и шкуры, дремал кто-то из Старших. Гедимин направил сканер на дальнюю часть ангара и нашёл второго — тот забрался в спальный кокон вместе с плазмомётом. «Гварза здесь. А в комендантской — Айзек,» — сармат недовольно сощурился. «Чего ему в лаборатории не спалось⁈ Когда потеплеет, соберу все тряпки на дезинфекцию.»

Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Аборигены — компактные существа, — прошептал он, показывая на экране сканера отсеки, наполненные спящими Броннами и Скогнами. Они устроились в комнатах, как в своих шатрах, — полуостывшая печь по центру, горы подстилок по краям, и где-то в этих горах — спящие жители. Ворох шкур у двери зашевелился, одинокий Бронн высунулся наружу, обошёл печь по кругу и снова зарылся в свои «одеяла». «Техника безопасности,» — Гедимин беззвучно хмыкнул. «Вполне разумно.»

— Куда дели животных? — спросил он, глядя на стойбище — сканер нашёл Броннов, Скогнов, почти две сотни нхельви — Гедимин даже пересчитал их… Плоских тягловых зверей нигде не было.

— Они же нас боятся, — напомнил Вепуат. — Где-то тут, в холме. Где тут слой гравия толще?

Гедимин поднял прибор на вытянутой руке, пошарил лучом по окрестностям, посмотрел на экран — и хмыкнул. Долго искать животных не пришлось — одно из них лежало рядом с покинутым лагерем, второе — поодаль, за последним шатром. Пройдя пять метров гравия, они свернулись в бронированные шары и легли на материковую плиту, не подавая никаких признаков жизни.

— Надеюсь, аборигены знают, что делают, — прошептал сармат, угрюмо щурясь. — Лучше бы затащили зверей в ангар. Хотя бы к столярам, если воздух им не нужен. Всё-таки минус сто на улице…

Вепуат отмахнулся.

— Они знают, что ничего хорошего не будет. Смотри, как свернулись. И зарылись глубже обычного. Как перед металлическим ливнем.

— Угу, — Гедимин выключил сканер. «Температурный диапазон у этих животных… Плохо верится, что такое возможно. Ладно, не мои проблемы.»

— Я в лабораторию, — сказал он вслух, покосившись на термометр. Пока не холодало — но и «скверный день» ещё не начался.

— И я туда же, — сказал Вепуат. — Не знаешь, где у Айзека матрасы?

…Гедимин положил руку под голову и закрыл глаза. В отсеке было темно — сарматы решили экономить энергию. Под потолком тихо посвистывала вентиляция, пальцы ощущали тёплое покрытие палубы, никаких дыр в крыше не было, — можно было думать, что вокруг Земля, Ураниум-Сити. «Что сейчас по земному календарю?» — засыпающий сармат приоткрыл один глаз, шевельнул рукой, но на полпути решил, что на передатчик посмотрит утром. «Конец апреля, надо полагать. Снег начинает таять…»

25 день Льда, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Ты куда? — удивился Вепуат, глядя, как Гедимин собирает и встраивает в скафандр баллоны с дыхательной смесью. По привычке он называл их кислородными, хотя от кислорода на них осталось одно обозначение, — сканер показывал, что внутри местная газовая смесь, но с преобладанием одного из компонентов. Именно он, по наблюдениям Вепуата и Айзека, заменял пришельцам-сарматам привычный кислород. Гедимин возился с баллонами дольше обычного, отвлекаясь на всё подряд; ему было не по себе.

— Наружу, — буркнул он, смыкая пластины скафандра на груди. «Кислорода» у него было на двое земных суток… или, что вероятнее, на одни равнинные — система газовой регенерации с местным воздухом работала плохо, так что восемь часов Гедимин решил урезать. Да он и одни равнинные сутки не собирался сидеть снаружи — но терпеть внутри было уже тяжело.

— Думаешь, надо? — Вепуат недовольно сощурился и покосился на переборку, «увешанную» «трилобитами». В передвижной лаборатории было тепло — термометр Гедимина показывал плюс восемнадцать — но животные втянули крылья, обернулись вокруг перекладин и даже на щелчки по панцирю реагировали вяло.

— Может, там новая форма жизни, — сказал Гедимин, в последний раз оглядываясь на стол. Там под вытяжкой остывали серебристые хвостовики и наконечники — детали твэлов. На литейной станции медленно доходили до кондиции пять чёрных «стеклянных» трубок. О сборке твэлов «на коленке» Гедимин старался не думать — немедленно приходило в голову